– Как видишь. – Он притянул меня за плечи и запечатлел на лбу отеческий поцелуй, но этого ему показалось мало. Я поспешно отстранилась. Дед нахмурился, настороженно приглядываясь ко мне. – В чем дело? – спросил он сердито.
– Что? А… Все нормально. Просто…
– Я так и знал. Ты жалеешь о том, что произошло между нами.
– Вовсе нет.
– По крайней мере, я заслуживаю того, чтобы ты была со мной откровенна.
– Хорошо. Я считаю, мы несколько поторопились.
– Я могу пройти?
– Лучше не надо.
– Что ж…
Он повернулся к двери, открыл ее, а я, собравшись с духом, сказала:
– Будь добр, верни мне ключи. – Ей-богу, лучше б потолок рухнул, чем Дед взглянул так, как в ту минуту. – Видишь ли… – промямлила я, он протянул мне ключи и сделал шаг. – Игорь…
– Я все понимаю, – кивнул он с печалью, – и тебе совершенно не обязательно мне что-то объяснять.
– Может, я хочу объяснить, может, мне важно, чтобы ты все понял правильно.
– Не волнуйся. Я понял правильно. – Он улыбнулся и обнял меня. – Захочешь меня увидеть, позвони.
Он быстро вышел и закрыл дверь, а я вновь чертыхнулась. Из кухни появился Тагаев.
– Ушел? – Я оставила вопрос без ответа, а он добавил: – Милые бранятся, только тешатся.
– Заткнулся бы ты, – посоветовала я.
– Ты что – любишь его? – не унимался он, чем поверг меня в недоумение, ему-то что за дело?
– Чего ты прицепился? – фыркнула я.
– Ну, если для тебя это большая потеря, догони мужика, а я тихо смоюсь через гараж. Или заночую в машине, я к ней уже привык, как собака к конуре.
– Обойдусь без умных советов.
– А я без дурацких жертв, – в тон мне сказал он. – Давай двигай, пока он не уехал.
– Не надо никуда двигать. И дело вовсе не в тебе. И вообще не суйся, ради Христа, без тебя тошно.
Я подхватила Сашку на руки и поднялась в спальню. Где-то через полчаса Тагаев тоже поднялся наверх, осторожно прошел в комнату напротив, дверь он оставил открытой.
– Эй, – позвал он, – какие планы на утро?
– Утром и посмотрим, – буркнула я.
С утра погода опять испортилась, вместо солнца низкие тучи, накрапывал дождь, затяжной, холодный. Мне и в добрый день нелегко подняться с постели, а уж в такой, как этот, лучше б вовсе на свет не рождаться.
Скрипнула дверь, послышались тихие шаги, тут выяснилось, что Сашки рядом нет.
– Это уже слишком, – разозлилась я и спустилась вниз.
Пес ни свет ни заря залег возле телевизора, включить телик мог только Тагаев, Сашка пока до этого сам не додумался, и я решила, что он парень не простой и, вполне возможно, обрел в моей собаке родственную душу.
Я набросила плащ прямо на пижаму и позвала, скорее из вредности:
– Идем гулять.
Сашка неохотно сполз с кресла. Прогулка нам обоим удовольствия не доставила, и мы сократили ее до минимума, но я все равно успела вымокнуть, что настроения, мне, понятное дело, не прибавило. Я вошла в холл, сбросила плащ и направилась в ванную, чтобы вымыть Сашке лапы. Из кухни появился Тагаев.
– Идите завтракать. – Надо полагать, он у нас теперь в роли домохозяйки.
Я не торопясь высушила Сашку феном, потом переоделась и появилась в кухне где-то минут через двадцать. Меня ждали. Тагаев сидел за столом, пес тут же, на стуле, выглядело это забавно, обоим ничто не мешало поесть и убраться восвояси.
– Ты все еще переживаешь или на тебя дождь так действует? – спросил Тагаев.
– Дождь, – кивнула я. – Во сколько твоя встреча?
– Вечером.
– Тебе не обязательно сейчас отправляться со мной. Ментам я тебя не сдам, смысла не вижу. А если за мной слежка, лучше тебе остаться здесь, везение – штука не постоянная.
– Ты не думаешь о том, что это может быть опасным? – поразмышляв, спросил он.
– Если они решат от меня избавиться, ты вряд ли поможешь. – Он вдруг засмеялся, откидываясь на стуле. – Чем обязана?
– Так, проехали… Ладно, поезжай, а мы останемся здесь.
Первым делом я поехала в больницу. Состояние Лялина назвали стабильным, но к нему опять не пустили, потом к Вешнякову, потом до бесконечности обивала чужие пороги. Думаю, людей уже тошнило от моих вопросов, если честно, мне от них было не лучше.
В восемь вечера позвонил Тагаев:
– Сможешь подъехать через полчаса?
Через двадцать минут я уже въезжала в гараж, закрыла ворота, и он тут же вышел из холла.
– Едем или сначала поужинаешь?
Его забота о моем желудке вызывала восхищение.
– Поехали. Где состоится встреча?
Он устроился на заднем сиденье и принялся втолковывать.
– Сейчас поедем к парку Дружбы, там свернешь в переулок, я покажу, переулок крошечный, туда типы на “Опеле”, или на чем они там сегодня, сунуться не рискнут, первый дом с проходным подъездом, так что меня не засекут. Ты обогнешь квартал, минут двадцать дурака поваляешь и подъедешь к Поварской, третий дом, во дворе я тебя буду ждать. Кстати, если уж у тебя будет двадцать минут, заскочи в супермаркет. Холодильник пустой, а я пожрать люблю. – И сунул мне кредитку.
– Ты мой гость, – съязвила я, удивляясь самой себе.
– Я помню, – спокойно ответил он и бросил кредитку на сиденье рядом.
Через полчаса я въезжала в переулок, притормозила, косясь в зеркало, Тагаев вышел и тут же скрылся в подъезде, а я поехала в супермаркет, размышляя о том, как я должна поступить с его кредиткой. Самое смешное, что это меня действительно занимало. Приходилось признать, он здорово действовал мне на нервы, в основном потому, что вопреки своей внешности вовсе не напоминал “удачливую шпану”, как изволил выразиться Дед, а я уже в том возрасте, когда взгляды менять нелегко, это раздражает, мир представляется весьма шатким, лишенным приятной неизменности.
Впрочем, есть в этом мире нечто никогда не меняющееся: настойчивое желание одного индивида избавиться от другого, в этом очень скоро я смогла убедиться. Загрузила пакеты в багажник, то и дело поглядывая на часы, и тут грохнул первый выстрел. Он разорвал сонную тишину города с этим бесконечным дождем и пустынными улицами и поверг меня в панику. Именно паникой я могу объяснить свои последующие действия. Вместо того чтобы сесть в машину и направиться к месту встречи, здраво рассудив, что стрельба в городе касается милиции, но никак не меня, потом, выждав положенное время и скорее всего никого не дождавшись, проявить интерес к тому, что произошло, и в конце концов отправиться домой, пусть менты возятся на здоровье с очередным убийством… Так вот, вместо всего этого я, бросив машину, бегом припустилась к парку, к тому моменту одиночный выстрел сменила пальба и стало ясно: там настоящая баталия.
Кусты сирени скрывали от меня поле боя, но скоро стало ясно: пальбу ведут справа, боевиков несколько и они берут местность в клещи, теперь и слева пальнули. Я пересекла совершенно пустынную дорогу, что неудивительно, а не худо бы, между прочим, милиции появиться, достала мобильный и тут же полетела в кусты, потому что стреляли совсем рядом. Тагаев где-то здесь, от переулка, где я должна была ждать его, парня отрезали, а если он попытается смыться через парк, его неминуемо подстрелят, парк – это хорошо, но от соседней улицы его отделяет дорога, а она-то как раз отлично простреливается.
– Где же милиция? – пробормотала я, продолжив борьбу с мобильным, и тут совсем рядом услышала:
– Ты что, спятила?
Меня сбило с ног, это оказался Тагаев, теперь он лежал возле театральной тумбы, которую использовал в качестве укрытия, и, надо полагать, тоже ждал ментов или того светлого мига, когда его возьмут в кольцо и попросту пристрелят.
– Звоню в милицию. Где их черти носят?
– Дураки они, что ли, под пули лезть? Вот все стихнет, тогда появятся. Ты-то зачем здесь? Я же сказал, жди во дворе.
– Кого ждать, если тебя сейчас убьют.
– Вот-вот. Этого ты могла в машине дождаться.
Тут Тагаев вмял мою голову в землю и навалился сверху, большое ему за это спасибо, потому что в противном случае я бы непременно оглохла, выстрел грохнул рядом, и стрелял, вне всякого сомнения, Тагаев, что произвело впечатление и на меня, и на нападавших. Одно дело пристрелить безоружного, и совсем другое – рисковать заполучить пулю в собственную пустую голову.
– У нас есть пара минут, пока они очухаются, – шепнул Тагаев.
– Жди здесь, я попробую подогнать машину, – предложила я.
– И не думай. У них времени в обрез, церемониться не будут. Ползком в сторону фонтана.
Ползком я бы это называть не стала, он на полусогнутых, а я на четвереньках, без всяких идей на тот счет, что мы будем делать дальше. Тут взвыли сирены, и я мысленно перекрестилась, наконец-то защитнички пожаловали, хотела поделиться своим восторгом с Тагаевым, но вовремя вспомнила, что встречи с милицией он не ждет и особо не обрадуется.
Между тем мы достигли бассейна, и стало ясно, отчего Тагаев так сюда стремился, рядом был люк канализационного колодца, который он очень ловко приподнял и отодвинул в сторону.
– Давай, – шепнул мне, – там ступеньки.
– Лучше ты… – не успела я закончить свою мысль, как рядом вновь грохнуло, а сквозь сетку дождя я успела разглядеть призрачные фигуры, приближающиеся к нам. У ребят явно серьезные намерения, если уж милицейские сирены их не напугали.
Тагаев схватил меня за руки и попросту сбросил в колодец, хорошо хоть сам на голову мне не свалился, потому что прыгнул следом. Пока я приходила в себя, он закрыл люк и вновь схватил меня за руку. Надо сказать, глубина колодца не впечатляла, поэтому никаких увечий я не заработала, зато теперь, оказавшись во тьме кромешной, ничуть не сомневалась: непременно сверну шею.
Тагаев шел впереди, по-прежнему держа меня за руку. Должно быть, он видел в темноте как кошка, я дважды на него налетала, потому что ничегошеньки не видела. Вдруг он сгреб меня в охапку и зажал ладонью рот. Я прислушалась: вне всякого сомнения, кто-то открыл люк, затем легкий шорох, шаги, вновь шорох. Мужчин двое или трое. Тагаев медленно оседал, увлекая за собой меня, шепнул, прижав губы к моему уху: