– В каком смысле?
– В смысле причесок и вообще внешнего вида сотрудников.
– Ты об этом парне? Так он не мент. Брат его у нас работает. Крюков Вовка, да ты его знаешь.
– Что-то они совсем не похожи.
– Они вроде сводные. Ты лучше мне про свое здоровье расскажи.
– Нормальное здоровье.
– А что с рукой?
– Упала неудачно…
– Давай в больницу скорой помощи, – хмуро поглядывая на меня, сказал Артем.
Врач, что зашивал мою рану, никаких вопросов не задал, похвалил за правильно наложенную повязку и бодро поинтересовался:
– Карточку заводить будем?
Артем только махнул рукой. Мы вышли из кабинета в обшарпанный коридор, и Вешняков сразу обрел дар речи:
– А теперь рассказывай.
– Я бы рада, да ничего интересного в голову не приходит.
– Вчера стрельба была, случаем, не тебя по городу гоняли?
– Спятил совсем, кому это нужно? Новости есть?
– Ни одной, – разозлился Артем и всю обратную дорогу молчал, только посверкивал глазами, когда я пыталась разговорить его.
Простившись с ним (прощание вышло коротким и холодным, я расстроилась), я принялась колесить по городу в бесполезных попытках разузнать что-нибудь, способное пролить свет на происходящее.
Позвонил Петр, сообщил, что завтра хоронят Лапшина, Лера чувствует себя неважно, к ней приехала сестра, и она под присмотром. Я решила, что на похоронах мне присутствовать ни к чему, поинтересовалась делами Петра, а он моими.
– Даже не знаю, чего ждать от жизни, – пожаловался он. – Живу одним днем, день прошел – и слава богу. Ольга Сергеевна, когда все кончится… ведь кончится же, верно? Я бы хотел вернуться к нашему соглашению.
– Но ведь вас охраняют? – насторожилась я. Лялин в больнице, вдруг про Сафронова попросту забыли.
– Да, конечно. Но ведь это ничего не решает.
– Вам что, угрожали?
– Нет-нет, не беспокойтесь… Всего доброго, – закончил он неожиданно и повесил трубку.
Ближе к вечеру мы встретились с Алексеем в небольшом кафе на бульваре. Он опоздал минут на десять и выглядел недовольным.
– Привет, – буркнул он хмуро и устроился напротив.
– Выпьешь что-нибудь? – спросила я.
– Пива.
Пиво он получил, но сообщить, с какой стати назначил мне свидание, не спешил, должно быть, готовился к неприятному разговору.
– Детка, – начал он задушевно, и это при том, что я раз десять просила так меня не называть. – Ты хотела узнать про Тагаева.
– Хотела, – кивнула я.
– Так вот, сейчас в городе очень неспокойно. Тагаев в бегах, но похоже, что он где-то здесь. И собрался навести порядок, то есть разобраться со своими врагами. Все на нервах, вчера в городе уже стреляли, и это лишь начало. В такой обстановке проявлять интерес к чужим делам – себя не любить. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – кивнула я со вздохом.
– Очень прошу, не лезь в это дерьмо. Бандитские разборки – штука скверная, здесь башку могут оторвать просто по недосмотру или так, на всякий случай.
По идее, надо было бы сказать моему приятелю спасибо, заботу обо мне проявил, да и вообще… послать всех к черту, уехать в Грецию, в Мексику, куда угодно, да вот беда, и там я не перестану ломать голову. Выход один: найти убийцу. Я блуждаю в тумане, и конца этому не видно. Настроения это мне не прибавило. В общем, так получилось, что звонок Деда застал меня в весьма скверном расположении духа.
– Я просто хотел узнать, все ли у тебя в порядке, – поспешно заверил он. Голос его звучал так, что хотелось зарыдать, а еще лучше броситься ему на шею. Слава богу, что его нет по соседству, недавно я бросилась, и что? Да ничего хорошего. Проблемы никуда не исчезают после чудно проведенной ночи, они просто переносятся на утро.
– Все нормально, – бодро ответила я.
– Правда?
– Конечно.
– Что ж… тогда до свидания. Я люблю тебя, – не удержался он. Это было слишком для такого паршивого вечера, но я нашла в себе силы спокойно ответить:
– Я тебя тоже.
– Ты это просто так сказала?
– Нет, не просто так. И ты это знаешь.
– Тогда я не понимаю, почему у нас все так скверно…
– В самом деле не понимаешь? – плюнув на нежелание выяснять отношения, спросила я. – Так я тебе скажу. Любовь предполагает доверие. Ты об этом никогда не слышал? Наверное, все-таки нет.
– О чем ты?
– О том, черт возьми, что времена моего детства давно прошли, а с тех самых пор я не могу просто спросить тебя о чем-то, а ты просто ответить. И я привыкла, что твои слова ничего не значат.
– Это серьезное обвинение. Чем я его заслужил?
– Давай я тебе список составлю, мне так проще.
– Возможно, раньше что-то и было, но не теперь. Спрашивай о чем угодно.
– Спросить-то я могу, – зло хихикнула я, чем весьма его раззадорила, потому что он сердито повторил:
– Спрашивай.
– Хорошо. Сам напросился. Что у тебя с Тагаевым?
Могу поклясться, старый змей лишился дара речи. Такое бывает редко, то есть вообще никогда, так что это смело можно приравнять к великому чуду.
– С Тагаевым? – переспросил он таким тоном, точно я обвиняла его в гомосексуализме.
– Я двадцать раз могу повторить фамилию, а ты двадцать один переспросить.
– Что у меня может быть с этой шпаной? Ты в своем уме? Черт, это даже в голове не укладывается…
– И ты не хочешь избавить наш город от его присутствия?
– Я бы хотел отправить его в тюрьму, там ему самое место, и непременно отправлю, как только появятся законные основания.
– И ты не предпринимал шагов, чтобы эти основания вдруг появились?
– У меня есть дела поважнее, чем мериться силами со шпаной. Я догадываюсь, с какой стати ты задаешь мне эти вопросы… Так вот, выброси все это из головы, ни к убийствам, ни к этому типу я не имею ни малейшего отношения. И если ты еще раз посмеешь…
– Я засекла тачку Щеглова. Если ты случаем забыл, это парень из твоей охраны. И он следил за мной.
– Он не следил. Он присматривал, – вздохнул Дед, представляю, как это неприятно, когда тебя ловят за руку. – Объяснить разницу? Я беспокоился… нет, я перепугался, когда ты сказала об этом Тагаеве. Ясно, что уговоры на тебя не подействуют, ты полезешь в самое пекло и свернешь шею. Вот и попросил охранять тебя. Тебе не сказал по одной причине: ты бы меня не поблагодарила. Ведь так?
– Допустим. Я хочу с ним поговорить.
– С кем? – опешил Дед.
– Со Щегловым.
– Зачем, я же все тебе объяснил. Ты что, сомневаешься…
– Он и сейчас за мной… меня охраняет?
– Надеюсь, – буркнул Дед. Он уже взял себя в руки и теперь, наверное, здорово злился.
– Ну так чего проще, позвони ему и скажи, чтобы ответил на мои вопросы. – Дед швырнул трубку, а я пожаловалась Сашке: – Вот так всегда.
Конечно, у меня теплилась слабая надежда, что Дед последует до конца в своем желании продемонстрировать честность и открытость. Хотя мог разыграть оскорбленное достоинство, обычно ему это мастерски удавалось.
Мои сомнения оборвал звонок.
– Это Щеглов, – без особой охоты сообщил мужской голос.
– Поговорить надо, – вздохнула я.
– Тормози за перекрестком, я подойду.
И в самом деле вскоре подошел.
– Ты один за мной приглядываешь? – начала я.
– Шутишь? Дед сказал: глаз не спускать.
– А причину объяснил? – Это можно было и не спрашивать, но я не удержалась.
– Ты лезешь не в свое дело, а дело опасное.
– И ты так думаешь?
– Ну, если дошло до стрельбы… – хмыкнул он.
– Дед про стрельбу знает? – Я спросила “про стрельбу”, хотя имела в виду Тагаева.
– Той же ночью донесли. Ты что, порядка не знаешь?
– А можно о стрельбе поподробней?
– Пожалуйста. Ты вышла из магазина, тут начали палить, и ты полетела сломя голову к парку. Остановить тебя не представлялось возможным. Юрка Чеканов, он тогда за тобой приглядывал, вызвал подмогу, ну и ментам позвонил. К тому моменту ты исчезла. Через канализацию ушли? – не удержался он. “Ушли”, конечно, произвело на меня впечатление.
– И кто устроил стрельбу в нашем славном городе?
– Откуда мне знать? – пожал плечами Щеглов.
– И вы не поинтересовались? Не проводили, к примеру, стрелявших ребятишек, раз уж вызвали подмогу?
Он вздохнул, но на вопрос ответил, должно быть, получил на этот счет высочайшее указание:
– Парни Сотника.
– Это кто ж такой? Прости мою бестолковость, но данная сторона жизни долгое время меня не интересовала.
– Зато ты теперь их интересуешь. Или не ты. К кому-то ты бросилась со всех ног из магазина.
Он, кажется, всерьез ждал, что я отвечу.
– Неужто проворонили?
– Я бы не проворонил. Юрка умудрился прошляпить тот момент, когда ты вновь появилась и забрала машину. А еще хвалился, что в разведке… – Он махнул рукой. – Рад был, что ты жива-здорова, не то бы Дед с него шкуру спустил.
– Значит, парни Сотника, – вернулась я к прежней теме. – Так чем он знаменит?
– Тем, что психопат. ТТ ему хвост прижал, но ТТ теперь в бегах, вот он и обнаглел. А чего ему от тебя надо, ты наверняка лучше знаешь.
– Сотник – это кличка? Зовут-то как мафиози?
– Сотник и зовут. Это фамилия. Именем, отчеством не интересовался. С головой у него проблемы. Конечно, даже законченный псих с Дедом связываться не станет, но он вовсе ни о чем не думает.
– Ясно. Спасибо за совет, а также за то, что уделил мне время. – Я набрала номер мобильного Деда. – Игорь Николаевич, – сказала я приветливо, – мы тут все обсудили и пришли к выводу, что охрана мне ни к чему.
– Уж это позволь мне решать, – весомо ответил он, но я сурово пресекла:
– Не пойдет.
– Почему? Можешь объяснить?
– Могу, но вряд ли ты захочешь слушать. В общем, так, если я кого-то обнаружу на хвосте, то буду твердо уверена, что ты печешься не о моем благе. Ты меня понял?
– Ты окончательно рехнулась?
– Я решу, – невежливо перебила я, –