понять, что Никифоров во всех несчастьях винит меня. Что он подразумевает под этим, еще вопрос, возможно, считает, что я убила всех троих. Кстати, имеет право. Я-то вот не стесняюсь представить его в роли убийцы.
Разговор этот умиротворения в мою душу не внес, и я вновь подумала: может, внять мудрому совету и в самом деле сидеть себе дома? Не успела я дойти до входной двери, чтобы погулять с Сашкой хоть полчаса, телефон зазвонил вновь. Чертыхаясь, я сняла трубку, уже не ожидая от жизни ничего хорошего.
– Ольга Сергеевна? – Голос Валерии я узнала сразу, хотя она говорила очень тихо, скорее шептала. – Я узнала о Верочке…
– Вы что шепчете, вам говорить неудобно? – Не то у меня было настроение, чтобы разводить политесы.
– Я… мужу вряд ли понравится… он считает… Никифоров был у него сегодня. Гена говорит, Павел сам не свой, его можно понять. Он считает, в милиции к нему отнеслись безобразно, кажется, его подозревают, и он думает, что виноваты в этом вы.
– В убийстве? – уточнила я.
– Что вы… то есть он считает, это вы их настраиваете.
– Пусть считает, – разозлилась я.
– Я спросила у мужа, не встречался ли он раньше с Анной. Он очень рассердился на меня за этот вопрос. Знаете, у меня дурное предчувствие, если честно, я сама не своя. Все как будто жду чего-то. Нас было восемь человек на яхте, и трое уже погибли.
“Только этого не хватало, – с тоской подумала я, разглядывая стену. – Сначала Петр, теперь Валерия. Почему бы ей не поделиться своими страхами с близким человеком, с мужем, к примеру?” Наверное, я потеряла нить разговора, потому что очень удивилась, когда она заявила:
– Он вас боится.
– Кто? – немного похлопав глазами, решила уточнить я.
– Убийца, – ответила Вера, чем повергла меня в состояние легкого шока.
– Очень интересно, – с трудом справившись с желанием послать даму к черту, заметила я.
– Да, да. Не удивляйтесь. Так и есть. Я много думала об этом. Смотрите, что получается: убили Анну. Вы, желая в этом разобраться, едете к Райзману. Милиция его уже допрашивала, как всех нас. Но как только с ним поговорили вы, он погиб. Потом вы поговорили с Верой, и в ту же ночь она погибла.
– Откуда вам известно, что я с ней говорила? – насторожилась я.
– Никифоров сказал моему мужу, а муж мне.
– Забавно, откуда это известно Никифорову?
– Так ведь она ему звонила. Верочка, я имею в виду. Он был у Петра, когда она позвонила и нажаловалась на вас. Он хотел отправиться к ней, но Вера сказала, что это ни к чему, раз вы уже уехали.
– Подождите, она точно звонила после моего ухода?
– Так Никифоров сказал. Но вы меня не дослушали. Смотрите, что получается: после разговора с милицией он никого не трогал, а как только вы… Теперь понятно? Он вас боится. У вас есть какая-то информация, которая в сочетании с информацией от других людей делает его существование опасным.
– Восхищена вашим умом, – скривилась я, – но поверить в это мне трудно. Что такого могу я, чего не может милиция?
– И все же я уверена, что все дело в этом. Убийства в конечном итоге направлены против вас.
– Тогда отчего бы убийце не ухлопать и меня, чтобы не мучиться? Кстати, с вашим мужем я тоже встречалась, говорила с ним об Анне, и он до сих пор жив.
– Не шутите так, – обиделась Лера и торопливо простилась, а меня начала мучить совесть, чего я в самом деле напугала человека?
– Всех к черту, – заявила я громко, пытаясь заглушить душевные сомнения. – Пусть идут в милицию со своими догадками, а не мне названивают.
Я позвонила Петру.
– Никифоров действительно разговаривал с Верой? Чего ж вы сразу не сказали? – возмутилась я.
– Так я… вы же не спрашивали… Если честно, это как-то вылетело у меня из головы. – “С ума сойдешь с этими олухами или в тюрьму сядешь”.
Мы наконец-то отправились гулять с Сашкой, но вечер на этом не закончился, мобильный ожил. Я решила, что прогулку портить не стоит и оттого отвечать ни к чему, но звонившим на всякий случай поинтересовалась. На экране высветился номер Алексея, и я поспешно ответила.
– Он согласен встретиться, – с места в карьер заявил Алексей, имея в виду Тагаева.
Признаться, это несколько меня удивило.
– Моя просьба сложностей не вызвала? – бодро заметила я.
– Все даже слишком просто. Это мне и не нравится. – Алексей так вздохнул, что я сочла необходимым его утешить:
– Может, он в моем лице нашу власть уважил?
– Ага. Он и нашу, и вашу власть так уважает… Детка, тьфу ты, извини… короче, у меня к тебе большая личная просьба: веди себя смирно. С ним, я хочу сказать. Без этих твоих штучек, и вообще… У него к бабам специфическое отношение. Он лет пять назад жениться собрался, а его возлюбленная по какому-то поводу ему замечание сделала, то ли сказал что-то не то, то ли взглянул не так. Дело было в ресторане, он поднялся, расплатился и ушел, не говоря ни слова. Свадьба накрылась, потому что он с девицей больше не встречался.
– Так, может, она не хотела?
– Она хотела, но он ей очень вежливо объяснил, что не будь в нее влюблен, выбросил бы ее в окно, а так просто ушел, но ведь нервы-то не железные.
– Как интересно ты рассказываешь, – хихикнула я.
– А ты на ус мотай. У него своя точка зрения: курица не птица, а баба… дальше сама знаешь.
– Еще бы.
– Вот-вот. Я о твоем пожелании заговорить боялся, не с ним, само собой, с его приятелем. И был уверен, что пошлют в лучшем виде, и вдруг… Надеюсь, это просто любопытство, о тебе в народе легенды ходят, и он решил взглянуть.
– Серьезно? Хоть одну легенду расскажешь?
– Одну ты знаешь: как ты меня из тюряги вытащила, хотя наша власть была категорически против. Но ты на их пожелания наплевала и сделала все по-своему.
– Эта легенда мне не нравится, на самом деле мне тогда здорово навешали.
– Зато мне она по душе. Обещай, что будешь вести себя прилично. Ты, конечно, сто очков вперед дашь очень многим мужикам, но он в это ни за что не поверит.
– Большое тебе спасибо, – хмыкнула я. – Теперь даже не знаю, стоит ли встречаться с этим типом.
– Стоит. Он умный. Если ты ему понравишься, может, и подкинет дельную мысль. Он в ресторане “Шанхай”. Спросишь там кого-нибудь на входе, тебя проводят. Поезжай прямо сейчас. И не забудь мне перезвонить, чтоб я от беспокойства не ерзал. Только на мобильный, ладно?
Я еще раз поблагодарила его за заботу и заспешила домой. Признаться, Алексей меня озадачил. Это что ж выходит, мне предстоит доказывать, что у меня мозги есть, или прикидываться безмозглой дурой, которую дядя пожалеет и поможет дельным советом?
– Дура так дура, – хмыкнула я, потому что доказывать, что у меня есть мозги, не любила.
Вернувшись домой, первым делом нанесла боевую раскраску, придав себе черты роковой женщины. Юбка короткая, пиджак в обтяжку, обойдемся без бюстгальтера, пусть титьки наружу выпадают, парень сразу сообразит, за что Дед терпел меня так долго. Девица в зеркале мне не нравилась, но для придурка, с которым я готовилась встретиться, должно быть в самый раз. Я сунула Сашку в сумку и прихватила с собой, так сказать, для полноты образа.
“Шанхай” считался очень дорогим рестораном, и по этой причине народ сюда валом не валил. Принадлежал он, кстати, тому же Тагаеву. Стоянка перед рестораном выглядела сиротливо, всего с пяток машин. Знаменитый “Хаммер” отсутствовал, зато возле самой двери стоял черный “БМВ”.
– Интересно, – буркнула я и на всякий случай запомнила номерок. Приткнула свою машину и, отчаянно виляя бедрами (это я так в образ входила), прошествовала к двери.
В холле дежурил китаец, однако одет он был по-европейски, поклонился, на его плоском лице эмоции отсутствовали, нет бы улыбнуться девушке. Он, должно быть, как хозяин, считал, что раз у баб ума нет, то и улыбок тратить на них ни к чему.
– Желаете поужинать? – прошепелявил он.
– У меня назначена встреча с Тимуром Вячеславовичем, – с трудом вспомнила я отчество.
– Как вас зовут? – без всякого выражения спросил китаец.
– Ольга Сергеевна Рязанцева, – расцвела я своей лучшей улыбкой.
– Прошу сюда.
Он забежал вперед без лишней суеты и повел меня боковым коридором. Постучал в массивную дверь и тут же распахнул ее передо мной. Я вошла. За круглым столом, над которым свисал красный абажур, сидели четверо мужчин и играли в карты. При моем появлении трое подняли головы, их физиономии приняли идиотское выражение. Одному этого показалось мало, и он протяжно свистнул.
– Добрый вечер, – сказала я и так растянула губы в радостной улыбке, что, должно быть, смогла продемонстрировать коренные зубы.
Тут и четвертый, тот, что сидел ко мне спиной, соизволил обернуться и взглянуть, точнее, смерил меня взглядом, презрительно дернул верхней губой и изрек:
– А-а, это ты.
– Это я, – не стала я спорить, начисто забыв, что сегодня я дура. Парни за столом переглянулись, но никто не рискнул произнести ни слова, Тагаев поднялся и сказал:
– Ну, пошли… – Толкнул дверь и вышел первым, я сделала парням ручкой и не спеша последовала за ним.
Идти пришлось недолго, Тагаев распахнул соседнюю дверь, вошел и включил свет, небольшая комната оказалась кабинетом. Он сел за стол, обитый зеленым сукном, и сцепил руки замком. Я огляделась, прикидывая, куда пристроить свой зад, и выбрала кресло у стены.
– Рассказывай, – лениво предложил Тагаев, – чего тебе от меня надо?
– Поговорить, – пожала я плечами.
– Ну, говори.
Легко сказать. Как прикажете говорить с таким типом? Я закинула ногу на ногу и поставила сумку с Сашкой в кресло по соседству, тянула время. Тагаев не торопил меня. Не знаю, чего хорошего в нем нашел Вешняков, по мне, так он типичный придурок, из тех, что мнят себя пупом вселенной. Ворот светлой рубашки расстегнут, рукава закатаны. Неизменное кольцо с бриллиантом, впрочем, парень проявил оригинальность, на мизинце здоровенный изумруд. Золотой браслет и “Ролекс”, правда, и тут выпендрился: часы носил на правой руке, хотя, может, он левша и ему так удобней. Це