– Разве это для меня так важно?
– Как сказать… – хмыкнул он. – Он отплыл в Сантьяго-де-Лион.
– Надеюсь, он там и сдохнет.
– Понимаю, ты сейчас никому не доверяешь, но…
– Ты прав, Вильяр. Никому.
– Тем не менее, Серхио, я все же расскажу тебе одну историю.
– О чем? О том, как ты попал в Анхело-де-Сорр?
– И об этом тоже.
– Валяй.
– Прежде чем я начну, приятель, позволь кое-что показать?
Не дождавшись от меня ответа, Мартин полез за пазуху и достал какой-то грязный узелок. Долго его развязывал, а потом вытащил на свет небольшой кусок ткани…
Если меня и можно было чем-нибудь удивить, то этот мужчина вполне справился с такой задачей. На его ладони лежал лоскут от моей куртки-анорака, в которой я попал в этот мир. Я спрятал ее недалеко от Базалет-де-Энарьо вместе с остальными вещами из нашего мира.
– Тебе повезло, Мартин Вильяр. Если ты расскажешь про эти находки Альваресу, то он щедро тебя вознаградит. На свободу выйдешь, – я поморщился, – с чистой совестью.
– Если бы хотел это сделать, давно бы сделал. Еще там, в Базалет-де-Энарьо.
– Чего ты от меня хочешь?
– Чтобы ты меня выслушал. Внимательно, не перебивая и не хмыкая.
– Хорошо.
Он присел на соседнюю койку и огляделся. Барак был пуст. Рабочие ушли на ужин, и можно было не опасаться, что нас подслушают.
– После твоей отправки в Анхело-де-Сорр, – начал Вильяр, – я попытался выяснить, кто же на самом деле убил Федерико Линареса. Не буду пересказывать всего случившегося, но мне удалось найти маленькую зацепку. Она привела меня в хижину местного оборванца, который какое-то время работал в лагере антропологов… Парень, надо сказать, весьма складно рассказал, как вы с Джилом убивали Линареса. Рассказывал, пока несколько раз не получил по морде. Потом он стал гораздо откровеннее. Особенно когда потерял одно ухо и сломал два пальца. Нечаянно получилось.
– Кто убийца? – глухо спросил я.
– Себастьяно.
– Этого не может быть, – покачал я головой. – В тот вечер я вышел из палатки первым, а Себастьяно остался в ней. Он никуда не выходил.
– Разве я сказал, что он сам убивал? – удивился Вильяр. – Нет, он просто заплатил за эту смерть.
– Зачем?
– Работая на Линареса, он получал дань от поставщиков материалов и продовольствия. Федерико начал подозревать. Помнишь, каким горячим был ваш ученый? Что бы он сделал, узнай, что Себастьяно у него крадет, да еще такими большими суммами?
– Пристрелил бы как собаку, а тело бросил в выгребную яму.
– Верно. Вечером после убийства в палатке Линареса кто-то здорово порезвился. Вскрыл ящики и переворошил документы. Все это списали на тебя и Джила, да упокоит Господь его невинную душу.
– Что случилось с настоящим убийцей?
– Его отравили. Сдох, по рассказам, в мучениях. Слабое утешение, но лучше чем ничего.
– Это сделал Себастьяно? – спросил я.
– Конечно. Вполне в духе этой сволочи.
– Откуда ты про это узнал?
– Я же тебе говорил – один оборванец рассказал. Он дружил с убийцей, и вот, изрядно загуляв, тот и признался в своем грехе. Через несколько дней убийцу обнаружили мертвым.
– Что было потом?
– Заявился на постоялый двор, где Себастьяно снимал комнату. Мы пообщались…
– Хотел бы я это видеть.
– Не думаю. Это был не самый приятный вечерок на моей памяти. Мы вышли подышать воздухом и прогуляться. Погода была такой скверной, что толстяк даже обмочился. Правда, перед этим он рассказал много интересного и…
– Продолжай, – хрипло сказал я.
– Показал тайник, где прятал небольшую шкатулку. Так… Ничего особенного. Полторы сотни золотых монет, десяток драгоценных камней и бумаги.
– Архив Линареса?
– Архив – слишком громкое название, приятель. Небольшой сверток, – Мартин показал примерные размеры, – не более.
– Что там было?
– Записи об экспедиции в дебри Южной Америки и неких любопытных находках, кои были там сделаны.
– Карта была?
– И карта, – кивнул Вильяр.
– Что случилось потом?
– Я забрал эти документы, – пожал он плечами. – Спрятал в надежном месте. Разумеется, хорошенько их изучив. Через несколько дней за мной пришли люди Альвареса Гарса и обвинили в убийстве этой сволочи – Себастьяно. Толстяка нашли зарезанным на пороге постоялого двора. Кто-то полоснул ему по горлу, да так ловко, что просто диву даешься, какими острыми клинками орудуют некоторые парни.
– Альваресу очень не понравилось, что ты влез в это дело…
– Конечно. Правда, он ничего не сумел от меня добиться. Как ни старался.
– Сильно старался?
Мартин Вильяр задрал край рубашки, и я увидел следы ожогов. Пытали, значит…
– Ты крепкий мужчина, Мартин, но чем я могу помочь? Убийцу Джила, как понимаю, ты уже не достанешь. Убийц Себастьяно… – Я поморщился и покачал головой. – Вряд ли. Чего ты хочешь?
– Знаешь, Серхио, наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями, но одно знаю совершенно точно: я не хочу гнить на этой каторге.
– Похвальное желание. Как ты нашел мой тайник?
– Долгая история, Серхио. Очень долгая.
– Я никуда не тороплюсь.
– Хорошо, я расскажу, но перед этим ты ответишь на один вопрос.
– Спрашивай.
– Кто ты такой, Серхио Чатров?
Не знаю, что именно подумал Мартин про мои последующие откровения, но вид у него был… Как бы вам объяснить… Помягче. Слегка растерянным. Наверняка подумал, что у меня крыша поехала. С другой стороны – найденные вещи были лучшим подтверждением моей истории.
Почему взял и признался? Чего мне было бояться? И этот предаст? Меня убьют? Так все там будем. Рано или поздно, но будем. Мог бы Вильяр предать – давно бы предал. Сдал бы вместе с находками.
Разведчики Сотки и не такие случаи рассказывали. Путешествия между мирами полны неожиданностей. Иногда помощь приходит оттуда, откуда совершенно не ждешь. Поверьте, так бывает. Как говорил один мой приятель: «Жизнь состоит из паутины случайностей».
– Ладно, Серхио… Твои дела, приятель, это твои дела. Мне кажется, ты не врешь.
– Зачем мне это делать?
– Мало ли… – Он с подозрением покосился на мои руки, словно ожидал увидеть копыта или звериные когти.
– Я сейчас не сильнее котенка, так что можешь расслабиться.
– Ты, как я погляжу, не унываешь.
– Не имею такой привычки.
– Это хорошо. Потому что у нас впереди несколько тяжелых дел.
– Каких?
– Поставить тебя на ноги и… – Он усмехнулся. – Бежать отсюда.
27
Соленый, разъедающий кожу пот, жажда и расплывчатое марево, замершее над землей. Среди свежераспиленных досок дрались каторжане. Охранники не спешили останавливать эту потасовку, смеясь и подбадривая двух бедолаг, сцепившихся из-за плесневелого куска хлеба, найденного среди деревянных обрезков. Изнуренные работой, влажным климатом и бесчисленным гнусом люди часто срывались, ввязываясь в глупые и бесполезные стычки. Злоба… Она гнездилась в каждом из нас, клокоча где-то под горлом, и хватало ничтожного повода, чтобы глухая ненависть выплеснулась наружу.
Единственное, что спасало надсмотрщиков от бунта, – краткосрочность этих эмоций. Будь чувства более продолжительными, каторжане разнесли бы лагерь по бревнышку. Если бы не боялись. Страх и злоба – вечные спутники обитателей Анхело-де-Сорр…
Рядом со мной, наблюдая за дракой, сидел Мартин Вильяр. Наблюдал, надо заметить, без какого-либо интереса. Равнодушно, будто смотрел на клубок дерущихся крыс.
– Эти бродяги не пощадили бы и родную мать, лишь бы набить свое брюхо. – Мартин презрительно скривился и сплюнул на землю.
Отвечать на его реплику было необязательно. Достаточно было пожать плечами. Что я и сделал, не отвлекаясь от своих мыслей.
Он перехватил мой взгляд и ухмыльнулся.
– Ты мне не доверяешь…
– С какой стати я должен это делать?
– Согласен. – Он провел рукой по грязной свалявшейся бороде. – Я бы тоже никому не доверил своей шкуры. Особенно, – Вильяр поморщился, – после общения с Роберто, но я, черт побери, тебя не предавал!
– Пока что не предавал, – уточнил я.
Наконец один из дерущихся свалил противника на землю. Он несколько раз пнул его в голову, а потом оседлал безвольно обмякшую тушу и стал молотить ее кулаками. Бил размеренно и неторопливо, словно месил тесто или рубил дрова. С усталой хрипотцой и придыханием, будто исполнял тяжелую, но очень важную работу. Вильяр тягуче сплюнул и отвернулся.
– Твари…
После нашего первого разговора прошел один месяц. Еще немного, и буду праздновать годовщину провала в этот безумный мир. Оправился от ран, начал работать. Несмотря на особое положение, меня перевели в другой барак и в другую рабочую команду. Хесус Морено подсуетился. Везение? Сомнительное везение жить в каторжном лагере. Даже в команде трудившихся на местной лесопилке.
Я не знал причин «доброты» Морено. Не знал, пока одним вечером не заметил женщину, которая каждый день встречала каторжан, возвращавшихся после работы. Невысокого роста, кареглазая, с гладкой, в пучок, прической. Простенькое серое платье и черная кружевная мантилья. Мы звенели цепями, а она стояла на обочине, гордо подняв голову. Язвительные шутки, на которые так щедры поганые каторжные глотки, ее не трогали.
– Это моя жена, – тихо сказал Вильяр, когда мы прошли мимо.
– Жена?!
– Да.
Вечером, после отбоя, Мартин долго молчал, а потом, словно уловив мой немой вопрос, пояснил:
– Она продала наш дом в Базалет-де-Энарьо и приехала сюда.
– Ну и дела… Это она нас подкармливает?
– Больше некому. Скажи, ты уже можешь работать? – спросил Мартин.
– Мы вроде и так не бездельничаем, – не понял я.