Машина ожила ровным, вибрирующим гулом. Иван коснулся сенсорной панели, активируя все системы, наблюдая, как на дисплее поочерёдно проходят финальные проверки. Техника отреагировала мгновенно, но параметры всё ещё колебались, словно окружающая среда пыталась вмешаться даже в базовые механизмы работы вездехода.
– Готовы? – он взглянул на Лиану, получив в ответ едва заметный кивок.
Гюнтер закрепил ремни, Анна закончила калибровку приборов. Иван сдвинул рычаг вперёд, и машина плавно двинулась в глубь тумана.
Грунт под колёсами оказался ещё менее устойчивым, чем предполагалось. Вначале поверхность была твёрдой, похожей на вулканическое стекло, но через несколько метров структура начала меняться: сначала она приобрела мягкость, затем стала пружинить, будто вездеход катился не по каменистой равнине, а по странной, податливой массе, напоминающей плотное органическое вещество. Колёса вели себя непредсказуемо – иногда цеплялись за грунт, иногда словно теряли сцепление, заставляя машину скользить без контроля.
– Ощущаешь это? – Иван с лёгким напряжением в голосе обратился к Лиане, продолжая держать вездеход на прежнем курсе.
– Я чувствую всё, – ответила она, не отрывая взгляда от сенсоров. – И мне это не нравится.
Её пальцы пробежались по панели управления, заставив компьютер анализировать данные с обзорных датчиков.
– Что-то конкретное? – Иван чуть сбавил скорость, не желая рисковать на нестабильном покрытии.
– Дистанционные сканеры работают с запозданием, – Лиана нахмурилась, изучая поступающую информацию. – Я вижу объект, но система фиксирует его только через несколько секунд.
– Будто реальность не успевает стабилизироваться, – Гюнтер развернул перед собой планшет с картой, медленно проводя пальцем по координатам. – Сканер фиксирует точки, но они двигаются, искажаются. Возможно, всё-таки, само пространство здесь нестабильное.
– Или оно решает, каким быть, – Анна задумчиво посмотрела в окно, наблюдая за тем, как вдалеке пейзаж продолжал меняться.
Иван перевёл взгляд в сторону. Картина повторилась.
В один момент перед ними вырастали скалистые образования, похожие на изломанные горные хребты, затем они растворялись, уступая место безжизненной равнине, а спустя мгновение на месте пустоши проступали очертания высоких зданий – разрушенных, полуразвалившихся, но всё ещё осязаемых, настоящих.
– Если это галлюцинации, то они работают синхронно для всех, – Иван сконцентрировался на данных, сверяя показатели давления и температуры.
– Это не иллюзия, – Анна покачала головой, её взгляд оставался прикован к меняющемуся горизонту. – Всё, что мы видим, реально, но с другим уровнем постоянства.
Вездеход продолжил движение, но теперь они были настороже.
Именно в этот момент Лиана замерла, её взгляд стал напряжённым.
– Иван, останови машину.
Он не стал задавать вопросов, плавно сбавил скорость и заглушил двигатель.
– Что случилось?
Лиана не ответила сразу. Вместо этого она подняла руку и указала вниз, на колеи, которые оставили их гусеницы.
Иван посмотрел туда, куда она показывала.
Сначала ничего необычного. Тёмная почва, испещрённая светящимися прожилками, глубокие борозды, которые оставил вездеход. Но затем он заметил, что следы начали исчезать. Они не осыпались, не размывались, не заполнялись пылью, а медленно растворялись, будто их присутствие в этом месте было чем-то, что мир отказывался признавать.
Чёткие линии гусениц, которые ещё секунду назад были отчётливыми, стали размываться, затем превратились в слабые тени на поверхности, а ещё через несколько мгновений исчезли полностью, оставляя после себя ровное, девственно чистое покрытие.
Лиана медленно выдохнула, её пальцы ещё крепче сжали карабин.
– Мы здесь, но этот мир не позволяет нам оставить след, – Гюнтер смотрел на почву, словно надеясь, что найдёт в этом какую-то закономерность.
– Если он стирает любые изменения, значит, если мы уйдём слишком далеко от капсулы, дороги назад может не быть, – Анна оторвалась от монитора и впервые за всё время позволила себе вслух выразить то, о чём все подумали.
Иван крепче сжал рычаг управления, вновь запуская систему привода. Машина двинулась дальше, но теперь он чувствовал, что с каждым метром они не просто углубляются в неизведанное, а становятся частью чего-то, что ещё не решило, принять их или стереть.
Он прищурился, вглядываясь в дрожащие показания сенсоров. Датчики фиксировали металлическую структуру впереди, но сигналы колебались, словно само пространство раз за разом проглатывало реальность и выплёвывало её обратно с едва заметными искажениями. Несколько километров, всего несколько километров до цели – но чем ближе они подбирались, тем сильнее менялись окружающие условия.
Вездеход вздрогнул, будто наткнулся на невидимую волну, и Иван рефлекторно сжал руль, компенсируя отклонение. Гравитационное давление нарастало, тянуло машину вниз, заставляя её раскачиваться на месте, как судно в неспокойном море. Двигатели напряглись, пытаясь удерживать баланс, но алгоритмы стабилизации начали сбоить.
– Мы теряем контроль, – сухо произнесла Лиана, взгляд её не отрывался от панели управления. – Давление скачет хаотично. Если так пойдёт дальше, придётся остановиться.
– Пока держим курс, – Иван проверил показания, наблюдая, как приборы лихорадочно пересчитывают данные. Отклонения выходили за пределы допустимого – словно сама планета пыталась выдавить их, не позволить приблизиться.
– Радиосигнал нестабилен, – голос Гюнтера прорезал тишину. – Орбита слышит нас с перебоями. Помехи усиливаются.
Иван ощутил тонкую вибрацию в воздухе. Она была неуловимой, почти призрачной, но становилась ощутимее с каждым метром. Казалось, что сама атмосфера начинала "дрожать", теряя плотность, словно размывалась, становясь зыбкой, пластичной. Пространство колыхалось на грани восприятия – линии горизонта дрожали, искажаются очертания, превращая контуры в зыбкие тени.
– Вы слышите? – Анна медленно повернула голову, и в её взгляде промелькнуло неуловимое беспокойство.
Сначала Иван не понял, о чём она. Но затем услышал.
Слабый звук, почти неразличимый, напоминал эхо. Оно повторяло их голоса, но с едва заметной задержкой – словно кто-то говорил их слова, но не сразу, а через несколько секунд, с лёгким искажением, в котором слышалось нечто чужеродное. Гулкая пульсация, пронзающая воздух, накладывалась на их речь, искажая интонации, делая их голоса приглушёнными.
– Это эффект реверберации? – Гюнтер медленно провёл пальцами по панели связи, но приборы не фиксировали источника.
– Или что-то нас слушает, – Лиана убрала волосы за ухо, не отводя взгляда от экрана.
Никто не ответил. Они продолжали движение, и странные звуки не прекращались. В этом было что-то неестественное. Эхо обычно умирает в пустоте, но здесь оно цеплялось за воздух, цеплялось за их слова, словно кто-то пытался запомнить их голоса, повторить, но не до конца понимал, как.
Первое, что бросилось в глаза, когда туман расступился, – это огромная, накренившаяся громада. Корабль стоял, частично погруженный в землю. Его массивный корпус тускло поблёскивал сквозь дрожащий воздух. Иллюминаторы были разбиты, оплавленные края стекла напоминали слёзы застывшего металла. Внутри теплилось слабое красноватое свечение, мерцая из глубин, будто сам корабль ещё жил, но лишь едва-едва.
– Вот он, – Иван едва слышно выдохнул.
Судно выглядело мёртвым. Не просто покинутым, не просто оставленным – оно выглядело так, будто что-то забрало из него жизнь, высосало, оставив лишь оболочку. Вокруг валялись фрагменты корпуса, обломки, искорёженные остатки оборудования, но ни одной детали, которая бы указывала на борьбу.
Не было следов выстрелов, не было разрушений, говорящих о нападении. Но зато вокруг корабля виднелись следы.
Иван медленно спустил вездеход с небольшой насыпи и остановился. Колёса оставили глубокие борозды, но земля уже начинала их поглощать – Точно песок затягивался на ветру: мир стирал их присутствие. Он посмотрел вниз, туда, где проходили следы.
Они были странными.
Слишком крупные, неровные, с резкими разрывами, будто нечто ползло, волоча за собой тяжёлый груз. Ни одного человеческого отпечатка, ни одного ботинка, ни одного чёткого следа – только искажённые линии, оставленные неизвестными существами.
– Это точно не экипаж, – Лиана осторожно вышла из машины, проверяя окружение.
Анна подняла анализатор, но показатели сбивались, хаотично перескакивая с одного значения на другое. Она сделала шаг вперёд, пытаясь считать данные, но прибор вновь отказался выдавать точные сведения.
– Что-то здесь не так, – Гюнтер провёл пальцем по экрану. – Показатели меняются. Мы не одни.
Эти слова повисли в воздухе. Внутри каждого из них крепла тревога, но она оставалась неощутимой, смазанной, как если бы страх только подступал, но ещё не полностью развернулся.
Иван снова посмотрел на корабль. Тёмная масса металла молчала, погружённая в себя, как умирающий организм. Но что-то в нём двигалось – красное мерцание изнутри оставалось постоянным, не гасло.
– Чувствуешь? – Лиана обернулась. – Здесь… нас кто-то видит.
Они замерли в тишине, где не было ни шагов, ни шорохов, но жгучее ощущение взгляда, от которого не спрятаться, давило на кожу, пока приборы продолжали молчать, а мир вокруг застывал в затаённом ожидании.
Группа вышла из вездехода, ощущая, как плотный воздух давит на кожу, впитывается в лёгкие и оставляет на языке странный металлический привкус. Земля под ногами оставалась нестабильной, пружинила под тяжестью шагов, но главное внимание было приковано к кораблю.
Громадная, накренившаяся тень возвышалась перед ними, словно застывшая на грани исчезновения. Часть корпуса уже погрузилась в землю, медленно и неотвратимо утопая в зыбком грунте, который тянул металл вниз, будто пытался поглотить его, растворить в себе. Иллюминаторы зияли разбитыми глазни