Оно не было нарисованным, не было куполом, и даже не было иллюзией. Оно простиралось ввысь, уходило в глубину, светилось мягким утренним светом, хотя солнце ещё не поднялось над горизонтом.
Это небо было живым, глубоким и необъятным, простиралось над ними, словно бесконечное полотно, наполненное мягким утренним светом и едва уловимыми оттенками далёких звёзд.
Ветер пронёсся мимо, коснулся лица, оставляя ощущение влажности и движения воздуха, насыщенного жизнью. Он не мог быть искусственным, не мог быть результатом работы механизмов. Это был тот самый ветер, который бывает только в мире, не созданном руками человека.
Вдалеке расстилались равнины, уходящие в горизонт. Трава на них казалась слишком яркой, слишком зелёной, будто её никогда не касались засухи и холод.
За равнинами поднимались горы.
Они были массивными, настоящими, на их склонах лежали тени от облаков, и свет играл на камнях, превращая их в живые структуры, переливающиеся сотнями оттенков.
Воздух был чистым, наполненным запахами – не просто воздухом, а самой жизнью, которую невозможно подделать.
Это был мир, не созданный руками, а возникший сам по себе, обретший существование вне чьей-либо воли. Он не был фантазией или проекцией сознания, он просто существовал, простираясь вокруг них в бесконечном пространстве.
Иван сделал шаг вперёд, чувствуя под ногами твёрдую землю, чья плотность и шероховатость говорили о её реальности. Она не могла быть подземной, не была частью искусственной среды или некой программы. Это была настоящая почва, та, на которой можно оставить след, почувствовать её под весом тела и знать, что она принадлежит миру, живущему по своим законам.
Лиана стояла рядом, не говоря ни слова. В её взгляде читалось неверие, страх, восхищение и что-то ещё – неуловимое, тревожное.
Иван не сразу осознал, что затаил дыхание, не в силах оторвать взгляда от простирающегося перед ним мира. Он внимательно осматривался, но его глаза не могли найти границ этому месту – небо уходило ввысь, теряясь в бесконечной синеве, растворяясь за пределами человеческого восприятия.
Где-то вдали, за линией горизонта, медленно плыли тени облаков, двигаясь в естественном, плавном ритме, словно сам мир дышал вместе с ними. Их движение не несло в себе следов машинного контроля или запрограммированного порядка – всё здесь подчинялось своим, непостижимым законам.
Это не было цифровым пространством, созданным для контроля и экспериментов. Это была бесконечность, живое воплощение реальности, возникшей вне человеческого влияния.
– Что это?.. – прошептала Лиана, нарушая тишину.
Керн Вальд не ответил сразу. Его взгляд был устремлён в бесконечность, туда, где небо, словно океан, соприкасалось с неведомым, охватывая собой необозримые дали. И только спустя мгновение он тихо произнёс:
– Это наш дом.
Иван вдруг ощутил, как пространство вокруг него изменилось, будто мир, в который он шагнул, ответил на его присутствие. Воздух дрогнул едва заметной волной, хоть ветра не было, но в этом движении чувствовалось нечто большее. Словно сам мир осознавал, что он пришёл.
Лейтенант сделал несколько шагов вперёд, ощущая под ногами плотную, чуть упругую почву, и остановился, вглядываясь в горизонт. Мир перед ним был необъятен. Его не ограничивали стены, небо не напоминало купол или иллюзию, а простиралось над головой безграничной синевой. Высоко в воздухе двигались облака: их тени медленно скользили по равнинам, придавая ландшафту глубину.
Лиана шагнула рядом, но не проронила ни слова. Она вдохнула, будто пробуя воздух на вкус, а затем снова, глубже, и едва заметно нахмурилась. Иван посмотрел на неё – кожа слегка порозовела, как будто кровь быстрее разносила кислород по телу. Он тоже это ощущал – лёгкость в движениях, свежесть, проникающую внутрь, едва уловимое покалывание, словно воздух здесь не просто насыщен, а пропитан чем-то, что делало само дыхание более полным, наполняющим каждую клетку.
Ветер пробежался по полям, шевеля высокую траву, тянущуюся зелёным морем до самого горизонта. Она казалась слишком ровной, без сорняков, без увядших участков, каждый её стебель стоял идеально прямо, как будто его только что нарисовали.
Вдали виднелись горы: их вершины терялись в дымке, но на склонах не было следов оползней, разрушенных пород и следов эрозии. Камни выглядели гладкими, как отполированные временем, но не покрытые трещинами, не изъеденные ветрами.
Океан за горизонтом мерцал под солнцем, но его поверхность была странно ровной. Ни бурь, ни волн, только легкие переливы воды, отражающие небо. Иван отметил это, но пока не мог сказать, что именно его смущает.
Далее, ближе к центру равнины, возникали очертания города. Он был далёк, но виден отчетливо, а его строения поднимались ровными рядами, симметричные, словно вытянутые из земли единой силой. Они не были разномастными, как города, выросшие веками. Всё в них было рассчитано, лишено беспорядочности.
– Ты видишь? – Лиана чуть склонила голову.
– Да, – медленно подтвердил Иван.
В городе не было ничего случайного. Башни были одинаковой высоты, линии улиц чёткими, словно прорисованными с точностью до миллиметра. Это не была органичная архитектура – в ней не чувствовалось следов борьбы за пространство, компромиссов между удобством и эстетикой. Всё здесь было идеальным, слишком точным, чтобы быть построенным руками.
Лиана прищурилась, глядя вдаль.
– Оно… – она провела языком по губам, подбирая слова. – Словно не строилось, а… возникло.
Иван кивнул. Здесь не было ни малейших следов времени: камни оставались гладкими, без трещин и шероховатостей, словно никогда не подвергались разрушению, здания поражали своей безупречной симметрией, а воздух был настолько чистым и прозрачным, что создавал ощущение стерильности, будто этот мир только что появился и ещё не успел наполниться жизнью.
Они стояли на краю чего-то, что не поддавалось обычному пониманию.
Иван не сразу заметил, как из-за ровных, геометрически выверенных зданий начали выходить люди. Они двигались неторопливо, без суеты, не показывая ни настороженности, ни удивления. Их лица были спокойными, не равнодушными, но какими-то отрешёнными, словно они давно избавились от тревог, страха, беспокойства за будущее. Одежда их выглядела идеально чистой, без следов износа, будто ткань никогда не касалась пыли или времени.
Их шаги были ровными, а движения – лёгкими. Но не резкими ни один из них не выглядел напряжённым или уставшим, как будто они не знали усталости вовсе. Иван ожидал увидеть на их лицах признаки долгой борьбы за выживание, следы прошлого, но в этих людях не было ничего, напоминающего о борьбе. Это было поразительно и в то же время настораживало.
Керн шагнул вперёд, сделав им знак следовать за ним.
– Вам нужно увидеть кое-что, – сказал он, направляясь к центру города.
Иван и Лиана двинулись следом, не оглядываясь, но ощущая, что люди наблюдают за ними. Они не шептались между собой и не выказывали любопытства. Это было странно, слишком странно.
Город, каким он казался издалека, при ближайшем рассмотрении только усиливал чувство неестественности. Ни одного случайного изгиба улицы, ни одного здания, поставленного под неправильным углом. Всё продуманное, идеально подогнанное, словно не строилось, а возникало сразу в завершённом виде.
Они шли по широкой дороге, которая была вымощена гладкими плитами без швов, словно была отлита из цельного монолита. По краям располагались невысокие, идеально симметричные строения. Их фасады отражали свет ровным, матовым сиянием, без стеклянных окон, без привычных архитектурных деталей, словно они не нуждались ни в балконах, ни в лестницах, ни в опорах.
На главной площади, окружённой зданиями, воздвигнутыми по идеальному радиусу, возвышалась куполообразная структура из того же гладкого материала, что и остальной город.
Перед ними возвышался Купол Созидания – массивная, безупречно гладкая структура, чьи округлые формы подчёркивали идеальную геометрию всего города, создавая ощущение, будто он не был построен, а возник сам по себе, словно часть единого замысла.
Керн подошёл ближе и легко коснулся поверхности, и дверь, которой сначала не было видно, вдруг плавно раскрылась внутрь, не издавая ни звука.
– Заходите, – произнёс он.
Иван вместе Лианой шагнули в затемнённое пространство, и их тут же окутала мягкая, еле заметная вибрация.
Прямо в центре огромного зала парил голографический шар, заполненный движущимися структурами, вспышками света, спиралями городов, океанов, горных цепей – он переливался сотнями образов, менялся, пульсировал, будто дышал.
Внутри него отображались миры, созданные разными людьми.
Иван застыл, чувствуя, как в груди сжалось от осознания того, что он видит. Это были не просто изображения.
Перед ним раскрывались вселенные, каждая из которых была не просто проекцией, а самостоятельным миром со своей историей, законами и бесконечным потенциалом существования.
Керн Вальд внимательно смотрел на голографический шар, в котором бесконечно сменялись картины миров. Его голос прозвучал ровно, без лишних эмоций, но в этом спокойствии чувствовалась глубина прожитого.
– Это не просто место. Это не подземный комплекс, не скрытая лаборатория, не забытая станция. Это миры. Бесконечные. Созданные не богами и не инженерами, а самими людьми, когда-то оказавшимися здесь. Вы думаете, что знаете историю, – начал он ровным голосом. – Думаете, что Земля пришла в космос, распространила своё влияние и принесла порядок. Вас учили, что это был естественный процесс, что каждая цивилизация, встреченная на пути землян, лишь выиграла от контакта.
Он чуть наклонился вперёд, и свет от голограммы лёг на его лицо, оттеняя взгляд.
– Но реальность совсем иная. Земля не создавала цивилизации, а стирала их. Она не налаживала контакт, а захватывала, контролировала, уничтожала.
Иван скрестил руки на груди, выражение его лица застыло.