– Морально разлагаемся, товарищи?! – приветствую я сплоченный коллектив.
– О, Виктор, Альдона! А мы уж думали, вы не придете!
Здороваемся, обнимаемся, Алька даже со своим «убийцей» Геной расцеловывается. Вот уж не ожидал от нее. Но Еременко тут нет.
– А где наш герой любовник? – ехидно интересуюсь я у Талгата Нигматулина. И главное, никому даже объяснять не надо, про кого речь, все тут же понятливо усмехаются.
– Вечно опаздывает, хотя живет в соседнем доме…
– Может, поближе к свежему воздуху выйдем? – морщится Алька.
– А давай! – Говорухин подхватывает нас под руки и ведет прочь из буфета – хоть погреюсь в лучах вашей славы!
– Да, вам скоро своей девать будет некуда! – смеюсь я, намекая ему на «Место встречи…», который выйдет уже в этом ноябре. Не поверит ведь, если скажу, что его фильм станет культовым, а народ наизусть будет цитировать фразы его героев. «Теперь Горбатый! Я сказал: Горбатый!!»
– Твоими бы молитвами…
– Что, Лапин до сих пор лютует?
– Лютует… но уже поменьше.
Еременко мы находим в компании нескольких его знакомых. Коля, как всегда, в центре общего внимания – заливисто смеется, красуется перед знакомыми и вообще демонстрирует публике свою звездность. Звезда, блин, …экрана! Заметив нас, геройски расправляет плечи и вальяжно направляется на встречу.
– Какие люди…! – кивает он нам с Говорухиным и как заправский ловелас, хватает для целуя руку Альдоны.
– А что, Коль, говорят мы с тобой любовники? – в лоб, без предисловий, спрашивает Алька.
Он теряется с ответом, глаза забегали, но быстро берет себя в руки:
– Кто говорит? – актер изображает изумление.
– Да, друзья твои.
– Не может быть! – а теперь на лице его написано такое негодование, что в пору уже «народного» давать.
– А знаешь, что с лжецами бывает?
В следующий момент она наносит ему молниеносный удар в солнечное сплетение как-то по-особому сложенными пальцами. Удар нанесен так быстро, что кажется, кроме меня и Говорухина никто этого даже не понял. Я и сам-то увидел лишь потому, что ждал от подруги чего-то подобного. А вот Еременко не ждал и, как подкошенный, падает на пол.
Альдона невозмутимо перешагивает через него и направляется в зрительный зал. Все вокруг в шоке, а главное – никто не может понять, что же произошло.
– Все нормально! – ослепительно улыбаюсь я окружающим, пресекая панику – Человеку стало плохо. Очень душно тут.
Потом присаживаюсь на корточки перед скорчившимся на полу горе-любовником, брезгливо протягиваю ему чистый носовой платок.
– Я бы тебе, Коль, добавил еще от себя, но лежачих не бью. Да, ты после этого уже и не встанешь. Так что живи, …фантазер!
Говорухин усмехается, укоризненно качает головой.
– Да, Коля… разочаровал ты меня. Я-то думал, ты у нас и, правда, казанова, а оказывается, твои романы – одно сплошное вранье.
– Ага… – добавляю я огонька на радость сплетникам, жадно прислушивающимся к нашему разговору – вот и верь после этого, что он отшершеляфамил пол-Москвы и опылил весь цветник во ВГИКе!
– Думаю, такое даже с его буйной фантазией не под силу. Хоть бы жену свою пожалел, она ведь за чистую монету все эти сплетни принимает.
Народ вокруг начинает хихикать, а потом и ржать в полный голос! Одному Еременко не до смеха – он даже сбежать по-быстрому не может, так его Алька мощно приложила каким-то особым секретным приемом.
– Ну, что, Станислав Сергеевич – беру я под руку Говорухина и веду его вслед за Снежной Королевой – когда будете знакомить нас с Геворгяном? Мы через десять дней уже улетаем…
Вечером с чувством выполненного долга возвращаюсь домой. О том, чтобы переночевать у Снежинки пока даже речи нет, мы только-только статус кво восстановили. Поглядывает на меня Альдона с торжеством во взгляде и с легким чувством превосходства – мол, что же ты такой умный, Селезнев, а как дурак всяким идиотам с ходу веришь?
Дурак… кто бы сейчас спорил. Но был бы во сто раз дурнее, если бы сгоряча помчался выяснять отношения перед отлетом в Японию. Тогда я был в таком взвинченном состоянии, что разговор наш с Алькой точно скандалом бы закончился. А теперь на остывшую голову мне хватило ума проявить выдержку, и ситуация довольно быстро разрешилась. Еще и всем сплетникам показали, что бывает с болтунами.
…Заезжаем в ворота. По суете охраны и по освещенным окнам дома понимаю, что Имант сегодня раньше меня явился.
– Шеф приехал – констатирует очевидное Вячеслав. Глаза у гэбэшника грустные и слегка виноватые – Вить, ты это… извини, но у нас же инструкция…
– Стрелять на поражение? – шучу я.
– Нет, насчет обо всем докладывать. Пришлось в отчете по Японии написать все, как было.
Вот даже не сомневался ни минуты. Тяжело вздохнув, выбрался из машины и пошел в дом, предчувствуя неминуемую выволочку от Иманта.
Веверс ждал меня на кухне, но в этот раз чай даже не предложил. Пришлось самому ставить чайник на плиту и резать бутерброды на двоих. Оторвавшись от чтения какого-то документа, Имант кивнул мне на стул и продолжил быстро листать бумаги, попутно делая пометки прямо в тексте. Дочитал документ и поставил размашистую подпись. Потом убрал его в папку и уставился на меня гипнотическим взглядом. «Идите ко мне бандерлоги…»
– Смотрю загорел – кивнул я на слегка побронзовевшую кожу председателя КГБ. Ну, разговор надо же было с чего-то начинать.
– Час назад вернулся в Армении. Летал туда с инспекцией.
– И как все прошло?
– Придется отселять Спитак и еще ряд небольших населенных пунктов. Местные товарищи не справляются с перестройкой города. Не получаются там нормальные антисейсмические здания – снова пошло воровство, приписки… Люди Щелокова и Чурбанова с ног сбились. А расстреливать саботажников нам пока не разрешили.
Я поперхнулся и закашлялся. Если всех взяточников и воров расстреливать, это ж мы половины населения страны лишимся. Кавказ и Средняя Азия просто обезлюдят!
– Может это и правильно, что не разрешили?
– Виктор Станиславович – нахмурился Веверс – Не надо меня забалтывать. Как прикажешь понимать вашу сегодняшнюю выходку в Доме кино?
Уже доложили. Быстро.
– Награда нашла «героя». Ты что, свою дочь не знаешь? Младший Еременко получил по заслугам, а остальные теперь задумаются, стоит ли им языками чесать.
– Но драку-то зачем устроили?
– Какую драку? – делаю я невинное лицо – Никакой драки не было! Мы с Говорухиным вообще в сторонке стояли – это вам куча народа подтвердит. Ткнула легонько девушка обидчика пальчиком, а этот слабак упал. Вот такие нынче хилые герои пошли.
– Ладно… – недовольно хмурится генерал – а что с японкой?
– Мимолетное увлечение. Кто ж устоит перед лучшей гейшей Киото? Но это несерьезно…
– Ври да не завирайся! – Веверс зло хрустнул пальцами – Теперь из-за твоего кабеляжа у японских спецслужб на тебя есть крючок. А значит он есть и у американцев! Кроме того, рано или поздно Альдона узнает о твоей измене и уйдет из группы.
– Не уйдет. Она к гейшам, как к размалеванным куклам относится. А что насчет спецслужб, то совращение несовершеннолетнего сильнее ударит по их репутации. Я лишь жертва.
– Это сейчас. Но что будет, если тебе предъявят ребенка и начнут шантажировать?
– Так пусть они сначала его предъявят и докажут, что этот теленочек наш! – беззаботно смеюсь я, цитируя известную поговорку.
А у самого сердце кровью обливается. Как бы Мизуки с ребенком все же не пришлось в нейтральную Австрию переезжать. Вот уж когда Веверс по-настоящему взбесится!
– Не пытайся поразить меня своим цинизмом, Виктор – хмурится генерал.
– У этой киотской гейши в покровителях сам глава SONY, между прочим. Зубы они себе обломают бодаться с этим столпом японского общества, Морита Акио самурай еще тот!
Я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. От агрессии, шедшей от Веверса надо было срочно закрыться. Когда дело касалось иностранных спецслужб, генерал становился совершенно безжалостным. Прихлопнет меня, как комара или запрет навсегда в Союзе.
– А ты не переоцениваешь заинтересованность японцев в своей персоне?
– Тут дело не во мне – с готовностью перехожу на более безопасную тему – Морита патриот, и его дико раздражает американское отношение к Японии, как к бессловесным вассалам. Это страна, зарабатывающая на экспорте, а перед ней начали дружно закрывать американские и европейские рынки сбыта, считая японцев чуть ли не чумой. Я для Мориты своеобразная отмычка – он умно использует мировую популярность нашей группы для продвижения своего уникального продукта – аудиоплеера. А глядя на него, потянулись и другие, например, Хонда. И это они пока еще не представляют, какой оглушительный успех их ждет. Как думаешь, кому потом припишут заслугу в успешном продвижении Волкмана и нового байка Хонды?
– Какой же ты дилетант, Виктор Станиславович – генерал покачал головой, вздохнул – Расслабились вы там в своих 2000-х, забыли с каким зверьем дело имеем. И не поймешь, чего от тебя больше – пользы или вреда.
– Пользы, Имант, пользы. Даже не сомневайся. У меня, кстати, тоже к тебе есть пара вопросов. В ноябре у нас Иран, ты как-то готовишься к этому знаменательному событию?
– Ты о чем? – настораживается Веверс.
– О бирже, конечно – закатываю я глаза – Понятно, что наша страна хорошо заработает на росте цен на нефть. Но тебе же тоже нужны доллары на спецоперации? Так стоит заранее подсуетиться! Сейчас нефть по 18 $, в мае будет уже по 28 $, а через год по 36 – грех же на этом не заработать. Но сделать все нужно аккуратно, чтобы комар носа не подточил.
Дальше я набрасываю ему схему, по которой и сам собираюсь пополнить личные счета. Про Японию окончательно забыто, теперь мы оживленно обсуждаем ближневосточные дела и в частности целесообразность вступления СССР в ОПЕК. Еще одна головная боль – саудиты. 20 ноября 1979 года тысяча вооруженных людей оккупирует Мекку и возьмет под свой контроль мусульманскую святыню, призывая к свержению династии Саудов. Захват Мекки на самом деле будет операцией ЦРУ. Но премудрые американцы тут же начнут кампанию по убеждению королевской семьи в том, что это дело рук Советов. Надо бы предупредить саудитов и сдать им всех исполнителей, благо нам имена их известны.