Экспансия — страница 37 из 60

Баня. Нормальный обед с уотой и привычным уже нежным мясом молодого тура и стоялым мёдом за приезд. Потом краткое вхождение в курс того, что случилось в державе за время его отсутствия… Страшная судьба Ратибора потрясла младшего брата до глубины души. Он никогда не думал, что тот, кто всегда был для него примером, так закончит свои дни. Из-за чего? Из-за неудовлетворённости? Из-за любви? Но даже страшно помыслить, что могло бы народиться от такого брака! Да и как только мог старший польститься на людоедку? Дар сам воевал с ними и видел, что те творили… Неужели так страшно то, что именуют высоким словом? Неужели верно, что любовь зла – полюбишь и… Впрочем, чем он сам лучше? Хвала богам, отвратившим его от сиюминутного желания сделать счастливой христианку… А услышав о знамениях и Третьем боге, Дар вообще на мгновение потерял возможность говорить. Теперь ещё и средний брат женился! Да на ком! Тоже на индеанке! Правда, говорят, что её от славов не отличить, да и хвалят её люди, что видели. Но… Ладно. Чего за глаза сразу хаять? Приедет – увидит. Народ, что с ним прибыл, неделю отдохнёт, тайники провидящие их сразу проверят, не зря в крепости их почти двадцать человек, а там и посадят на двулодники, и – в путь. Место, где их поселят, уже известно. Раскидают христиан славянской крови по всем градам и весям, чтобы не могли они дурное слово Распятого нести среди остальных славов. А уж их дети истинными станут. Впрочем, коли Троица Жизни решит показать свою силу, то многие из новичков от веры глупой и вредной свои лица отвратят…

…Дар въехал во двор детинца, спрыгнул с коня, кинув поводья гридню, быстро пересёк вымощенный камнем внутренний двор и вошёл в двери. Бросившемуся к нему слуге мотнул головой, мол, не стоит, сам представлюсь. Тот узнал, заулыбался обрадованно, а парень запрыгал по лестнице через две ступени, торопясь наверх. Постучал в личные покои брата. Услышав разрешение войти, открыл двери той комнаты, где Ратибор прежде занимался делами. Чуть опустив голову, чтобы не стукнуться макушкой, зашёл внутрь и… замер – за большим столом, предметом мебели, ранее им не виденным здесь, сидела молодая славянка редкой, можно сказать, необыкновенной красоты.

– Здрава будь, девица красная. Не скажешь, где мне князя Добрыню сыскать?

Та взглянула почему-то строго, потом, видимо догадавшись, улыбнулась, произнесла с незнакомым акцентом, старательно певуче выговаривая слова:

– А ты кто, молодец добрый?

– Ты, девица, из новых служанок, видимо, потому не знаешь меня. Дар я, Соколов. Брат Добрынин младший.

– Ой… – Она, совсем как маленькая, прикрыла ладошкой рот.

И слав залюбовался необыкновенной грацией девы. Медленно поднялась, и только тут парень заметил, что она беременна.

– Прости, не знала. Сейчас позову…

– Да ты сиди, коль тяжела. Я и сам найду…

Ему было даже немного жаль, что повезло кому-то другому, а не ему. Такая красавица!

Сзади повеяло воздухом, и Дар обернулся – на пороге возник Добрыня, увидев брата, шагнул порывисто вперёд, стиснул его в объятиях. Крепко обнялись, даже косточки затрещали у обоих, хотя разница в возрасте в восемь лет была, да любовь братская крепче всего. Хлопнул средний брат младшего по плечу:

– Возмужал! Как съездил?

Дар показал на сидящую за столом деву – мол, о делах державных, да при служанке? Добрыня рассмеялся:

– Вижу, с супругой моей, Оленькой, ты уже познакомился?

– Это она?! – Парень густо покраснел, потом поклонился: – Простите уж, невестка, не понял я… Да и не поверил бы кому другому, если бы сам не увидел…

Та забавно сморщила носик, рассмеялась серебряным голоском:

– Так ведь никто и не верит, что я – инка…

Дар невольно почесал затылок:

– А у вас… Все такие?

Девица отрицательно помотала головой:

– Увы. Лишь только те, в ком течёт чистая кровь… Так что, к сожалению, вряд ли вы похожую на меня найдёте.

Младший брат охнул, заливаясь краской ещё гуще:

– А вы…

Добрыня толкнул его в бок:

– Аккуратнее, брат! Оленька моя не только мысли читать умеет.

– Ой. Ладно, Добрынюшка, совсем младшего засмущал…

Она вновь засмеялась, и Дар зачарованно затих было. Залюбовался, но Ольмо неожиданно строго погрозила ему пальчиком:

– Эй, не стоит…

Потом был ужин в кругу семьи, где Дар узнал многое, что было ведомо лишь своим… Помянули Ратибора. Сам парень рассказал о Европе. Что видел сам, что узнал от других. Напрасно фон Гейер считал, что те, с кем общался слав, ничего существенного рассказать ему не могли. На деле Дар мгновенно всё просчитывал и из совершенно разных оговорок делал безошибочные выводы. Приводившие молодого человека к пониманию окружающей его среды и ожидающимся событиям. Ольмо внимательно слушала беседу братьев, время от времени задавая уточняющие вопросы. Вроде бы невинные, но картина складывалась куда яснее, чем казалось поначалу. Парень всё больше восхищался невесткой и начинал понимать, как повезло его брату. Мало того что супруга красавица необыкновенная, так ещё и ум у неё удивительно острый…

Наконец вроде бы наговорились. Дар вспомнил свою женитьбу, рассмеялся, но поймал строгий взгляд Ольмо – той явно не понравилось, как он поступил с Ладогой. Да и Добрыня не очень одобрил поступок младшего брата. Нахмурил брови, помолчал, потом не выдержал:

– Нехорошо ты сделал.

Парень растерялся:

– Так я вроде ничего такого и не делал. Сами посудите – часовня католическая, я, по их мнению, – язычник. Она – православная. Да и не было у нас ни брачной ночи, ни прочих утех. Просто спас её от котла…

При этих словах обоих супругов передёрнуло.

– …да вылечил. Что ей ещё надо? К тому же и проклинала меня по-всякому за веру мою. Нет. Не бывать ей моей женой. Не хочу такую.

– Обряд-то был? Даже пусть и по обычаю Распятого. Но всё равно ведь?

– Да то не свадьба, объясняю вам! У них вначале помолвка, потом – свадьба. Спустя какое-то время. И не обязательно всё свадебкой заканчивается. Мало ли что случиться может?

Помолчали женатые, покачали головой, словно без слов переговаривались, и подивился Дар, как они друг дружке подходят…

– Ладно. Что теперь делать прикажешь, брат-князь?

Добрыня пожал плечами, переглянувшись с женой, потом ответил:

– Ты почти год дома не был. Надо бы тебе отдохнуть для начала. Месяца тебе хватит?

Парень призадумался:

– Да куда столько? Я же от безделья совсем озверею.

– Не озвереешь. Слыхал, ты с собой мальца привёз? Что за парень?

Дар вздохнул:

– Друг у меня там появился. Тот самый рыцарь, что первым в наши земли приплыл… Хороший человек. Честный. Звал его к нам, поскольку мог он добрым славом стать. Да отказался воин. Единственное, что попросил, – сына его забрать. Паренёк теперь сирота при живом отце. Матушка его при родах умерла. А родитель не может его при себе держать. По Уставу ордена не положено. Мальчишка и так при сиротском доме рос. Таким одна дорога – либо в монастырь, либо… Словом, Алекс просил меня сына человеком сделать. Славом. Есть куда его пристроить?

– Говоришь, из орденских он? – Добрыня задумчиво привычно почесал подбородок – фамильная привычка всех Соколовых, потом улыбнулся: – Бери парня своего да вези его в Нордлинг.

– Куда?!

– Викинги наши, что сюда пришли и на житьё попросились, град свой построили. С нашей помощью, конечно, но неплохо вышло. Словом, отвези туда парнишку, я отпишу. Пусть там годик поживёт, привыкнет к новому месту. Можешь навещать его, не запрещаю. Заодно и речь нашу подучит. Школа там имеется. А после отправим его в военную слободу для таких, как он. Станет воином. Устраивает?

– А чего к норгам-то?

– Легче ему будет там. Речь схожа. Безъязыким-то куда как хуже…

– Как скажешь, брат. Туда кораблём али посуху?

– Лучше кораблём. Поедешь в Торжок, оттуда двулодники да купцы часто ходят к ним. Эти орлы, почитай, всю рыбу в державе ловят да торгуют. Едва ли не главные по этому делу.

– Хорошо, брат. Пусть паренёк отдохнёт с дороги да поутру и выедем. А как определю его на место, так сразу в новый приказ поеду, что занимается делами у нас тайными. Много у меня всякого, что туда отдать нужно.

– Так и сделаем.

…Дар отвесил поклон средних лет крепкому мужчине, чуть пригнул стоящего рядом Марка. Викинг тоже степенно склонил голову, поприветствовал знатного гостя.

– Здрав будь, старшина Нордлинга!

– И тебе исполать, гость дорогой! Кто таков будешь, зачем в наши края пожаловал?

– Зовут меня Дар Соколов, воин я Приказа тайного. Привёз к вам в град по указанию княжескому сего отрока, на временное воспитание. От роду ему пять лет, родом из франков. Зовут – Марк Мауберг.

Норт нахмурился:

– Никак, Распятого поклонник?

– Было дело, старший. Да только отец его прислал в державу с наказом воспитать парня у нас, чтобы истинным славом стал. Пробудет он у вас до лета следующего. А потом определим в воинскую слободу. А к вам отправили – чтобы речь нашу изучил, благо школы у вас знатные…

Мужчина улыбнулся довольно – польстили ему.

– …да народ добрый.

– Быть посему. Примем отрока. А ты надолго к нам, добрый молодец? И прозвище твоё… Уж не родственник ли ты князю нашему?

Парень пожал плечами, улыбнулся:

– Прозвище моё лишь схоже. Так что не ты первый ошибаешься, старшина.

– Ну, коли так, пойдём в дом, нечего на ветру стоять…

Дом у старшины был знатный, жёны викинга, у него их две было, увели парнишку с собой, отмыть с дороги, переодеть, накормить, а мужчины уселись за быстро накрытый стол перекусить. Дар подивился: рыба всех сортов и видов – копчёная, солёная, жареная, вяленая. И нежный толстый, истекающий жиром палтус, и плотная треска, и даже деликатес пивной – ёрш вяленый, с икоркой и слезами жира.

Викинг провёл рукой перед собой:

– Отведай нашего угощения, воин. Не побрезгуй.

– Благодарю за хлеб-соль, старшина.

Ели спокойно, неторопливо, вели неспешный разговор о том, что в державе делается, что в мире слышно. Тут Д