— Да, стоит намотать на ус, — произнёс на выдохе Зотов и дальше с досадой. — Жаль. Бойцов у нас потрепало сильно. Вдобавок, боекомплекта сорок процентов расстреляли. А мы ещё даже трети пути не прошли до Мемфиса.
— Так, а что они палят так расточительно по каким–то людям? По обойме в человека, — Заворчала принцесса.
— Да по какой обойме, — фыркнул Зотов.
— Сама видела, как со страха по чём зря. Только магазины отлетают. Я уже сказала Колчаку, чтоб экономить начали. У тебя самого сколько снарядов осталось? Ты случаем в мою порцию 76–миллиметровых не залез?
— Не переживай, Насть.
— На оргалидов такое, я ж сказала!
— У нас тридцать шесть 120–миллиметровых снаряда, тебе мало?
— Пол телеги заняли, — заворчал теперь Олег. — Так–то уже обидно будет, если Чёрного не найдём.
— Сплюнь! — Взвыла принцесса.
Во второй половине дня вышли на дорогу, где сразу наткнулись на разбитую колонну конфедератов, судя по оставленным кепкам и двум мёртвым ослам. Много следов крови, шесть разбитых повозок. Но ни одного трупа.
По найденным и уже знакомым стрелам стало ясно, кто эту группу настиг.
— Что скажешь, Андрей? — Поинтересовалась Небесная деловито.
— На восемь часов, в трёх километрах индейский лагерь, — предположил по скоплению на радаре. — Или они просто сделали привал. Человек четыреста.
— Твою ж налево, — выругался Зотов.
Илья присвистнул.
— Связываться не будем, — заключила принцесса на выдохе.
Я уже попривык, что на радаре мелькают точки, обозначающие людей. То ближе, то дальше. Легко вычислил наблюдателей, когда стали выходить из леса. Несколько человек, завидев нас, драпанули на юго–запад. А третий остался наблюдать метрах в сорока от нашего маршрута, засев в заранее подготовленной яме с маскировочным настилом.
На прицел он был взят. Ему оставалось только дёрнуться в нашу сторону, но гаду повезло, повода не дал мне.
Взяв годные детали у конфедератов для своих телег, двинули дальше. Чем севернее, тем меньше на радаре людей. Снова начались леса да овраги. К ночи вышли к обширному кукурузному полю, уже изрядно высохшему и пожелтевшему. Но бойцы всё равно бросились искать початки, об которые в итоге только зубы можно было сломать.
На поле и разбили лагерь, организовав охраняемый периметр.
Весь день я глаз не сомкнул, пребывая в кабине меха и следя за радаром. И теперь пришлось нести службу какое–то время.
Люди вымотались настолько, что завалились буквально там, где и остановились. Я уже не говорю о не подготовленных моряках и помощнике туляка, который стёр ноги в кровь и уже вторые сутки ехал в телеге.
Ночь выдалась спокойной. К трём утра со смены Зотова я выполз из кабины и вырубился мёртвым сном. В мехаре я уснуть всё равно бы не смог. А на земле и одеяле, как на самой мягкой царской перине вышло.
Утром пробудился с острым чувством тревоги, вцепившись в револьвер. Будивший меня казак, даже шарахнулся в сторону, когда я подорвался.
Бойцы рассказали, что на юге небо периодически светлело от вспышек. Для нас это ничего хорошего не предвещало. Потому что в Хьюстоне у нас корабль стоит. Армии янки ничего не стоит западнее пойти, а аэропланам–разведчикам Британии «Жемчужину» с воздуха увидеть.
Почему Небесная не догадалась переносной телеграф затребовать у туляков остаётся загадкой. Было бы неплохо.
Хотя поклажу с раненными тащить всё труднее. К полудню новости не утешительные, троих с телеги ещё и залихорадило.
На очередном привале собрались на совещание с командирами за густыми колючками, подальше от бойцов. Стали шёпотом проблему обсуждать, которую и обозначила Небесная:
— Мы катастрофически отстаём от графика.
— Третья часть личного состава раненные, а лошади, что тащат телеги с ними, скоро подохнут, — отрапортовал Колчак взвинчено.
— Кто знал, что здесь столько дикарей, — выдавил Олег.
— И британцев, — добавил Илья. — Это ж они спровоцировали и подняли «в ружьё» целую армию. Вот почему они у Нового Орлеана закрепляются, готовясь к затяжной войне. Янки их прогнать хотят.
— Мы ушли от темы, — напомнила Небесная, поглядывая на меня слишком уж настороженно.
— Нам следует разделиться, — произнёс Зотов жёстко. Этот вообще взгляда не поднимает.
— Иначе никак, — согласилась принцесса. Похоже, они с майором уже это обсудили.
— Разделиться в вашем понятии — это оставить всех раненных и заболевших? — Уточнил Колчак с нажимом.
Начались тихие, но яростные споры, где даже я высказал своё мнение в пользу людей. Ведь оставить беспомощных — это бросить их на верную смерть. Выслушав все мнения, Настя попросила тишины и озвучила хладнокровный вердикт.
Ещё два дня мы будем продвигаться на север вместе в поисках хорошего укрытия. А затем с пятью мехарами возьмём тридцать самых боеспособных десантников и двинемся налегке без всяких телег, распределив поклажу между бойцами и меха–гвардейцами…
Сняли лагерь и двинули по пересечённой местности угрюмо. День по скудным лесам и полям. Ночь пережили без единого выстрела и всяких нападков, отправились дальше.
К полудню пришлось идти под палящим солнцем в горку, за которой надеялись выйти к реке, обозначенной на карте. Но Колчак что–то перепутал, вместо чистой воды нас встретило целое болото, которому не видно конца.
Надо признать, место живописное. И судя по радару, практически безлюдное. На западе редкие точки, ничего серьёзного.
— Вот и приплыли, — раздалось на выдохе от Зотова, вставшего на пригорок одним из первых на своём мехаре.
И, тем не менее, проглядывались тропки и зелёные островки, высокие, основательные деревья со свисающими вертикально вниз ветвями, словно украшениями.
Под лучами солнца блики добавляли зрелищу сказочности.
И немного отвлекли от враждебного настроя. А затем вдруг всё изменилось, когда внизу заметили серого аллигатора, который тут же со всплеском рванул в воду. За ним потянулись его собраться, выдавая себя!
— Мдаааа, — протянул Колчак. — Вот поэтому здесь ни янки, ни конфедераты, ни людоеды, чёрт бы их побрал, не лазят. Просто отличное укрытие.
Зазвучали лёгкие шлепки и ругань. На бойцов набросились голодные комары.
Не успели толком отбиться по воде пошли разводы, задрожала земля. Похоже, аллигаторы не нас испугались! Птицы с деревьев сорвались целой стаей в нескольких сотнях метров от нас и рванули прочь.
Затаив дыхание ждём, когда вылезет тварь. Бойцы со стонами укладываются на землю под торжествующим комариным писком, чтобы принять бой. Звучат щелчки затворов. Мы в свою очередь поднимаем наш крупный калибр, который теперь таскаем и с которым неразлучны.
Несколько новых толчков, похожих на сейсмическую активность, немного обнадёжили. Тем временем комаров налетело ещё больше.
— Отбой, это землетрясенье, — заявила принцесса с облегчением в эфире, кивая на горы с северо–востока.
На горную гряду смотрю вслед за ней и я через свою 16–кратную линзу. И сердце моё, ухая, обваливается.
За дымкой меж сопок что–то тёмное мелькнуло и скрылось.
Нечто очень большое, с шипами на хребтине.
И мне, чёрт возьми, не показалось!
А этим хоть кол на голове теши, никто ничего не увидел. Потому что у десантников идёт битва с комарами и вскоре началась у гвардейцев с аллигаторами.
Глава 17Откровенные разговоры
США. Район Растона, штат Луизиана. На 160 км севернее Александрии.
16 июля 1906 года по старому календарю. Вторник.
Две недели спустя!
Более мобильным отрядом за эти дни мы очень глубоко продвинулись во вражескую территорию, миновав все возможные неприятные встречи не без помощи углубленной навигации Медведя. Иногда мы двигаемся даже ночами, привалы минимальны, время на одном месте сокращено.
Бойцы выдыхаются. Помощник туляка, которого мы тоже взяли с собой вообще еле ноги волочит, хотя идёт налегке. Но Небесная не щадит никого. Будто спешит к определённому времени. Или опасается, что британцы опередят нас.
Земля дрожит всё чаще. И днём, и ночью. Но мои соратники списывают это на стихию. А я не перестаю пытаться высмотреть гиганта за туманом, когда чувствую трепет почвы под ногами. И мог бы, но мы больше не летаем, дабы не выдавать себя. Шагаем металлическими ногами исполинов с пехотой вровень, стараясь не шуметь.
Но это плохо выходит, вся живность разбегается и разлетается. Даже змеи спешно уползают в кусты с нашего пути. И я знаю почему.
Они чествуют эрений. Они чувствуют сердца оргалидов, хищников этого континента.
До Мемфиса осталось 370 километров. Цель близка.
Большая часть личного состава осталась ждать нас в хорошем укрытии среди болот, где нашлась и рыба, и чистая ключевая вода. Тем утешает себя каждый командир, отправившийся дальше с принцессой. Думаю, любой из нас мысленно попрощался со своими братцами.
Всё пошло не по плану практически с самого начала.
Мы сильно отклонились от первоначально запланированного маршрута ввиду новых обстоятельств, связанных с боевыми действиями. И теперь уже не собираемся идти к реке Миссисипи.
Движемся по насыщенно зелёным рощам вдоль широкой реки, рассчитывая поскорее найти годный брод. Или же чуть выше перенести всех бойцов на противоположный берег. Пока направление верное, нас устраивает и эта более проходимая сторона.
По левое плечо всё ещё видны зловещие горы, и я постоянно смотрю на них, порой натыкаясь на кустарник и мелкие деревья, которые неуклюже валю.
— Снова чёрный почудился? — Поддевает меня в очередной раз Олег.
— Шумел бы поменьше, — бурчит и Зотов, который в последнее время совсем не весел.
— Местных нет, — отвечаю я. — Вообще никого в округе.
И это странно.
Когда мы шли с Хьюстона, они прятались и выжидали. Пусть и держались от нас на расстоянии, но всегда были в зоне досягаемости радара, я в этом более чем уверен. Те самые чёртовы индейцы–каннибалы. А сейчас в радиусе двенадцати километров ни души. Или они очень хорошо научились маскироваться даже от обнаружения неведомых технологий. Не в воде же всё время прячутся? А может уже я потерял концентрацию с этой непрекращающейся трелью.