– Прости.
– Да ладно. Коня вот жалко.
– Жаль…
Вот и ворота лагеря. Возле них – плотные шеренги воинов. Запряжённые быками большие огнебои. Носильщики со страхом косятся на закованных наглухо наездников на турах. Никак князь решил не отсиживаться, а двинуть навстречу желтокожим? А вот и он сам, шагает навстречу. За ним – посыльные и командиры. Подошёл. Те из карлов, что паланкин тащили, попадали ниц, распростёрлись на земле. Юки было дёрнулась, да Алекс рукой за воротник удержал. Она теперь свободный человек, нечего! Склонил голову:
– Исполнен твой приказ, княже.
Тот в улыбке расплылся.
– Молодец! Смотрю, волю пленнице дал?
– Заслужила, княже. Мою спину в бою прикрывала.
Тот посерьёзнел, взглянул на желтокожую, голову коротко перед ней склонил. Та ахнула от удивления. А Дар от пояса значок отцепил, протянул ей. Мол, бери. Осторожно взяла, в пояс свой сунула. Князь снова на старого друга посмотрел:
– Справился. Хвалю. За коня не переживай. Прилетел орёл с весточкой доброй – завтра наши прибывают. На этот раз больше наших товарищей привезут. И коней тоже. Так что сегодня – отдыхай.
– А… – показал на носилки.
– Я сам разберусь. Отдыхай, как велено. И… – Пауза была почти незаметной, но тевтон её ощутил. – Сходи потом в обоз, пусть девчонке твоей доспех по размеру подберут, если она такая боевая. Доверишься ей вновь?
– Доверюсь.
– Тогда ступай…
Ввалился в палатку. Устало сбросил щит со спины, поставил его в угол. Расстегнул застёжки, стащил с себя доспехи. Вымотался. Вроде и сшибка была короткой. Да вот… Юка застыла, смотрит на него. Вопросительно. Похлопал рукой по лежанке, на которую сел. Поняла. Присела на краешек. Осторожно. Жаль, пока друг друга не понимают. Ну да… обучится, тут сомнений нет. Да и видно по ней, что нравится девице со славами, коли решилась на такое… Конечно, можно подумать, что хочет повыше пробраться либо убить кого важного. Да только невозможно ничего плохого от тайников скрыть. Все дурные мысли они сразу видят. Жаль, что ему подобный дар не дан. Зато в другом силён. Вздохнул, потянул с плеч пропотевший поддоспешник, нижнюю рубаху. Смутился запаха собственного пота. Но Юка даже внимания не обратила.
– Так и будешь в своём ходить?
Что-то пропищала. Ну непонятно же! Поднялся, подошёл к рукомойнику. Плеснул водой в разгорячённое лицо. Искупаться бы, да пока битва не кончится – нельзя.
Донёсся гром огнебоев. Затряслась земля. Девушка вздрогнула, но Алекс успокоительно махнул рукой. Поняла. Расслабилась. Вытер лицо полотенцем. Снова вернулся на лежанку. Сел, уставившись бездумным взглядом на сваленное в кучу оружие. Сейчас немного в себя придёт и займётся…
Юка пискнула, привлекая его внимание. Обернулся к ней – упёрлась ему ладошкой в грудь, показывает на лежак. Лечь просит? Зачем? Но подчинился. Ага. Перевернуться нужно на живот. Ну-ну… О, мать всех богов… Как же приятно! Тоненькие, но удивительно сильные пальчики проминали все мышцы, изгоняя усталость, боль… Как хорошо…
Эпилог
К цветущей усадьбе возле Жаркого града подъехала повозка. С козел соскочил возница, почтительно открыл двери закрытого экипажа. На улице появился мужчина средних лет, с гладко выбритой головой, в белой рубахе с алыми обшлагами. Вышел, осмотрелся, потом решительно стукнул в ворота:
– Эй! Открывай!
Звякнула щеколда, створки послушно распахнулись. Привратник почтительно склонился в поклоне – цвет одежды ему был известен:
– Хозяин?
Тайник слегка дёрнул щекой, обозначив улыбку:
– Не забыл, Али?
– Хвала Аллаху Всемогущему! Вы вернулись! Живы и здоровы, как я вижу, господин?
– Жив – точно. Насчёт здоров – не совсем уверен. – Обернулся к повозке, махнул рукой, крикнул: – Чего испугались? Домой приехали. Выходите!
Слуга краем глаза покосился на экипаж, заметил высунувшуюся оттуда аккуратную маленькую ножку в невиданной сандалии на двух подставках, потом… Он никогда таких не видел. Маленькие. Едва по грудь господину. В одинаковых то ли халатах, то ли бурнусах, с большими бантами сзади. Последняя из женщин помогла выйти крохотному мальчику, еле переступающему ножками, который крепко ухватился за ручку матери. Алекс улыбнулся, на этот раз по настоящему, чуть подтолкнул привратника:
– Хватит глазеть. Давай, быстро, организуй нам людей – нужно женщин устроить, ребёнка, баню принять с дороги да отдохнуть. Чай, три месяца в пути уже.
Слуга встрепенулся, устремился к дому, потом обернулся, уже на бегу крикнул:
– Хозяин, а вы надолго?
Фон Гейер удовлетворённо усмехнулся:
– Совсем!
И это было правдой. Воин окончательно решил уйти на покой. Уж больно тяжело ему стало воевать, хотя в последней должности было и полегче, чем в строю. Но старые раны начали болеть, и, промучившись почти год, бывший рыцарь всё же решился попроситься на вольные хлеба. Потом был долгий путь в империю на транспортном двулоднике. Хвала Троице, обе жены хорошо перенесли дорогу, а маленький Макс, которого он назвал в честь отца именем своей страны, тоже оказался прирождённым мореходом. Ну а дальше – нанятая на станции повозка, неспешное путешествие через империю, знакомство своей семьи с новым миром. И вот – заезд в Жаркий град, чтобы известить старого чиновника-кечуа о своём прибытии. Тот обрадовался возвращению ветерана, вытащил целый мешок свитков, вручил отставному воину. Отчёты о работе, о движении денег, о сбыте произведённого. Всё, до резаны. Ну, он старика отблагодарит. Славы добра не забывают. Завтра-послезавтра придёт грузовая телега с его добром и приданым жён, тогда и выберет что-нибудь… экзотическое…
Юка и Асуна дошлёпали до него на своих неуклюжих гэта[86], спрятались по привычке за спиной мужа. Алекс вздохнул: учишь их, учишь, а всё без толку. Традиции, понимаешь. На три положенных шага позади. Тьфу!.. Из дома донёсся звон, потом крики, звуки сумасшедшей беготни, снова крики, наконец дверь открылась вновь, и навстречу им устремилась целая куча народа с радостными воплями. Старшая жена привычно скользнула вперёд, поддёргивая юкату[87], младшая рывком прыгнула за мужа, ставя Макса между супругом и собой и разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. В руках обоих заблестели вакидзаши[88], и слуги словно споткнулись, со страхом глядя на невиданных крохотных женщин с оружием в руках. Затормозили, натыкаясь друг на друга, повалились в кучу.
Не выдержав, тевтон рассмеялся – его крошки опять решили, что на супруга нападают… Сгрёб, не глядя, обеих, прижал к себе, чмокнул в макушки:
– Всё. Дома мы, девочки. Тут спокойно, тихо. Это они радуются нашему приезду.
Выдержал вопросительный взгляд обеих пар чёрных глаз, кивнул. Честно. Дома они. Успокоились, завертели в разные стороны головками, увенчанными тяжёлыми причёсками. Убрали оружие в ножны, спрятали под одежду. И опять не видно ничего. Скромные замужние дамы. А скажи, что под одеждой у каждой целый арсенал упрятан? Особенно у старшей жены, Юки. Она своих привычек ниндзя забывать не хочет. А Асуну с детства учили лучшие учителя рукопашного боя. Только вот лучшие – по их, ниппонским меркам. Хотя теперь они вдвоём могут и слава уделать, особенно если Юка начнёт свои хитрые штучки кидать… Перешагнул порог дома. Как же он по нему соскучился! Облегчённо вздохнул, расслабился.
– Хозяин, хозяин…
Обернулся – привратник шею вытянул из-за двери, боится.
– Баню топить пошли. А обед сейчас начнут готовить. Мы-то уже ели.
– Хорошо. Пусть подадут в столовую. – И жёнам: – Идёмте, девочки.
Прошли через комнаты на центральный дворик. Там – небольшой бассейн, выложенный каменной плиткой, ухоженный сад, веет прохладой. Мгновенно появились мягкие кресла, резной столик, уставленный напитками. Уселся. Пригласил жён. Они же, как истинные ниппонки, без разрешения мужа даже чихнуть боятся… Чинно уселись. Макс на руках матери уже дремлет. Ему-то что? Он ещё по дороге наелся. Алекс налил себе из резного, по мавританскому обычаю, кувшина прохладного напитка. Наполнил бокалы жёнам:
– Пейте. Сейчас баню топят. Помыться с дороги нужно. Потом будем отдыхать. А вещи наши завтра придут.
Кивнули синхронно причёсками.
…Нелегко было поладить между собой княгине с сотней родственников в длинной родословной со времён самой Аматерасу и обычной простолюдинке, тем более из презренного клана потомственных ниндзя. Но нашли всё же общий язык. Пусть и стала княгиня, самая завидная невеста в Стране восходящего солнца, младшей женой тайника армии славов. В той битве возле Эдо именно она была в паланкине, который приказал спасти князь.
После сечи Дар повёл войска на Киото, столицу империи Ниппон. Противостоять армии вторжения было некому, и конники и пехота продвигались в глубь страны, почти не встречая сопротивления. Юка сопровождала слава уже как вольная женщина, как личный телохранитель. Через три месяца пала столица Ниппона, Киото. Микадо и все высшие сановники, включая сёгуна, были отправлены в империю. Их судьбой распорядился сам Добрыня. Далее – страна начала перестраиваться. Из метрополии хлынули войска, скот, продовольствие. Отряды охотников, как в мокрых лесах, быстро вычистили завоёванное государство от всякого сброда вроде ронинов[89] и обычных разбойников. Самураи лишились своих привилегий и власти. Некоторые выжили и таким образом, а кто не смог… Что ж, попытка восстания была подавлена очень быстро и жестоко.
Крестьянам, копавшимся в земле, повезло больше всего. Налоги на них были, по меркам Ниппона, просто смешные: из десяти мешков риса нужно было отдать один. А не девять, как раньше. И только чиновнику славов. А не многочисленным господам. Кроме риса черноногие, как их презрительно называли надменные аристократы, освоили и кучу всяких неведомых до прихода завоевателей вещей: уоту, томаты, маис, каву и прочее, прочее, прочее… Завезли имперский скот, бесплатно раздав коров и туров, овец, лесного чуда и другую полезную живность. Так что основная часть населения бывшей империи поддерживала завоевателей обеими руками и ногами, потому что при самураях о подобной жизни они не могли даже мечтать. Три принципа державы пришлись по вкусу и ниппонцам.