– Да не было никакой встречи, – поморщился он. – То есть встреча была, только ни о чем мы не договаривались. Она сама вам рассказала? Или та баба, что нас застукала?
– Сначала одна, потом другая, – кивнула я.
– Ясно. А в ментовке знают? Черт… выходит, что я соврал… Я с самого начала хотел правду, как все было, ведь дело-то серьезное – убийство. Но она… зачем говорить о наших личных отношениях, ведь они к убийству каким боком? Отношения… – фыркнул он.
– Если можно, пожалуйста, подробно, – попросила я.
– Рассказывать, собственно, нечего. Она давно на меня глаза пялила, на меня, на Ваньку, да ей все равно…
– Вы имеете в виду Веру? – все-таки уточнила я.
– Веру, – хмыкнул он. – Она давала понять, что не прочь, а я… мы с Ванькой договорились: на работе никаких баб, чтоб не было лишних заморочек и неприятностей с клиентами, а Вера эта как раз ходячая неприятность. Мужик ее, тот еще тип, да и с Сафроновым вроде у них что-то есть, а у нас с ним договор до октября, сами понимаете, деньги терять неохота. Ну, я делал вид, что совсем тупой и ее намеков не понимаю. А на яхте, когда ее мужик стал к этой девке клеиться, ну к той, что убили, ей вовсе удержу не стало. Подошла ко мне и прямо открытым текстом. Я опять дурачком отхожу, улыбаюсь, то да се…
– С чего вы взяли, что Никифоров клеился к Анне? – насторожилась я, пытаясь вспомнить тот день в деталях. Вечером точно клеился, а вот днем…
– Ну, он на корме с ней стоял, а рука на ее заднице. Я это называю клеиться. А вы?
– Я тоже, – пряча усмешку, кивнула я.
– Короче, когда вы на острове были, мы дела свои закончили, и я решил искупаться. У пирса мальчишки рыбачили, ну я и поплыл подальше, чтоб им рыбу не вспугнуть. И тут она, Вера эта, на берег вышла и ко мне. Полежим, говорит, на песочке. Я хотел на яхту вернуться, правда, хотел. Но… не знаю, как и вышло. Там тропинка, ивняк этот, туда и пошли. И вдруг голову поднимаю, а по тропинке баба эта чешет, меня точно холодной водой окатили, но Вера сказала “ерунда”. Ей виднее, мне-то что… Но на душе пакостно стало. И Ваньке сказать не решился, ведь договаривались. А потом и вовсе… Поэтому в милиции промолчал. Мне стыдно, и ее подводить не хотел. Потом ясно стало, почему ей так не терпелось меня в кусты затащить, мужик ее в это время с этой подружкой развлекался, а Лапшин их сторожил. Дурдом. А еще приличные люди. Банкир и бизнесмен. А бабы, точно кошки.
– О том, кто с кем развлекался, ты от Ивана узнал?
– Бабуля сказала, это мы так Тамаду Ивановну зовем, повариху. Перегородки хлипкие, а она в кают-компании. Ванька как раз ничего не слышал, спал.
– Как, по-твоему, мог кто-то с берега незаметно подняться на яхту и с нами отчалить?
Он посмотрел на меня с сомнением, потом задумался.
– Почему бы и нет? На борт подняться легче легкого. Ванька спал, я с этой… Тамара Ивановна стряпней занята. Когда я вернулся, пацаны с пирса уже ушли, так что кто угодно мог пройти, и не заметят. Правда, укрыться негде, разве только в каюте… Постойте, так ведь ключ пропал. Я почему и спать лег в рубке: каюту открыть не могли. А утром ключ нашелся, на гвозде в кают-компании висел. Очень может быть, что кто-то действительно…
– Но вы ничего не заметили?
– Только мужика, что возле рубки стоял. Но я его не разглядел, ни к чему было. Мужик, это точно, и приблизительно в одно время с вами. Он и убил, не ходи к бабушке-гадалке, больше некому. – Тут он осекся и покосился на меня. – Чего мне теперь, к ментам идти? Выходит, я врал и вообще…
– Пока я в этом смысла не вижу. Тут Вера права, то, чем вы с ней занимались, к убийству отношения не имеет.
Он пожал плечами и стал смотреть куда-то в даль.
– А у вас как дела? – спросил он неожиданно.
– Нормально, – пожала я плечами.
– Вы что, сами пытаетесь?..
– В меру сил, – не стала я вдаваться в детали, он в них тоже вникать не хотел, кивнул в знак согласия, и мы простились.
Он вернулся к мотору, а я к своей машине. Задумавшись, едва не забыла про девчонку, она появилась слева, размахивая руками. Я притормозила, Ольга забралась в кабину и выжидательно уставилась на меня.
– Ну, что? – упросила тихо.
– Что? – удивилась я.
– Ну… поговорили?
– Ага. Только не спрашивайте о чем. Не люблю я на вопросы отвечать, спрашивать тоже не люблю, но приходится.
– Но они ведь ни в чем не виноваты, – прошептала она.
– А вы за кого из них, собственно, переживаете?
Вопрос оказался чересчур сложным, по крайней мере, отвечать на него она не стала. Отвернулась к окну, а когда выехали на проспект, попросила:
– Остановите здесь, я сама доберусь.
Я остановила, и девушка поспешно покинула меня, забыв попрощаться.
Едва я собралась позвонить Вешнякову, чтобы справиться о новостях, не особо, впрочем, рассчитывая на то, что они есть, иначе бы сам позвонил, как объявился Петр, по телефону, естественно.
– Ольга Сергеевна, – голос его звучал так, точно он задолжал мне большую сумму денег, а отдавать нечем. – Мне Лапшин звонил и Никифоров. Говорят, вы хотели с ними встретиться.
– Я хотела, а они нет. Пришлось мне это пережить.
– Я боюсь, мои друзья решили, что вы в самом деле каким-то образом… короче, я им все рассказал про наш с вами уговор. – Тут и я вспомнила про уговор и почувствовала себя неловко, парень беспокоится за свою жизнь, и я вроде обещала помочь, но об обещании забыла. – Вы извините, что так вышло, – торопливо продолжил он, хотя я сама собиралась извиняться. – Я чувствую себя виноватым и очень бы хотел помочь… Вы сказали, возможно, на яхте еще кто-то был. Я тоже так думаю: не мог никто из моих друзей… ведь это абсурд. Кому нужно убивать Анну? Ясно, что ни вам, ни мне и вообще никому… Я думаю, убить хотели меня. А Аня случайно увидела убийцу. Ведь все уже покинули палубу, а она осталась, и убийца мог с ней случайно столкнуться, поэтому она и погибла. – Тут можно было бы сказать: “кто про что, а вшивый все про баню”, у парня навязчивая идея. Но, несмотря на это, его мысль не показалась мне вовсе уж невероятной. – Я сегодня разговаривал со следователем, – продолжил Петр, – но он несерьезно отнесся к моим словам. Может, они вас послушают?
– Вот что, – сказала я. – Я сейчас поговорю со своим знакомым, он найдет вам охрану. С этими ребятами вы будете в безопасности. И со следователем поговорю.
– Это было бы отлично. А с Лапшиным можем встретиться сегодня во время обеда. Вас устроит? Я с ним договорился. Он согласился, а Никифоров нет. Не знаю, почему он так настроен против вас. Я уточню время с Лапшиным и перезвоню вам.
На этом мы простились, и я поехала к Лялину.
Стоило мне заговорить об охране Сафронова, как он пошел пятнами.
– Делать мне больше нечего, как этого шизика охранять.
– Может, он не шизик, может, у него предчувствие. Как бы нам потом не начать кусать локти.
– Ага. Прошляпили Райзмана, теперь…
– Теперь проявляем обоснованное беспокойство, – продолжила я. – В конце концов, он друг хозяина вашей конторы и тот вряд ли откажет.
– Да он меня просил найти кого-нибудь, лишь бы Сафронов ему не надоедал.
– Не зря надоедал. Убийство имело место, правда, убили не его, и все же…
– Хорошо, – без особой охоты согласился Лялин. – Что, мечешься вслепую? – понаблюдав за мной, спросил он.
– А куда деваться? – развела я руками.
– Мои ребята прочесали все кабаки, – вздохнул он. – И хоть бы какую зацепку отыскали… У Вешнякова тоже никаких результатов?
– Нет, иначе бы порадовал.
Совесть моя была чиста, если уж Лялин пообещал дать Петру охрану, то сделает. А вот настроение мое особо не улучшилось, Олег прав, я шарю в темноте и без всякого толка.
Я попыталась еще раз разложить все по полочкам, сидя в машине и почесывая Сашку за ухом. Убил либо некто поднявшийся на борт на острове, либо точно я. Хоть бы с Райзманом прояснилось, были у него враги, жаждавшие его кончины, или все упирается в таинственного любовника?
Я взглянула на часы, ехать домой не имело смысла, Петр мог позвонить с минуты на минуту, вздохнула и, откинув сиденье, закрыла глаза, решив вздремнуть. Но ничего не вышло. Мысли кружили и возвращались к исходной точке, так что я в конце концов разозлилась и даже в сердцах решила: пусть менты голову ломают, свою жалко.
Когда я начала сатанеть и уже собралась ехать домой, наконец-то позвонил Петр. Встречу назначил во “Фламинго”, и я поехала туда, в глубине души сомневаясь, что от этого будет толк.
Лапшин в костюме, при галстуке и белоснежной рубашке выглядел исключительно официально и держался соответственно. Петр рядом ерзал, изо всех сил стараясь придать нашей беседе задушевный характер. Старался он зря. Лапшин кивнул в знак приветствия и принялся за свой обед, отвечал он односложно, в большинстве случаев просто кивая или отрицательно качая головой. Разговаривать с таким типом одно удовольствие.
– Вы встречались с моей женой? – спросил он меня.
– Встречалась.
– Не понимаю, зачем вы вмешиваетесь в следствие? Пусть профессионалы работают. – Надо полагать, это был намек на мое дилетантство.
– Пусть, – согласилась я. – Но у них убийств много, а мне бы очень хотелось с этим разобраться.
– Я же тебе говорил, – робко вмешался Петр, – Оля по образованию юрист и даже работала в убойном отделе.
Я непроизвольно поморщилась, потому что не любила распространяться о своей жизни, и сейчас это ни к чему.
Лапшину принесли кофе, и стало ясно, что через несколько минут он откланяется. Терять мне было нечего, и я спросила;
– Вы случайно не в курсе, почему Анна осталась на палубе? Может, она ждала, когда все разойдутся по каютам, чтобы с кем-то встретиться? И не желала, чтобы об этом узнали?
– Черт, – неожиданно выругался Лапшин, – вы что хотите, чтобы я доносил на приятеля?
– Это вы к чему? – удивилась я, а он раздраженно повторил: