— Ну извини, — сказал он. — Я все же говорил.
Кейт не следовало укорять его за отъезд, за то, что опять оставляет ее одну с детьми в этой чужой стране, одинокую и скучающую. Но она укоряла.
— И когда ты вернешься?
Дети уже устроились на своих стульях и уставились в телевизор. В Вашингтоне они не видели ни одной серии мультсериала «Губка Боб Квадратные Штаны»; они и не знали, что этот мультик существует в английском варианте. А то, что сейчас смотрели, именовалось просто «Bob l’Eponge», «Боб-Губка» — французская версия, местное изобретение.
— Вечером в пятницу.
— И чем ты там будешь заниматься? В Сараево. — Это уже вторая поездка Декстера в Сараево, помимо того что он мотался в Лихтенштейн, Женеву, Лондон и Андорру.
— Помогать клиентам нашего банка усилить их системы защиты.
— А разве у банка нет для этого своих людей? — спросила она. — Там, в Боснии?
— Именно за это они мне и платят: чтобы клиенты и заказчики чувствовали себя более уверенно. Именно этим я и занимаюсь, Кэт.
— Кейт!
Он лишь пожал плечами. Она открыла было рот, чтобы заорать на него, но не заорала, не стала этого делать в присутствии детей.
Ушла в ванную, с грохотом захлопнув за собой дверь. Оперлась на раковину, вычищенную добела ею же самой. И уставилась в зеркало. По лицу текли слезы. Она вытерла один глаз, потом второй, но это было бесполезно, она продолжала плакать, подавленная неотвратимостью одиночества и отчужденности. Неспособная представить, как будет жить дальше, чувствовать себя, подобно другим женщинам, вполне довольным такой жизнью, — сидят себе за столиком в кафе и смеются над трудностями и проблемами с депиляцией. И вовсю радуются жизни. Или по крайней мере делают вид перед ней, друг перед другом и перед самими собой, что ведут веселую жизнь.
Кейт и Декстер не вели веселую жизнь, пока еще не вели. Они уже изготовили нотариально заверенные копии паспортов, свидетельств о рождении и браке, чтобы подать прошение о предоставлении статуса резидентов. Открыли счета в банке и оплатили местную страховку, купили мобильные телефоны и прочие мелкие гаджеты, а также бюро из ИКЕА и замороженные котлеты. Они смотались во второй по величине город страны — Эш-сюр-Альзет, чтобы купить там подержанный универсал «ауди» с автоматической трансмиссией и пробегом менее пятидесяти тысяч километров. Им потребовалась пара недель поисков в Интернете, прежде чем они нашли такую машину, — временной промежуток, в точности сопоставимый с периодом, в течение которого они еще не понимали, что слово «сломался» относится именно к их универсалу.
Потихоньку они вычеркивали пункты из списка «Что надо сделать», присобаченного магнитом к холодильнику. В списке было девятнадцать пунктов. Вычеркнули они пятнадцать.
Последний пункт был подчеркнут: Устроить жизнь.
Вполне возможно, вся эта затея была страшной ошибкой.
— Я не знаю ничего конкретного насчет Торреса, — сказала Кейт.
— А чего-то неконкретного?
Кейт изо всех сил старалась не отводить взгляда от Эвана. Она ждала этой серии вопросов с начала процесса. И вообще ждала ее уже лет пять.
— У Торреса хватало врагов, — сказала она.
— Да, это так. Но в момент кончины он был в полном раздрае. Странный момент, чтобы от него избавляться.
Кейт с трудом, но все же не отвела взгляд.
— Зависть и злоба не знают пределов, — заметила она.
Ручка Эвана замерла над блокнотом, но записывать ему было нечего. Он постучал по бумаге, четыре раза, медленно, равномерно.
— Да, — сказал он. — Несомненно.
— Так, так, так! Какой приятный сюрприз!
Кейт шла по Гран-Рю, вокруг были сплошные булочные, кондитерские и мясные лавки, магазины белья и обуви, парфюмерные и ювелирные. Эта пешеходная зона по утрам была частично открыта для транспорта — для доставки товаров. По улице медленно катили небольшие грузовички, останавливаясь перед магазинами. Продавщицы распахивали их задние двери, таскали коробки, проверяя на ходу прически и макияж. Грузчики возились с гидравлическими подъемниками, толкали тележки, в которых громоздились крупные ящики. И здесь же оказался так называемый Билл Маклейн, не существующий в природе валютный делец из Чикаго.
— Ага, — сказала Кейт. — И впрямь приятный. Что выманило вас из офиса в такое утро?
Кейт очень хотелось рассказать Декстеру о результатах своих расследований. Ее даже несколько позабавило открытие, что Маклейны в каком-то смысле фигуры выдуманные. Фиктивные. Но она не исключала и другие сценарии, в соответствии с которыми они могли оказаться беглецами от банкротства, субъектами программы защиты свидетелей или скрывающимися гангстерами. Например, грабителями банков, убийцами, опасными уголовниками, находящимися в бегах. Или, может быть, даже агентами ЦРУ.
Но существовали некоторые трудности, не позволявшие ей рассказать Декстеру о своих подозрениях. Во-первых, Билл быстро превращался в лучшего друга Декстера. Единственного друга. Они играли в теннис, за которым следовал совместный ужин, и Декстер возвращался домой поздно и очень довольный.
Кейт и Декстер были на дегустации вин, организованной Американским женским клубом; посетили школьный вечер для учеников и родителей; вместе ходили в кино и в театр. Их приглашали в другие дома на обед или ужин, они принимали у себя семейные пары. Они успели перезнакомиться со многими. Но на самом деле это Кейт познакомилась с несколькими женщинами, а Декстер просто ей сопутствовал в качестве мужа, вел светские беседы с британскими банкирами, голландскими юристами и шведскими торговцами. Но Билл Маклейн полностью принадлежал Декстеру, и Кейт вовсе не хотелось этому мешать. Не хотелось даже создавать впечатление, будто она пытается этому помешать.
Во-вторых, она не желала признаться, что ее стремление тайно рыться в Интернете проистекало из давней привычки не доверять никому. Истоки этого таились в понимании, что ей и самой доверять нельзя.
— Ох-ох, — хитровато улыбнулся Билл. — Кажется, вы меня застукали.
— На чем?
Третья трудность заключалась в абсолютном нежелании признавать, что ее мотивация — пусть отчасти, пусть в ничтожной доле, но отнюдь не несущественной — вызвана сексуальной привлекательностью Билла.
— Видите ли, моя жена в отъезде. Уехала утром в Брюссель.
Кейт смирилась с решением ничего не говорить Декстеру о фантомной природе Маклейнов. Во всяком случае, до того, как ей удастся (и если удастся) узнать что-то еще. Или когда она, попытавшись узнать больше, не найдет ничего достойного внимания.
— Вот поэтому я хожу-брожу по городу. — Билл сделал к ней шаг, потом еще один и прошептал на ухо: — В поисках женщины, с которой мог бы провести весь день в постели.
Кейт изумленно открыла рот.
Улыбка Билла стала еще шире.
— Шучу, шучу, — рассмеялся он. И помахал небольшим пакетом. — Мне кое-что понадобилось для компьютера.
Она шлепнула его по груди, не слишком сильно.
— Мерзавец. — И уставилась, несколько заинтригованная; он ответил ей игривым взглядом. Это могло оказаться забавной случайностью. Возможно, она пойдет на пользу Кейт. Да и Биллу тоже. А может, каким-то образом и всем четверым. Легкий, безвредный флирт. У всех такое бывает.
— Было здорово тогда, в Париже, — сказала Кейт. — Хорошенькую штучку вы отмочили. Смело, по-мужски.
— Ох, ерунда. — Очень остроумный ответ. — Ничего особенного.
— Где вы научились таким штучкам?
— Ничему я не учился, — сказал он. — Просто сработали мои молниеносные рефлексы.
Это звучало неправдоподобно, но Кейт отлично понимала, что лучше не напирать.
— А Джулия действительно в Брюсселе? — спросила она.
— Да. Поехала повидаться со старой подругой, оказавшейся там проездом. И зачем это люди ездят в Бельгию?
— Подруга по колледжу?
— Нет.
— А в каком колледже она училась? — Кейт не отводила взгляд от глаз Билла, высматривая признаки уклончивости. Но он ответил:
— В университете Иллинойса.
— А вы? Какая у вас альма-матер?
— Вау!
— Вау что?
Билл посмотрел налево, потом направо.
— Я и не предполагал, что попаду на собеседование, словно устраиваюсь на работу! Прямо на улице. Как я вам уже говорил, нынче я рассчитывал лишь на праздное времяпрепровождение. — Он улыбнулся. — Но раз такое дело, я должен узнать, сколько мне будут платить на этой должности.
— Это зависит, — сказала она, — от целой кучи разных факторов.
— Таких как?..
— Ну например, где вы получили свою степень?
В его глазах мелькнуло замешательство, может, озабоченность, он даже лоб наморщил. Но губы продолжали улыбаться, улыбка словно примерзла к ним.
— В Чикаго.
— В Чикагском университете?
— Точно.
— Неплохо. По какой специализации?
— Вокруг да около.
Она удивленно приподняла бровь.
— Назовем это междисциплинарной специализацией.
— Хм. Аспирантура?
— Не было.
— Понятно. Последняя занимаемая должность?
— Старший партнер в валютно-обменной фирме.
— Почему уволились?
— Вышел из дела. — Он явно хотел положить конец всем этим вопросам; эта часть игры закончилась. Но Билл по-прежнему слегка улыбался и выглядел весьма уверенным в себе человеком, одним из тех, кто всегда все знает и во всем разбирается — в лыжных гонках и теннисе, в ремонте автомобилей и столярном деле, в проблемах общения на языках, которыми не владеет, в размерах чаевых носильщикам и взяток полицейским, в любовных играх и оральном сексе.
— Послушайте, — сказал он, делая к ней еще шаг. — Честно говоря, у меня сейчас вполне приличная работа, я только начал это дело, так что другого места вообще-то не ищу. Ну так как? — Он наклонился к ней совсем близко, слишком близко — рот возле ее щеки, губы шепчут прямо в ухо, отчего волосы на шее встают дыбом. — Мы двигаем в постель или нет?
Билл притворялся, что это шутка. Но никто не станет так шутить, если это не просто дурачество, а пр