– Куда?! – крикнул я, сопротивляясь.
– Это землетрясение!! – зашипел охранник – Нужно встать в дверной проем!
Так мы и простояли с ним все последующие толчки. Японцы же сидели в креслах глиняными истуканами, лишь одна секретарша шустро забралась под стол. Юбка у нее задралась, и я увидел ажурную резинку черных чулок. Разглядывание стройных женских ног странным образом отвлекло меня от землетрясения. За окном тревожно гудел ревун, предупреждая токийцев, что расслабляться пока еще рано, Вячеслав крепко держал меня за плечи, не давая вырваться, а я все пялился на кружевные подвязки. У Веры тоже были такие…
Постепенно толчки сошли на нет, и здание перестало трястись. Разрушений в кабинете не наблюдалось, кроме рассыпавшихся бумаг и опрокинувшегося стакана для карандашей, все остальное осталось на своих местах. Бледная секретарша вылезла из-под стола, поправила юбку. Я даже ей подмигнул. Девушка смущенно зарделась и спряталась за спину директора, который все землетрясение простоял у окна, даже не шелохнувшись. Вот это выдержка у самурая! К моему удивлению, наша беседа снова продолжилась, как будто ничего и не случилось. Ну потрясло Токио слегка – это же не повод отменять важную встречу!
Лифтом Вячеслав запретил пользоваться – назад спускались по лестнице. Пока шли по коридорам, я жаловался бодигарду:
– Вот так тряхнет здание, прилетит чем-нибудь по голове, и дальше что?
– А дальше, как у Марка Твена! – юморит охранник – Бац, и окажешься в прошлом.
Я поперхнулся и с подозрением посмотрел на Славку. Неужели Веверс ему рассказал? Нет… не может такого быть!
– В японском прошлом? – уточняю у него с опаской.
– А в каком же еще? Самураи там, замки, эти их ниндзи…
– Ну-ну… продолжай – выдыхаю я, успокаиваясь.
– А что продолжать? – пожал плечами Вячеслав – Это только в сказке у Марка Твена янки устраивается в рыцарском обществе. А так-то какой-нибудь самурай полоснет мечом по горлу за то, что забыл ему поклониться, и все. Алес…
Вот же фантазер… чуть до инфаркта меня не довел!
Будь моя воля, этим бы визитом мои сегодняшние дела и закончились, но на улицах Токио все спокойно, паники нет. Будто и не трясло час назад. Да и Майкл уже ждет меня на звукозаписывающей фирме, и не появиться там, означает выказать неуважение к японским коллегам. Работа за прошедший месяц ими проделана колоссальная – концертный альбом «КЗ в Японии» в рекордные сроки подготовлен к выпуску.
Рассматривая сигнальный экземпляр, я не мог не отметить отменное качество печати на конверте, да и его ламинирование было выше всяческих похвал. На обложку они взяли отличную фотографию с концерта, где мы с девчонками поем «Japanese Girls». В кадр там удачно попали не только мы вчетвером в форме пилота и стюардесс, но и музыканты, и даже беснующаяся толпа на танцполе в ярких лучах стробоскопа. Очень эффектно получилось! На обратной стороне наш лица крупным планом, на развороте треклист с перечнем всех песен альбома, и он полностью повторяет сетлист концерта – Гор уверяет, что лишь несколько треков дано в слегка укороченной версии.
Я одобрительно поднимаю большой палец, выражая японцам и продюсеру свое искреннее восхищение. Очень хорошо продуман дизайн бумажной этикетки в центре диска – ее черный цвет сливается с масляной чернотой винила, и на этом фоне отлично смотрится большая красная звезда. Все выглядит просто супер! Японцы даже тонкие внутренние конверты для дисков предусмотрели. БоГато получилось… Но главное – бесподобный живой звук, словно снова на концерте очутился.
И как же все удачно сложилось с релизом альбома: мало того, что наши концерты в Японии еще не успели забыть, так свежий номер американского «Роллинг Стоун» с большой статьей о нас вышел. И в Будокане на церемонии я сегодня удачно засветился, и мое выступление на завтрашней конференции наверняка тоже в новостях покажут. А вечером интервью и фильм на NHK. Буквально все в кассу. Даже предстоящие гастроли в Штатах. Остается только радоваться и жить. Вот только радоваться как-то не получается.
…В отель мы с ребятами возвращаемся ближе к десяти. А бедняга Майкл еще на встречу с киношниками помчался. Цейтнот полнейший – пока я завтра на конференции буду, он уже должен съемки клипа организовать. И пусть работы для киношников там немного, но всех же нужно еще состыковать – начиная с каскадера, который будет выполнять за меня опасный трюк, и заканчивая мангакой. Вот же нашел я себе головную боль… но если все получится, клип станет просто бомбой и войдет в историю, заняв законное место в десятке лучших.
– Вячеслав! – в холле к нам бросается охранник, которого отправили в отель с Латышевым и Александровым – у нас ЧП! Владимир Валентинович за ужином перебрал, и мы с Игорем Александровичем никак не можем его увести из ресторана. Он уже два бокала разбил по пьяни.
– Только этого нам не хватало! – бледнеет Славка – Прибью алкаша…!
– Куда будем прятать труп? – с деловым видом интересуюсь я – Твои парни прикопают в саду, или мне позаботиться?
– Шутник… блин!
– Нет, я просто недоумеваю, как твой парень его проворонил – тоже начинаю заводиться я – Вы же знали, что этот ученый любитель выпить!
– Вить, недоумевай молча. А еще лучше не светись здесь в холле, и иди в свой номер. Мы сейчас попробуем аккуратно его вытащить из ресторана.
Понятно… Славку лучше не злить. Киваю и послушно направляюсь к лифту. Но внутри все кипит. Нет, ну, что за муд@к?! А так хорошо все начиналось…
Мы же с Александровым этой гипотезой «ядерной зимы» успели штатовским воякам крупно насолить – им это грозит серьезной потерей финансирования. Так что нас в порошок сотрут, если его пьянство станет достоянием прессы. Вот какого черта я здесь выеживался перед японцами целый месяц, если эта пьянь за один вечер превратит все в пшик?! Как я завтра людям в глаза стану смотреть? Как?! А как он сам завтра на конференции будет доклад делать?
Нервно взъерошив волосы, я вываливаюсь из лифта на своем этаже. Натыкаюсь на Ичиро.
– Что-то случилось, Виктор сан? – испуганно смотрит он на мое перекошенное лицо.
Так, нужно взять себя в руки… Я делаю глубокий вздох. Вячеслав этого алкаша сейчас притащит, до утра мы его нейтрализуем. Но главное – привести его завтра в божий вид – иначе точно опозоримся. Славка не зря побледнел – за очередной прокол ему грозит окончательная отставка. Надо спасать ситуацию и своего несчастного бодигарда…
– Слушай, Ичиро… здесь такая история. Наш товарищ очень сильно переволновался на церемонии в Будокане. Он у нас впечатлительный, как увидел сегодня все эти страшные снимки из Хиросимы и Нагасаки, просто голову потерял. Ну, и с расстройства слегка перебрал со спиртным за ужином. Понимаешь, душа у человека ранимая, вот не выдержал он…
Ичиро внимательно слушает мой бред, и что удивительно – кажется, верит в него. Качает головой сочувственно:
– Чем я могу помочь?
– Сможешь организовать с утра кастрюльку вашего знаменитого опохмельного супчика с водорослями? Но супчик нужен часов в восемь утра, чтобы товарищ успел прийти в себя к началу конференции.
– Сделаю, Виктор сан. Это не ресторанное блюдо, но я знаю, кого мне попросить его приготовить.
– Я буду очень благодарен – прикладываю к груди руку – вся надежда только на тебя!
Захожу в номер, падаю на постель. Сил нет, а они так нужны! С трудом беру себя в руки, раздеваюсь до трусов, начинаю разминаться. Олимпиада сама себя не выиграет. Сначала отжимания, потом упражнения на пресс и приседания. Завершает вечернюю тренировку бой с тенью. Теперь в душ и баиньки. Утром мне еще Александрова в чувство приводить…
…Выхожу из ванной, замотав на бедрах белоснежное махровое полотенце. Другим на ходу вытираю голову. Мне показалось, что пока я стоял под душем, открылась дверь в моем номере. Может, это Славка заходил доложить, как они справились с Валентинычем…? Но нет, охранника в номере не видно. Зато в гостиной на диване сидит незнакомая молодая японка в легком голубом платье. Или… знакомая…?
– Мизуки… – выдыхаю я, встречаясь взглядом с карими глазами, которые до сих пор снятся мне по ночам – Но как?!
Девушка понимает меня правильно, тепло улыбается:
– Начальник твоей охраны меня узнал в холле отеля, пустил в номер. Здравствуй, Витя сан! – гейша подходит ближе – ты еще не забыл свою Мизуки?
Делаю шаг, другой навстречу… Девушка так же медленно приближается, в ее глазах радость и…надежда.
– Счастье мое, да, как же я могу забыть тебя, если ты снишься мне каждую ночь?!
– И я вижу тебя по ночам… Витя, я так скучала! – ее судорожный выдох больше похож на всхлип, и она наконец, бросается мне на шею.
Без своих дурацких сандалий окобо и высокой традиционной прически гейши Мизуки такая невысокая, такая миниатюрная. И лицо такое юное без грима – ну, прямо девчоночка – студентка… Сейчас, когда я снова обнимаю ее гибкое тело, яркие воспоминания о нашей первой встрече в Доме «Тихий уголок» водопадом обрушиваются на меня, и я в мельчайших подробностях вспоминаю все, что случилось между нами в Киото. И забываю про все свои неприятности…
Это какое-то сумасшествие…Мы занимались любовью с такой безумной нежностью друг к другу, что даже язык не поворачивается назвать это сексом. Я никогда не представлял, что можно так сильно соскучиться друг по другу, меня просто сводит с ума тонкий аромат ее цветочных духов. И все это при полном понимании того, что завтра утром мы расстанемся, и теперь уже возможно навсегда. Мизуки удалось вырваться в Токио только на один день, а мне через два улетать в Москву, и этого никак не изменить – мы живем с ней в разных мирах, которые слабо пересекаются.
– Мизуки, ты мое наваждение – шепчу я ей – Я просто ненавижу эту невозможность видеть тебя! Хотя бы изредка.
– Может оттого и наши чувства так обострены, что каждый раз мы прощаемся навсегда – тихо говорит она, гладя меня по щеке.
– Но я не хочу чтобы так все и продолжалось. Разве мы не имеем право на счастье?