Игорь Александрович понятливо усмехается. Видно, тоже от души японцам накланялся.
– А вы журналист?
– Пять лет оттрубил собкором «Правды» в Токио. Сейчас зав. отделом Японии в Институте востоковедения АН СССР.
– Солидно… – я уважительно качаю головой – А кто еще с нами полетит?
– Александров. Владимир Валентинович. Он физик, занимается математическим анализом последствий ядерной войны.
– Понятно…
Похоже, что наши ученые с подачи Веверса занялись разработкой концепции ядерной зимы, которую я озвучил на пресс-конференции в Токио. Молодцы какие…
Ну, а мы занялись оформлением документов, которые уже были заранее подготовлены. От меня понадобились только заявление и анкета. Судя по всему, дел у Латышева было перед поездкой невпроворот. Так что задерживать меня он долго не стал: выдал удостоверение, пожал руку, и мы расстались, довольные друг другом.
Уже в машине я начинаю прикидывать в уме все неотложные дела в Японии. Набралось дня на три – и это как минимум. А больше я и сам себе позволить не могу – работы в студии полно. Сердце мое, конечно, рвется в Киото, к Мизуки, но об этом даже и мечтать нечего. Никто меня туда не пустит. Обидно приехать в Японию и не увидеть ее…
В студии первым делом перезваниваю из кабинета Веверсу.
– А сразу нельзя было сказать? – без предисловий наезжаю я на генерала. Главное же первым наехать, чтобы потом можно было поторговаться.
– У меня были люди. Я и сейчас говорить не могу, в Кремль уезжаю.
– Вячеслава вернешь? – нахально делаю вид, что последних слов не слышал.
– А стоит?
– Еще как стоит! Знаешь поговорку? За одного битого, двух небитых дают. На его месте тогда любой бы облажался. Зато он всю японскую специфику теперь знает, а новые ребята будут тыкаться, как слепые котята. Ну, постращал парня, и хватит.
– Это я без тебя решу, когда хватит – недовольно обрывает меня генерал – два дня в Токио тебе на все дела хватит?
– Три. Я сам в Москву рвусь, но у меня там художник клип рисует, нужно проконтролировать. И обязательно надо встретиться с главой SONY Моритой. А еще Ояма…
– Ладно, три. И ни днем больше.
– А где мой паспорт?
Но в трубке уже снова частые гудки. Я фыркаю. Что за манера у человека трубку бросать? Хотя в целом торг прошел успешно: Славку мне вернут, три дня в Токио мои. Конечно, еще какое-нибудь интервью наверняка придется давать, но это уже мелочи.
Следующий час посвящаю тому, что составляю для себя подробный список дел в Японии, стараясь ничего не забыть. Мысли мои то и дело возвращаются к гейше. Но возможности встретиться с ней я не вижу, у меня ведь даже телефона ее нет. Послать телеграмму? А куда? Я и адреса ее не знаю.
От грустных размышлений меня отвлекает Роза Афанасьевна.
– Виктор, пойдем знакомиться с новым преподавателем по вокалу.
…В репетиционной собрался весь коллектив, рижане тоже уже здесь. Это хорошо.
– Прошу любить и жаловать. Михаил Юрьевич – представляет нам Роза Афанасьевна полноватого, улыбчивого мужчину лет сорока – опыт преподавательской работы у него большой, студенты Михаила Юрьевича просто обожают.
– Ну, вы прям скажете, Роза Афанасьевна…! – смеется он.
Студенты? Мы кисло переглядываемся с Григорием Давыдовичем. Так надо понимать, что на гастроли он с нами ездить не сможет, по крайней мере, в течении учебного года. Плохо, конечно.
Но в результате все оказалось не так страшно – до октября, как минимум, Михаил Юрьевич свободен и он в нашем полном распоряжении. Значит, с США проблем не будет. А дальше вопросы с гастролями можно решить звонком «сверху».
– Это же не проблема? – вопросительно приподнимает бровь Роза Афанасьевна – У нас есть кому позвонить?
– Есть – заверяю я ее.
Да, наша мадам и сама это знает, спрашивает она скорее для порядка. А дальше мы сразу переходим к делу. Времени мало, незачем его понапрасну терять.
У ребят рижан проверяют вокальные данные. Выясняется, что из троих более или менее прилично поет только Мартин. И что-то не слишком сложное, типа «I Want It That Way». На большее рассчитывать не приходится. Алику и Сашке придется тихо нам «подмяукивать» или просто открывать рот, изображая пение, а петь за них будут музыканты – Коля и Глеб.
Ладу и Альдону Михаил Юрьевич хвалит. Особенно Ладу. Говорит, что с ней будет меньше всего работы. Послушав «Summer Moved On» и «The Show Must Go On» в моем исполнении удивленно качает головой.
– Ну, ты брат, замахнулся… Силенок-то хватит вытянуть?
– Надеюсь. Вы лучше скажите: можно как-то «раскачать» голос? Есть какие-то специальные упражнения?
– Методика-то такая есть, да времени нет. Это ведь дело не одного месяца. Тебе же нужен стабильный результат на каждом выступлении, а не одноразовый для студийной записи.
– Хорошо, а вот, за рубежом при активной концертной деятельности, когда надо чуть ли не каждый день петь и быть в отличной вокальной форме, исполнители прибегают к технологии «пререкорд»- решаю я поделиться «ноу-хау».
– Это как?
– Ну… весь концерт артист работает «в живую», и только самые сложные вокальные места прописываются фрагментами в минусовку, чтобы не перенапрягать горло. Всё тщательно репетируется, и певец уже заранее знает, где он должен вовремя замолчать и просто открывать рот под записанный фрагмент. Запись делают в тот же микрофон, в который он поёт на концерте, поэтому услышать разницу в звучании практически невозможно. Это как страховка, на всякий пожарный случай, понимаете?
Весь коллектив удивленно переглядывается, для них это новость.
– Понимаю, чего ж не понять – вздыхает педагог – А ваш звукорежиссер с таким наложением звука справится? Это ведь тоже непросто.
– Постараюсь – кивает Кирилл.
– Тогда попробуем – соглашается Михаил Юрьевич – я покажу тебе несколько упражнений, с них нужно будет начинать каждое утро.
Занимаемся еще пару часов, потом прощаемся до завтра. Роза Афанасьевна довольно щурится. Всю репетицию она просидела в зале, выходя только на перекур.
– Ну, как вам Михаил Юрьевич?
Мы с Клаймичем дружно показываем ей большой палец. Кажется, с вокалом у нас в группе намечается прорыв.
…А вот вечером в студию нагрянула беда. Только мы с Альдоной присели в кабинете попить чайку, как дежурный милиционер сообщил по селектору, что ко мне посетитель – девушка по имени Мирослава.
– Это та ненормальная, что с крыши высотки спрыгивала, а потом чудила на съемках клипа на ВДНХ?
– Она… Боже… Алька, умоляю, спаси меня от этого чудовища! – шутливо закатываю я глаза.
– Нет уж, Селезнев! Разбирайся сам со своими сумасшедшими фанатками. У тебя, похоже, сегодня приемный день!
Эта белобрысая зараза издевательски хохочет и, соблазнительно покачивая бедрами, направляется к двери. Не смотря на все мои отчаянные мольбы о помощи. А увидев в приемной Мирку, радостно здоровается с ней.
– Привет, Мира! Как дела? Передай своим друзьям, что клип с вашим участием пользуется в Японии большим успехом.
– Правда?! Вот здорово! Вить, может, ты меня еще где-нибудь снимешь? – влетает в кабинет наглая девица.
Я кисло улыбаюсь ей. Ага… сниму. В «Триллере» Майкла Джексона без грима. На радость всему МГУ.
– А у вас здесь клево! Целая стена фотографий со всякими знаменитостями, плакаты.
– Угу… Мир, а ты к нам по делу или как? Просто у нас важная репетиция, скоро гастроли в США.
– В США?!! Снова? Вот здорово! Слушай, а в каких городах теперь выступать будете?
Нахалка упорно слышит только то, что хочет слышать, а потом и вовсе плюхается своим тощим задом прямо на мой рабочий стол. Блин! Да, им медом что ли здесь намазано?! Больше сесть негде в кабинете? Большой диван, два мягких кресла, куча стульев вокруг длинного стола для совещаний, а они все на мой стол мостятся.
– Поздравь меня, Витька, я достала медицинскую справку и оформила академку, теперь буду с тобой на одном курсе учиться! Ты уже узнал, в какой ты группе?
– Мир, какая группа? Еще даже приказа о зачислении нет. Только третий поток сдает.
– А, точно! – хлопает она себя по лбу – Ну, тебе-то нечего беспокоиться, тебя точно примут.
Она начинает что-то щебетать, а я пытаюсь осознать масштаб своего попадалова. Вот радость-то великая с этой ненормальной вместе учиться! Мало она мне нервов потрепала, так теперь еще и пять лет ее рядом терпеть. А ведь таких девок на потоке может быть не одна, и не две… Вдруг мой слух выхватывает в этом потоке бессмысленного трепа:
-..и я неплохо пела в школьном хоре. Вить, ты должен обязательно меня прослушать!
Вот мы, наконец, и добрались до главной причины ее появления в студии.
– Мира, а почему ты решила, что я тебе вообще что-то должен?
Мирослава замолкает и недоуменно смотрит на меня. Потом осторожно спрашивает.
– Ну… ты же можешь?
– Могу. Но не хочу.
– Почему?! – удивления и обиды в голос столько, что другой бы смутился. Но не я. На меня такие фокусы не действуют. Сволочь я конченная.
– Потому что я не вижу тебя в своей группе.
– Хочешь сказать, что я хуже твоих девиц?
Так и хочется ей сказать: «Милая, да ты им в подметки не годишься!». Но я лучше промолчу, чтобы Мирка еще и здесь скандал не закатила.
Поняв, что нахрапом меня не взять, эта интриганка моментально меняет тактику, будто и не было никакого разговора о прослушивании.
– Вить, а давай сегодня в ресторан сходим? Поужинаем, потанцуем… Я угощаю!
– Ты думаешь, я не в состоянии оплатить ужин в дорогом ресторане?
– Тогда пошли?!
– Нет. У меня полно работы, и по ресторанам я вообще не люблю ходить.
– Ты такой скучный…!
Девушка складывает губки «бантиком», кокетливо хлопает ресницами.
– Да. Я скучный, вредный и вообще, зануда. И мне пора на репетицию.
– Нет, ну подожди! – хватает она меня за руку и пытается притянуть к себе.
И здесь на мое счастье раздается селекторный звонок. Я включаю громкую связь и слышу недовольный Алькин голос: