– У нее были романы до этого?
– Сколько угодно.
– Можете кого-то назвать?
– Студентик, художник, кажется. Тип по имени Женя, фамилии не знаю, но точно помню, что у него кафе на Никитской, мы как-то туда заходили… Слушайте, перечислять неинтересно, какая-то шушера, на которую не стоило тратить время.
– Вам известно, что некоторое время назад она делала аборт? – спросила я, наблюдая за тем, как изменилось выражение ее лица.
– Аборт? Нет. А это точно?
– Райзман сказал.
– Подождите, но… этого просто не может быть.
– К Райзману ее привез любовник. Вы не знаете, кто бы это мог быть?
– А что сказал Райзман?
– Ничего. Было бы здорово, сумей вспомнить вы. Итак, примерно год назад…
– Как я могу вспомнить, если я даже не знала о том, что она делала аборт?
– Допустим, но ее рассказы о возлюбленных припомнить можете?
Она вдруг занервничала.
– При чем здесь какие-то рассказы? Вы решили, что ее из-за этого убили? Из-за того, что год назад она от кого-то сделала аборт? Вам не кажется это глупостью?
– Как взглянуть, – пожала я плечами. – Предположим, у нее был возлюбленный, она его бросила после того, как сделала аборт, для женщины это всегда травма, и винит она обычно мужчину. Они продолжали встречаться, и тут появился Дед, Анна решила воспользоваться очередной беременностью для воздействия на него, а ее друг узнает о ее планах, в нем вспыхивает дикая ревность, и в результате мы имеем труп.
– Я сейчас умру от смеха. Да он выставил ее вон и думать забыл.
– Кто? – вкрадчиво поинтересовалась я.
– Что?
– Вы говорите о человеке, который привез ее к Райзману?
– Ей все мужики указывали на дверь, она была не в состоянии удержать кого-либо из-за своей непроходимой глупости. Один студентик прижился, И то потому, что виделись не часто. Спросите у него. Менты наверняка нашли ее записную книжку, там его телефон записан. А меня увольте… – Тут она взглянула на часы. – Вы явно засиделись. Ко мне собирался заглянуть старый друг. – Она решительно поднялась, и мне пришлось последовать ее примеру.
– Вера, – сказала я уже возле двери, – Райзман не назвал мне имя этого человека, решив для начала поговорить с ним. А через несколько часов был застрелен. Вы тоже не желаете его назвать. Не хотите сообщить мне, сообщите в милицию. Для своей же безопасности.
– Да вы совсем спятили! – рявкнула она и распахнула дверь.
– По крайней мере, будьте осторожны, – попросила я, хотя знала, что ей наплевать на мои советы.
Недовольная, я направилась к машине. Разумеется, мне не очень верилось, что Анну кто-то убил из-за ее беременности, хотя чем черт не шутит. Скорее всего дело в том, что она много знала, что-то видела или слышала, находясь рядом с загадочным любовником, чье имя мне упорно не желают назвать. Остается уповать на то, что Вешнякову удастся установить, по какому номеру звонил Райзман перед своей смертью.
Я покосилась на окна, прикидывая, какие из них Верины. Не хотелось оставлять ее одну. Я даже подумала, не позвонить ли Артему Вешнякову. Он скажет, что я порчу ему жизнь, и будет прав.
Я завела мотор, развернуться было негде, и я поехала прямо, понадеявшись, что и с той стороны есть выезд со двора. “БМВ” стоял возле детской площадки. Человек бросил машину во дворе и отправился спать. Рядом еще с пяток машин. Дался мне этот “БМВ”. Я притормозила на выезде со двора. У “БМВ” зажглись фары, он медленно тронулся с места, поехал в противоположную сторону и скрылся с глаз. Я быстро обогнула дом, проспект был пуст, ни одной машины. Бели бы машина покинула двор через арку, я бы ее видела. Хотя есть выезд со двора в переулок. “Ты и в самом деле с ума сходишь”, – пробормотала я. Однако “БМВ” упорно не шел из головы. Верно говорят: обожжешьея на чае, начнешь дуть на молоко. Вот я и подула: набрала номер Петра и подняла человека с постели.
– Ольга Сергеевна, – вроде Сафронов был не в обиде за столь поздний звонок, – вы слышали, Райзмана убили.
– Слышала, – вздохнула я.
– Вы поэтому звоните?
– Нет. Если честно, я считала, что плохая новость подождет до утра. А мне очень нужен номер домашнего телефона Веры.
– В такое время? Извините, кажется, я лезу не в свое дело. – Он продиктовал номер, и мы простились, а я тут же позвонила.
– Слушаю, – отозвалась Вера. Судя по голосу, бутылка уже подошла к концу.
– Это опять Ольга, – вздохнула я. – Просто хотела убедиться, что у вас все в порядке.
– Да иди ты… это я не тебе, – хихикнула она, обращаясь к кому-то.
– Ваш друг уже пришел? – продолжила я расспросы, хоть и рисковала нарваться по полной.
– Вот именно. Займите себя чем-нибудь, дорогая. – Вера повесила трубку.
– Ладно, она не одна, – сказала я Сашке, который мирно спал в своей сумке.
Утром пес разбудил меня ни свет ни заря, должно быть, в отместку за вчерашнее сидение в машине, получил нагоняй, но своего добился: мы пошли гулять в парк прямо напротив моего дома. Сашка трусил впереди, время от времени оглядываясь, точно проверял, иду ли я следом. Думаю, мой пес считал меня довольно бестолковым существом. И суетным. Сам он личность серьезная и обстоятельная, иногда я даже испытываю угрызения совести, глядя на него: у питомца могла быть хозяйка и получше. Впрочем, еще вопрос, кто тут кого считай питомцем.
Вернувшись домой, я попыталась найти себе занятие, прошлась по квартире и поняла, что сидеть в четырех стенах физически не в состоянии, а на улице мне, по большому счету, делать нечего, разве что с Сашкой еще погулять.
Думаю, благодаря нежеланию сидеть дома я и решила отправиться к мачо Анатолию, хотя сначала попыталась встретиться с Никифоровым и Лапшиным. Оба дали мне от ворот поворот. Причем Лапшин, вежливо сославшись на занятость, а Никифоров был вполне конкретен.
– Послушайте, тут менты допросами задолбали, еще вы… У меня ни малейшего желания говорить об этом убийстве. Оставьте меня в покое. – И повесил трубку. Пришлось волей-неволей выполнить его пожелания.
Стало ясно: поговорить с ним не удастся, Петр все, что знал, уже поведал. Из интересующих меня личностей остаются только мачо, вот к ним я и направилась. Чтобы выяснить их адрес, пришлось звонить Вешнякову. Моей затее он не обрадовался.
– Зачем тебе этот парень? Только время терять. Нам нужен ее любовник.
– Ну, если его пока еще не нашли, то чего бы не поговорить с человеком? – дипломатично ответила я.
Мачо жили в двухэтажном доме на окраине. Рядом парк, большой пруд, в общем, все располагало к мыслям о прекрасном, но я могла думать лишь об убийстве, и тут уж никакие пруды не помогут. На мой звонок в дверь никто не отреагировал, Я немного потопталась на месте и пошла обзванивать соседей. В первой же квартире мне повезло. Открыла юная особа с волосами, отливавшими синевой, и на мой вопрос: не знает ли она, где парни, ответила:
– А они вам зачем?
– Я из милиции, – радостно сообщила я и предъявила удостоверение, оставшееся от моей прежней жизни. Я числилась членом редколлегии газеты, издаваемой нашими органами. По виду оно ничем не отличалось от обычного милицейского, чем я, понятное дело, частенько пользовалась. Когда я покинула контору Деда, забрать его у меня никто не потрудился. Сейчас оно пришлось весьма кстати. Девчушка сунула в него нос, нахмурила бровки и принялась читать, смешно шевеля губами, должно быть, читала по слогам, потому что времени потратила много. Вздохнула и покосилась на Сашку. Интерес ее был понятен, не каждый день видишь представителя порядка с таксой под мышкой.
– А чего случилось-то? – спросила она.
– А вы им кто? – не осталась я в долгу, и переговоры зашли в тупик, потому что ответить на этот вопрос девушка не смогла, пожевала губами и вновь спросила: – Вы из-за убийства, да? Их же в милиции уже допрашивали.
– Так где они сейчас? – поторопила я ее.
– На реке, – ответила она с большой неохотой. – Я могу проводить.
Я кивнула, она крикнула кому-то в глубину квартиры, что уходит, и мы вышли на улицу. Моя машина произвела на нее впечатление, девушка переводила взгляд с нее на Сашку, наконец не удержалась и спросила:
– А вы точно из милиции?
– Вы же удостоверение видели. Людям надо верить. Вас как зовут? – поинтересовалась я, устраиваясь за рулем.
– Ольга.
– Меня тоже Ольга. Ну что ж, говорите, куда ехать.
Мачо я увидела издалека, лишь только мы нырнули под мост, спускаясь к реке. Рядом с лодочным гаражом из старого шифера. Они возились с какой-то штуковиной, при ближайшем рассмотрении оказавшейся мотором. Девушка вдруг попросила:
– Вы меня здесь высадите, я дальше не поеду.
– А как же домой доберетесь?
– А я вас возле моста подожду.
Я согласилась и высадила ее возле бывшего кафе “Ива”, в настоящее время заколоченного после пожара. При моем приближении оба мачо прекратили трудовой подвиг и выжидательно замерли, поглядывая в мою сторону. Может, надеялись на богатую клиентку? Когда я вышла из машины, их лица приобрели кислое выражение, Иван вытер руки тряпкой, а Анатолий принялся разглядывать мотор, точно удивляясь, откуда он вдруг взялся.
– Привет, – сказала я, а Сашка тявкнул.
– Здравствуйте, – недружно ответили мачо.
– Поговорить надо, – с улыбкой сказала я, но ответных улыбок не дождалась.
– Поговорили уже, – буркнул Иван.
– Это как сказать, – гнула я свое, продолжая улыбаться. – Кто-то говорил, а кто-то молчал в тряпочку.
Анатолий кашлянул, а Иван замер и взглянул на него с подозрением.
– Давайте прогуляемся, – предложил Анатолий, чем окончательно озадачил родственника, тот машинально тер руки тряпкой, глядя нам вслед.
Когда мы удалились на несколько метров, Анатолий вновь кашлянул и посмотрел на меня так, точно просил о помощи.
– Вы ведь поняли, почему я приехала?
– Ну… – промычал он неуверенно.
– В милиции вы сказали, что покидали борт, чтобы искупаться, а на самом деле у вас была назначена встреча на берегу.