Зачем Шепилова убивать сейчас? Зачем и за что убивать мою маму? Сейчас?.. И тетю Раю? И охотиться на нас с Надькой?..
Может, – сделав очередной виток по комнате, предположил Дима, – у Коноваловой был какой-нибудь несчастный возлюбленный? И этот возлюбленный искал в течение двадцати пяти лет Шепилова – соблазнителя и убийцу? А теперь – нашел и отомстил?.. Чушь! Что там искать? Шепилов – весь на виду. На личном самолете летает, газеты о нем пишут… Искать его двадцать пять лет мог только какой-нибудь олигофрен в стадии дебильности…
А может, мститель в тюрьме все эти годы сидел? Сидел, несправедливо обвиненный? И только теперь на волю вышел? Вот он и мстит?.. Нет, чепуха какая-то получается… – поморщился Дима. – Какой-то граф Монте-Кристо. Романтизм сплошной. А следственно, как нас учили в универе, – не правда. К тому же двадцать пять лет у нас в России никто не сидит. Даже тех, кому пожизненное дают, раньше амнистируют. Или скорее они помирают раньше – из-за невыносимых условий…"
Куда ни кинь, всюду выходил вздор. Части головоломки не складывались.
Дима остановился у стола и с досады забарабанил по нему кулаком – так что аж ноутбук стал подпрыгивать. Из кухни выглянула Надежда, удивленно посмотрела на него. Дима колотить не прекратил – она молча повертела пальцем у виска и снова скрылась на кухне. Дима осадил себя: “Что, в самом деле, за демонстрации… Раз задачка не решается – значит, дело не во мне. Значит, просто не хватает данных”. И он снова плюхнулся за стол и опять открыл интернетовскую страницу с заметками, посвященными убийству Шепилова.
Вторая статья о смерти Шепилова, из “Вечерней Москвы”, по фактуре точь-в-точь повторяла первую, только другим – менее глумливым, более человечным – языком была написана… Затем Дима открыл третью заметку – из деловой газеты. Она оказалась значительно больше чем первые две и претендовала на аналитичность, что следовало уже из заголовка. “ГЛАВУ КОМПАНИИ “РУССКОМ” УБИЛ КТО-ТО ИЗ СВОИХ?” – интригующе вопрошала шапка.
Полуянов бегло просмотрел заметку. В ней содержалась и новая информация – ее Дима, щелкнув мышкой, выделил черным: “Шепилов проживал на третьем этаже, один, в восьмикомнатной квартире – она была единственной на лестничной площадке. Соседи сверху и снизу не слышали ночью звуков борьбы либо криков.
В подъезде не дежурила консьержка – он охранялся только домофоном и кодовым замком. Поэтому пока неизвестно, кто конкретно побывал в квартире Шепилова. Однако это был, видимо, хорошо знакомый хозяину человек. В пользу такого предположения свидетельствует, во-первых, то обстоятельство, что замки на двери оказались неповрежденными, а, во-вторых, на журнальном столике в гостиной стояли початые бутылки с водкой и французским вином, рюмки и бокалы. Видимо, бизнесмен принимал гостя, а затем, в процессе совместного распития спиртных напитков, между ними вспыхнула ссора, которая закончилась в итоге смертью потерпевшего.
Шепилов лежал навзничь на полу в гостиной. Ему были нанесены тяжкие телесные повреждения. Странгуляционные следы от пальцев на шее свидетельствовали о том, что неблагодарный гость пытался задушить хозяина. Однако смерть предпринимателя наступила не от удушья. Гематома на правой щеке свидетельствует, что Шепилову был нанесен сильный удар слева. От удара предприниматель упал и ударился виском о мраморный угол камина. Смерть, по всей видимости, оказалась мгновенной. Это случилось от двух до четырех часов ночи.
Убийца, как утверждают сыщики, тщательно стер отпечатки пальцев со всех поверхностей: дверных ручек, бокалов, бутылок, журнального стола. Затем он покинул квартиру и дом, оставаясь незамеченным.
В данный момент следствие, как сообщили нам хорошо осведомленные источники в Генпрокуратуре России (а именно ей, ввиду личности убитого и сложности преступления, поручено расследование), рассматривает две основные версии случившегося: во-первых, бытовую, а во-вторых, связанную с коммерческой деятельностью убитого. Не исключается полностью и версия о заказном характере преступления. В данный момент следователи отрабатывают деловые и дружеские связи покойного.
В группе компаний “РуссКом”, которой руководил убитый, в ответ на просьбу прокомментировать его смерть заявили, – это слова пресс-секретаря покойного Марии Лейчик, что “мы просто в шоке”. Версию о связи преступления с коммерческой деятельностью убитого г-жа Лейчик отмела “как абсолютно несостоятельную”, заявив, что “в своем бизнесе г-н Шепилов поддерживал со всеми, даже с прямыми конкурентами, удивительно добрые отношения”.
В последнее время в деловых кругах ходили упорные слухи о том, что производственно-банковская империя г-на Шепилова переживает не лучшие времена. Это связывали с падением мировых цен на нефть, а также с новым переделом собственности, начавшимся в российской цветной металлургии. В этом смысле “РуссКом” возлагала большие надежды на выигрыш тендера на освоение крупного нефтяного месторождения в Ямало-Ненецком АО. Несмотря на то, что об участии в тендере заявили такие мощные структуры, как “ЛУКОЙЛ”, “Сибнефть”, “Славнефть”, а также международные консорциумы, принадлежащие “Датч шелл” и “Бритиш петролеум”, шансы “РуссКома” на победу рассматривались тем не менее как весьма высокие. Видимо, столь же высокими они пока и остаются. Во всяком случае, как заявила нам в телефонной беседе г-жа Лейчик по поводу дальнейшего участия в тендере, “не может быть и речи о том, что в связи со смертью генерального директора мы откажемся от участия в нем”.
Подробности личной жизни г-на Шепилова известны лишь в самых общих чертах. Он дважды был женат. Его первая супруга проживает в США, вторая – в Германии. Детей у г-на Шепилова не было. На официальных мероприятиях он, как правило, появлялся в одиночестве, на неофициальных его обычно сопровождали девушки модельной внешности. Друзей и деловых знакомых у г-на Шепилова было множество, и он любил принимать их в неформальной обстановке: в своей квартире на Английской набережной в Петербурге, или в охотничьем домике под Тверью, или на вилле в Майами, или в той самой злосчастной московской квартире на Новослободской.
Подобное гостеприимство, – меланхолично заканчивалась статья, – возможно, и стало для бизнесмена роковым”.
"Эх, журналеры!.. – вздохнул Полуянов по прочтении. – Коллеги вы мои, коллеги!.. Под маской показной беспристрастности меж строк сквозит то ли зависть к тому, как жил покойный… То ли злорадство по поводу того, что и он – помер. Во всяком случае, нет сочувствия, сопереживания. Один цинизм и вселенское равнодушие…"
По инерции Дима продолжил поиск фамилии “Шепилов” в соседстве со словом “убийство” в поисковом сервере и дальше. Однако позже, начиная с 11 октября и заканчивая вчерашним днем, газеты как воды в рот набрали. Возможно (но вряд ли), кто-то на высоком уровне посоветовал коллегам не касаться больше данной темы. А может (что вернее), не находилось ничего нового по поводу убийства на Новослободской.
Дима продолжал пялиться в экран компьютера, и что-то (однако совсем не только разухабистый стиль последней публикации) смутно беспокоило репортера. Ему казалось: он упустил какую-то мелочь, деталь. Какое-то крошечное обстоятельство, вроде бы малосущественное, но на деле важное. Нечто, что напрямую относилось к нему самому, к маме, тете Рае, Питеру, прошлому…
Полуянов вернулся к Интернет-странице со статьей об убийстве Шепилова. Проглядел. “Тяжкие телесные повреждения… Следы от пальцев на шее… Смерть наступила не от удушья… Гематома на правой щеке убитого…” Где-то он видел похожие слова. Совсем недавно. Почти в той же самой формулировке.
– Эврика!.. – вдруг заорал он на всю квартиру. – Надька, сюда! Я понял!.. Я все понял!.. Я – догадался! И тут в дверь позвонили.
Глава 15
На пороге стоял Сашка, хозяин, собственной персоной.
– Ты чего звонишь? – загремел Полуянов, распахивая дверь. – Ключа нет?
– Хозяйничаешь, Полуянов? – усмехнулся Саня, входя в квартиру. – Порядки свои устанавливаешь? Указываешь, что мне, – хозяину! – делать? Ох, правильно говорят китайцы: гость, как рыба, хорош первые два дня. На третий день он начинает пованивать. – Китайскую мудрость Саша произнес почему-то с грузинским акцентом.
– Вы посмотрите на него! – воскликнул Димочка, апеллируя к Наде. – Дорогие гости суток еще не провели, а он уже намекает!..
Саша вдруг осознал, что сказал бестактность, и расшаркался перед Надей:
– Это, впрочем, к вам совсем не относится, глубокоуважаемая прекрасная дама. Ваши яркие очи, ваше светлое лицо, вашу восхитительную улыбку я готов лицезреть утром, вечером, ночью – всю жизнь, стоит вам только пожелать!
Надя понимала, что парни просто дурачатся, а все равно слышать комплименты было приятно.
– Пойдемте, Саша, я вас борщом накормлю.
– О!.. Какая прелесть!.. Вот, учись, – обратился Саня к Диме, – как должны встречать хозяина настоящие дорогие гости!..
– Дай мне ключи от машины, – проговорил Дима.
– Ну вот. Опять, – страдальчески произнес хозяин, вешая плащ и переобуваясь в тапочки. – Она говорит – на, он – дай. Какие вы разные, ребятки! И Надя, честно скажу, нравится мне намного больше. На что тебе машина?
– Дела, – сухо ответил Дима. – Надька, ты едешь со мной?
– Куда?
– Я же сказал – по делам.
– Еду. Вы нальете себе борщ сами – ладно, Саша?
Они ехали по Люберцам в сторону Москвы – по бесконечному, словно кишка или зубная боль, Октябрьскому проспекту. Смеркалось. Навстречу, из столицы, уже потянулся ежевечерний поток автомобилей.
Дима рулил – хмурый, сосредоточенный. Временами он посматривал – чаще, чем обычно, – в зеркало заднего вида. Потом пробормотал вполголоса, словно про себя:
– Кажется, нас никто не ведет.
– Куда мы едем? – спросила Надя, радуясь, что он нарушил молчание.
– Просто катаемся.
– Катаемся?
– Да, катаемся.
– Что ты хотел мне рассказать? О чем ты догадался, Дима?