Я вспыхнула бешенством!
— Простите, не поняла? Вы сейчас меня же и оскорбляете? Это я пытаюсь сопротивляться вашему грубому поведению в отношении меня. А вы так всё вывернули, что типа я к вам в постель напрашиваюсь? Фу, гадость какая! Остановите! Я вернусь в институт, и завтра в Тайную эту вашу канцелярию официально…
— Если доживёшь! — он смотрит так проницательно, сначала улыбнулся, но как-то холодно, что я невольно обхватила себя руками, закрываясь.
А теперь перешёл на ты! Наклонился и сдавленно рычит мне в лицо, обдавая приятным ароматом мужского парфюма. Почему-то опускаю взгляд на его узел галстука. Смотрю на него, и сама не поняла, как у меня получилось. Но галстук начал его душить!
С ума сойти! Я чуть было не придушила какого-то очень важного чиновника. Вздрагиваю, отворачиваюсь в окно, чтобы не смотреть на его покрасневшее лицо и то, как он ослабляет шикарную удавку.
— Ты страшнее бомбы! Понимаешь? Что сейчас сделала? Специально? Ты меня вообще не боишься?
— Нет! Не понимаю и не боюсь! Тоже мне страшило, нашлось!
Он вдруг замер на пару секунд, посмотрел на меня, как на отмороженную ненормально отчаянную дурочку. Привык, что все его боятся до одури?
Но тут же нашёлся, что ответить и как припугнуть:
— Вот именно! Я спас царскую семью от тебя, и пока не пойму, что ты такое, будешь под моим присмотром. Это не шашни! Не мечтай! Если сочту опасной…
— Да, я опасная, вон через Неву едем, бросьте в прорубь, и дело с концом, — что-то на меня нашло, но злость я решила направить в слова, а не в эти фокусы, действительно опасно!
— В прорубь успею ещё! Не переживай! А сейчас пойдёшь ко мне горничной, или служанкой!
— Обижаете, я же институтка, что-то сложнее не найдётся? — мы вдруг начали говорить на равных. Чувствую, удавка — это не единственное, что я могу с ним сотворить. Злость раскрывает магию быстрее, чем любовь…
— Посмотрим, куда тебя применить!
Он сказал эту фразу отстранённо, и я вдруг прочитала его мысли, что завтра сказать царскому наследнику?
Улыбаюсь! Действительно, ведь есть ещё наследник!
Глава 26. На новом месте
Мы приехали на Петербургский остров. Здесь ветряно и промозгло. Андрей Васильевич приказал завернуться в плед и пройти за ним в дом.
Не дом, а шикарный особняк. Не помню такого здания в нашей реальности, наверное, отличия довольно значительные.
Желтоватый оттенок стен в лучах закатного солнца вспыхнул на миг ярким светом и погас.
— Поспешите, барышня, простудитесь! — он не касается меня, даже руку не подал, и я понимаю почему. После галстука ему неуютно в моём обществе. Ну пусть привыкает.
Осторожно прошла за хозяином в дом.
Лучше его не злить, в принципе, он меня спас, и я это понимаю. С такой магией, если даже девушки испугались в момент, когда я чернила в платок собирала, то тут уже фокус с галстуком, да и взрыв. Я себе на большой костёр всего за несколько дней нагребла улик и обвинений.
Стоило нам войти, и пожилой слуга принял у светлейшего князя верхнюю одежду, а у меня плед. Осматриваюсь и мне здесь нравится больше, чем в институте, довольно просторная парадная, невероятно красивая, свежая, жилая и тёплая.
Пока хозяин что-то негромко приказал, я так и стою, обхватив себя руками, слишком неуютно, лично мне при этих обстоятельствах.
Заметила, что браслеты исчезли. Он их снял?
Наверное, она на меня и не действуют, раз галстук смогла затянуть или решил проявить доверие?
— Вас отведут в комнату для прислуги, поселят отдельно. Марфа Юрьевна обеспечит вас…
— Спасибо, но хотела бы повторить просьбу, о более интеллектуальной работе для себя. Мести полы, стирать и заправлять постель — занятие полезное, но я отличница курса, обидно столько учиться, влезть в долги, чтобы в результате всё равно стать кухаркой или служанкой.
Говорю чётко и сдержанно, мне нужно настоять на своём и не опуститься на ступени ниже, потому что потом подниматься будет ещё сложнее.
— У вас вопрос стоит иначе, голубушка, выжить или сгинуть! — он повернулся ко мне лицом, и теперь я чувствую всю силу этого монстра. Будь у меня галстук, он бы тоже сейчас затянулся.
— И всё же я настаиваю! Работа писарем. Бухгалтерия, хотя бы домашняя, я вышивать умею очень искусно, — пытаюсь стоять на своём, как прутик в бурном потоке.
Он лишь усмехнулся.
— Я здесь приказываю. Комната на третьем этаже, оставьте меня, сударыня. Через час вас позовут на ужин.
Демонстративно изящно приседаю в реверансе, и ухожу за слугой. Кажется, наш разговор ещё не закончен. А у меня проблема. Ни денег, ни верхней одежды, как дать о себе знать Варе? Может быть, Валентина Никифоровна видела, что произошло, и скажет ей.
Появилось неприятное чувство, что я предала Варю, мы не обсуждали более планов по продаже дома и переезда в меблированные комнаты. Но я ощущала, что она увидела в этом спасение для себя. Каждая девушка мечтает о замужестве. У неё за плечами курсы, способная, собранная и симпатичная. Найти бы ей партию…
Думаю о ней, а надо бы думать о себе. Кажется, что всё, что сейчас произошло — нехорошая иллюзия. Мы ещё и не начали выяснять отношения с этим снобом Андреем Васильевичем.
Сиятельный!
Как же! Он сама темнота…
Однако про меня он думает также, что я злобное зло.
Ну что же, стоим друг друга.
По широкой мраморной лестнице с коваными ограждениями поднимаюсь на третий этаж.
Здесь проще убранство и двери, и шторы обычные, бархатные без пафосных кистей и бахромы. Меня уже встречает дама, очень серьёзного вида, в хорошем платье из довольно дорогой ткани и передник накрахмаленный. Кружевной чепчик завершает образ Экономки. Но она уже очень немолодая.
Приседаю в быстром реверансе:
— Простите, Андрей Васильевич сказал про комнату для меня…
— А, новенькая? Как зовут?
— Ульяна Павловна Савельева!
— Меня называй Марфа Юрьевна. Ну что же, Ульяна Павловна, ваша комната ждёт вас. Извольте пройти за мной. Вещей, полагаю, у вас нет?
Очередная дверь слегка скрипнула, и я ответила на риторический вопрос Марфы Юрьевны, и так видно, что у меня ничего нет:
— Да, мой переезд был стремительным!
Она лишь улыбнулась. Рукой показала, куда пройти, после открыла комнату и подала маленький ключ на длинной верёвочке.
— Мы личные двери не закрываем, этот ключ от входа в дом со стороны кухни. Вот ваша комната, если чего-то не достанет, сообщите. Сейчас вам принесут верхнюю одежду, казённую на первое время, но такая воля господина. Личные вещи покупаются с жалования. Оно у нас дважды в месяц, в первое и пятнадцатое число. И внушительное, скажу по секрету!
Стою, ошалело глядя на Марфу Юрьевну, не ожидала, что меня взяли на работу и за деньги. Хотя, может, рано радуюсь, условия могут быть такими, что каторга раем покажется.
Но нет, всё как-то подозрительно мило.
Осматриваю комнату и искренне удивляюсь, это довольно богатое помещение, в разы лучше, чем в Институте, постель заправлена белым покрывалом. Ковёр на полу не протёртый, цветы на подоконнике.
— Нравится?
— Да, не ожидала, что такая хорошая комната и для меня одной.
— Вас берут на должность экономки, а я ухожу на покой, силы не те, да и память подводит. Так что завтра начну передавать вам дела. Очень надеюсь, что вы справитесь. Очень уж наш князь не любит хаос и беспорядок.
— Я тоже не люблю! Но как это неожиданно, он же хотел меня взять прислугой. Но я только рада! — шепчу и продолжаю осматривать свои новые владения.
— Пойдёмте, покажу вам уборную, и другие помещения, какие понадобиться до завтра. А после ужинать в столовую.
— На кухню?
— Нет, Его светлость распорядился, что вы сегодня ужинаете с ним.
— У меня кусок в горло не пролезет, скажите, что он на самом деле не такой злой, каким кажется? — перехожу на шёпот.
Марфа улыбнулась, посмотрела на меня с видом знатока ситуации и выдала:
— На самом деле он ещё злее! И страшнее. Весь Петербург его боится, он же первый тайный советник царя-батюшки, вершитель судеб…
— Батюшки? Вот я попала!
— Вот именно приведите себя в порядок и без четверти семь спускайтесь на ужин! — она пальцем показала на часы, висящие на стене. — Вам завтра отдам мои карманные часы и строгое расписание.
Мне очень хотелось заметить хотя бы намёк на сарказм. Но его нет! Она очень серьёзно говорит со мной. Так серьёзно, что мурашки по спине пробежали. То, как он меня «похитил» с бала, показалось игрой, но это не так. А потом эта удавка галстуком.
Я его разозлила, и только какая-то непостижимая тайна, или желание меня как-то использовать в своих личных целях сдерживает князя от резких действий в отношении меня.
— Попрошу у светлейшего князя прощение, поясню ситуацию как есть, он не дурак, раз занимает такую должность, должен правильно понять. Ведь должен? — смотрю на себя в зеркало, но прекрасно понимаю, что для таких людей сантименты, скорее погрешность и помеха.
Я действительно попала в переделку. И недаром настоящая Ульяна предпочитала биться в припадке, но не показывать свою магию.
Глава 27. Неприятный разговор
Выдержка, такт и царские манеры позволили Его Высочеству довести вальс до финальных нот, какая-то миленькая девица присела перед ним в реверансе, густо покраснев, а когда выпрямилась и хотела сказать приятные слова самому наследнику престола, того и след простыл.
Александр коротко извинился перед матушкой, прошептал что-то несуразное про безотлагательный вопрос государственной важности и поспешил к отцу. Его Величество царь государства Российского Пётр IV Александрович после торжественной части покинул мероприятие, сославшись на срочные дела в Сенате.
Уже в тот момент, когда цесаревич Александр подал руку Ульяне, почувствовал короткий, но многозначительный взгляд царя Петра на Ульяну и после на Андрея Васильевича. Вот когда приказ, вступил в силу?