Далеко уходить не стал. На этот счет в нашей Сотке существовали инструкции, вбитые в голову на уровне рефлексов, чтобы спасателям, найди они способ меня вытащить, не пришлось колесить по округе в поисках коллеги, затерявшегося в одном из миров.
Ко всему прочему было необходимо понаблюдать за этим местом. Если сюда кто-нибудь наведается, нужно попытаться узнать о мире, в который зашвырнуло, словно котенка. Ну и отлежаться немного. Если получится.
Веки наливались свинцом, дополняя усталость, которая придавливала к земле. Надо было найти укрытие и поспать. В развалины соваться не стал. Присмотрел место в зарослях, откуда просматривалась башня и заросшая, едва видимая тропа, ведущая на запад.
Хоть и валился с ног от усталости, но дождался наступления темноты. Никто не пришел. Засыпая, пытался вспомнить – что же такое знакомое слышалось в крике бородача, когда он пытался убежать? Да и наряд его нукеров соответствовал. Надеюсь, что язык хотя бы отдаленно будет похож на арабский. В этом случае смогу договориться с местными.
Арабский язык я знал. Философские беседы вести ни к чему, а для общения знаний будет вполне достаточно. Другие языки? Английский, испанский и латынь. В центре подготовки этому уделяли особое внимание.
Как показала практика, в некоторых параллельных мирах языки почти не отличаются от наших, что на руку исследователям. Само собой, это не касалось парней, отправлявшихся в миры Средневековья, где сам черт ногу сломит в попытке разобраться в смеси языков и наречий. С другой стороны – тех ребят и готовили по особой программе. Преподавали от этикета до фехтования и верховой езды, но даже это не уберегало от нелепых ошибок и промахов. Разные случаи бывали.
Случалось, что парней вытаскивали из командировок с таким шумом и перестрелками, что они впоследствии могли превратиться в легенды о карах небесных, обрушившихся на чересчур активных служителей культа. Это я к тому, что одного парня чуть не сожгли на костре за богохульство. По крайней мере, нам так рассказывали. Что произошло на самом деле, никто не знал. Может, он знатную горожанку прижал где-нибудь на сеновале, а муж возьми и нагрянь. Не вовремя…
Солнце пробилось сквозь узорчатую листву и заставило проснуться. Поднялся на локтях и осмотрелся. Ничего нового, кроме… Вот дьявол! Проспал! У развалин был привязан ишак с истрепанной попоной, украшенной кисточками. Примерно через полчаса из арки появился и его хозяин – седой как лунь старик с морщинистым и дочерна загорелым лицом. Узкая бороденка, свисающая почти до пояса. Какой-то истрепанный балахон, широкие штаны серого цвета и обувь, похожая на постолы.
Старик выбирался с такой поспешностью, словно за ним гнался Иблис! Почему Иблис? Черт знает, но я никак не мог отделаться от ощущения, что здешняя вера близка к исламу. Уж слишком наряд у старца… характерный. Только чалмы недостает для полного сходства. Выбравшись из арки, он поднялся, бросил настороженный взгляд по сторонам, отвязал ишака и потащил упирающееся животное по тропе вниз. Шустро, надо заметить, двигался. Для старца, конечно. Мне показалось, что он еще вернется. И скорее всего, не один…
Я не ошибся. Старик вернулся через четыре часа, когда солнце уже подходило к зениту. Вместе с ним прибыл и какой-то важный господин верхом на лошади в сопровождении пятерых всадников в красных мундирах. День был жарким, и парни откровенно страдали от жары и пыльной дороги. На загорелых лицах темнели полоски пота. Их начальник тоже был не в восторге. Презрительно и недоверчиво кривился, выслушивая старика, но тем не менее приказал солдатам лезть в подземелье. Не знаю по какой причине, но первая мысль, которая пришла в голову, – колониальная Британия. Черт знает почему. Красные мундиры, белые ремни портупей, черные подсумки и пробковые шлемы в белых матерчатых чехлах, но без британской кокарды. Нет, какой-то знак на них присутствовал, но он больше напоминал непонятного зверя, вставшего на дыбы, чем шестиконечную звезду, увенчанную короной.
Оружие? Длинные винтовки с гранеными штыками. Судя по куркам – капсюльные. Присутствовал и короткоствол, но разглядеть не удалось – пистолеты, а может, и револьверы, были упрятаны в кобуры с широкими клапанами.
Тело доставали долго. Так долго, что командиру, сидящему на лошади, это происшествие изрядно надоело, и он, вытащив из кармана портсигар, закурил сигару. Когда его бойцы выволокли мертвеца из арки, он склонился в седле, посмотрел на убитого, а потом, судя по всему, грязно выругался. Погибшего даже не обыскали. Перебросили через круп лошади и уволокли вниз по тропе. Следом за кавалькадой поплелся старик, не переставая кланяться и что-то бормотать, поглядывая на мертвое тело…
10
Прибрежный город, открывшийся моему взгляду, был расположен на берегах большой бухты, чьи очертания напоминали огромную фасолину. На севере виднелись белоснежные вершины горной гряды, которая частоколом опоясывала здешние поля и виноградники. Со стороны моря поселение было защищено скалистой косой, над которой возвышался серый, изъеденный временем бастион.
Судя по количеству кораблей в порту, местные жители не имели оснований жаловаться на провинциальную скуку. У одного из причалов стоял паровой фрегат, так что с эпохой я, похоже, не ошибся. Сравнивая с нашим миром – первая половина девятнадцатого века. Четыре судна с пузатыми купеческими обводами замерли на середине гавани. Между ними сновали лодки, нагруженные корзинами. Еще одно судно стояло у пирса, и по трапу, как муравьи, брели бронзовые от загара человечки, сгибавшиеся под тяжестью огромных тюков.
С архитектурой было сложнее. Даже не знаю, с каким городом сравнить, чтобы описать все открывшееся моему взору. Ожидал увидеть стройные минареты, увенчанные полумесяцем, но их не было. С другой стороны, полумесяц, как знак мусульманского мира, – глупость несусветная. Ни в одном первоисточнике о Крестовых походах, вы не найдете выражения, что борьба христианства с исламом изображалась как борьба креста с полумесяцем. Даже на старинных мечетях он встречался крайне редко. В отличие от знамен сельджукских племен, на которых полумесяц просто сплошь и рядом. Так что символ скорее династический, чем религиозный. Есть и другое мнение – что османы после завоевания Константинополя позаимствовали полумесяц у византийцев. Вопрос спорный и далекий от истории этого мира. Христианских крестов, кстати, тоже не заметил. Было несколько зданий, похожих на католические храмы, но их венчали простые остроконечные шпили.
Я вышел к городу спустя сутки после первой встречи с местными жителями. Оставаться на месте не было смысла. Разве что оставить знак, что жив и относительно здоров. Что я и сделал, нацарапав над аркой число «100». Окажись я ранен или изувечен, один из нулей изобразил бы перечеркнутым. Два перечеркнутых – «нахожусь в критическом состоянии». Кому надо, поймут. Если доберутся. Будь этот мир известен – отдел контроля давно бы меня запеленговал, а это сопровождается неприятными ощущениями. Этого не произошло, так что оставалось надеяться только на себя и удачу, не покидавшую меня во множестве других миров.
Оружие и вещи пришлось спрятать. Тащить их в город было откровенно глупо. Как и не сменить одежду, но с этим сложнее. Я даже пожалел, что не раздел рыжего бородача, но, немного поразмыслив, решил, что это слишком опасно. Одно дело – чужак, появившийся в городе неизвестно откуда, и совсем другое – чужак с вещами убитого, которые мог опознать кто-нибудь из знакомых. Именно поэтому забрал не все. Оставил на теле не только кошелек с парой монет, но и амулет вместе с кинжалом и пистолетом. Да, любой из вас возмутился бы таким неразумным поступком! Хабар во все времена – это святое, но извольте немного подумать: подставлять голову под обвинения в убийстве мне совсем не хотелось.
Появляться в своей одежде не выход, а в город попасть просто необходимо – переходить на подножный корм желания не было. Есть, знаете ли, в выживании принцип разумности. Одно дело сидеть в дикой глуши и бить зверя на прокорм и другое – рядом с городом, где все необходимое присутствует в должном количестве.
Кроме этого, должны были быть и фермы, расположенные за городом, но туда лучше не соваться. Как правило, люди, живущие на отшибе, относятся к чужакам куда подозрительнее горожан. Бывали прецеденты, знаете ли… Про некоторые и вспоминать не хочется.
На окраине города, рядом с воротами, виднелась застава: будка для караульного, пять или шесть красномундирников, слоняющихся без дела, и целая вереница повозок, запряженных быками. Еще один караван спускался по извилистой дороге – десятка полтора ослов, нагруженных высокими корзинами. Погонщики подгоняли животных, но те, судя по всему, не обращали на это внимания и скорости не прибавляли. Они были гораздо умнее своих хозяев. Куда торопиться, если перед воротами очередь?
Все это я наблюдал из зарослей на холме, расположенном метрах в ста от восточных ворот. Здесь же, среди камней, спрятал и все свои вещи, оставив только найденные монеты, камни и нож. Рукоять пришлось обмотать полосками ткани, вырезанными из термобелья, а заодно испачкать их в глине, чтобы не привлекали внимания. Хотя… Вряд ли. Клинок уж слишком заметный. Здесь таких нет. На голову повязал косынку и мысленно представил себя со стороны…
Черноволосый мужчина лет тридцати с небольшим, высокий, загорелый, с короткой стрижкой. Глаза карие, усов и бороды нет. Двухдневная щетина, но это уже мелочи. Оставалось решить – в какой ипостаси появиться в этом городе? Я бы согласился на роль бродяги, но кто знает, как к этому образу отнесется здешняя стража? Бездельников нигде не любят. Могут и завернуть, а то и арестовать, отправив на городские работы. Объясняйся с ними потом…
Грабить какого-нибудь путника, чтобы разжиться одеждой, тоже не выход. Не следует начинать знакомство с чужим миром с ненужного насилия. Рыжий не в счет. Ему воздалось по делам его, и совесть меня не мучила.