Кормчий говорил очень сдержанно и по виду благожелательно. Не к чему было придраться. И все же в его словах чувствовалась издевка, а глаза были устремлены мимо Кнемона, в морскую даль, где слева от нас продолжали кружиться чайки. Они волновали его гораздо больше, чем все заботы Кнемона. Кнемон, однако, не отступал.
— Хорошо, — сказал он. — Но согласись, Нубиец должен понести наказание. Он посмел схватить меня за руку. За каждый полновесный удар твоей плети по его спине я заплачу тебе. За каждое его ухо.
— Невозможно, Кнемон! Ведь ты собирался избить моего раба. Моего, понимаешь? Нубиец помешал тебе? Да!.. Но он защищал мои интересы. Как же я могу наказывать раба за то, что он предан мне?..
— Рыбачья лодка, отец! — внезапно окликнул кормчего Атрид, который, делая вид, что совершенно не интересуется разговором, все время смотрел в сторону берега. — Два человека!..
Все повернулись на зов юноши. Впереди, примерно в четверти мили от нас, недалеко от берега покачивалась на волнах маленькая рыбачья лодка. Двое рыбаков выбирали рыбу из установленных на мелководье сетей.
— Вот решение нашего спора, Эргин! — обрадованно воскликнул Кнемон, повернувшись к кормчему. — Тебе нужны гребцы?.. Покупаю обоих и отдаю за одного Нубийца. Нужно только заманить их сюда. Будто мы хотим купить рыбу.
Глаза кормчего сверкнули пиратским блеском. С точки зрения этого свободного грека, купца и морехода, пара беззащитных чужаков была вполне законной добычей. Но он не спешил с ответом. Взгляд его медленно переходил с работающих у берега рыбаков на парящих над морем чаек. И вдруг мы увидели, как несколько птиц в погоне за рыбой перелетели направо от корабля. За ними еще несколько. Еще и еще… Через минуту уже не меньше половины всей стаи кружило по правую сторону «Геракла».
— Доброе предзнаменование! — сверкнув зубами, облегченно сказал кормчий. — Их надо, конечно, взять!.. Но мне не нужна твоя помощь, Кнемон. И Нубийца ты не получишь!..
С этого момента события на «Геракле» пошли с кинематографической быстротой. Весть о том, что кормчий собирается захватить рыбаков, мгновенно разнеслась по кораблю и вызвала всеобщее одобрение. Почти все, кто находился на палубе, скопились у правого борта. Рулевой направил «Геракла» ближе к берегу, и, как только расстояние между кораблем и рыбаками сократилось до того, что можно было вступить в переговоры, матросы начали убирать парус. «Геракл» остановился.
Тут с первых же слов выяснилось, что рыбаки не очень-то понимают по-гречески, а на корабле никто не знает их языка. Пришлось объясняться с помощью жестов. В конце концов рыбаки поняли, заулыбались и направили свою лодку к «Гераклу». Они не почувствовали западни. Немного дальше по берегу, в небольшой скалистой бухточке, находился рыбацкий поселок с людьми и лодками. Поэтому рыбаки считали себя в безопасности.
Атрид приготовил длинную веревку с большим бронзовым крюком на конце. Позади юноши, прячась за спинами толпящихся у борта людей, стояли трое вооруженных луками матросов, готовых выдвинуться вперед и взять рыбаков на прицел, как только Атрид зацепит лодку.
И вдруг, когда лодка была уже менее чем в ста метрах от нас и все было готово для завершения вероломного замысла, старый гребец вскочил с места и, вспрыгнув на скамью, закричал рыбакам на их языке.
— Назад!.. Назад, или будете захвачены в рабство!..
Услышав родную речь и увидев, как плеть кормчего обвилась вокруг голых ног старика, рыбаки мгновенно повернули к поселку.
Старик опустился на скамью. Он не ждал пощады и не желал оправдываться. Несколько секунд он и кормчий смотрели в глаза друг другу, а затем кормчий отвернулся.
— Сто ударов! — приказал он надсмотрщику.
Двое дюжих матросов повалили старика лицом вниз, на скамью, к которой он был прикован. Все, кто были вокруг, поспешно расступились, освобождая место надсмотрщику, выступившему вперед, с длинным сыромятным бичом в руках. Один только Нубиец, прикованный позади старого гребца, с состраданием смотрел на него.
— Ну зачем ты это сделал, Старик? — шептал он. — Пусть бы кормчий взял этих людей, нам было бы легче…
— Если тебе доведется встретить моих сыновей, Нубиец, скажи им…
Старик не договорил. Бич надсмотрщика просвистел в воздухе, и мы с ужасом отвернулись от гнусного зрелища, которое должно было сейчас разыграться… Но удара не последовало…
Первыми заметили персидский военный корабль и подняли тревогу гребцы, сидящие на своих скамьях лицом к корме.
— Оглянись, кормчий!.. — голос Нубийца разнесся над палубой, как гром колокола. — Перс гонится за «Гераклом»!..
Огромный двухмачтовый корабль с раздутыми, словно рвущимися в высь парусами мчался к нам. С каждой стороны его было по три ряда расположенных друг над другом весел. Словно лучи бесчисленных прожекторов, они вспыхивали на солнце, когда гребцы поднимали их над водой. На носу корабля вместо бушприта выступал громадный медный таран в виде бараньей головы с закрученными рогами…
Разумеется, с того расстояния, которое отделяло нас от персов — между нами было еще около двух миль, — мы не могли ничего еще рассмотреть. Все эти и другие подробности о персидской триреме, как называли греки чужой корабль, мы узнали из разговоров пассажиров, пока возвращались на корму вслед за кормчим.
Научная тетрадь №7
53. РАССУЖДЕНИЕ О ТАЙНЕ. (Написано Александром Петровичем). Вы спрашиваете: что такое тайна? Почему все скрытое, запретное, непонятное нас так волнует? Почему нам всегда хочется раскрыть секрет, докопаться до истины, узнать разгадку?..
Отправимся в самую давнюю давность — к первой молекуле живого белка. Почему она не погибла? Ответ один: в основу всего живого заложена программа самосохранения. Это свойство заставляет живую молекулу с самого начала сопротивляться всему, что может ее погубить, и стремиться ко всему, что ей полезно. Как она это определяет? По раздражению!.. Все, что касается живой молекулы, служит для нее раздражителем — то есть сигналом.
Механическое прикосновение, влажность, химическое воздействие, перемена температуры, электромагнитные волны, свет, запахи, звуки — все это сигналы, которые раздражают живую клетку. Чтобы правильно на них отвечать — реагировать, она должна эти сигналы непрерывно оценивать. Иначе говоря, подвергать расшифровке! В зависимости от этой оценки — «да», «хорошо», «приятно» или «нет», «нехорошо», «противно» — она отвечает на сигнал, действует. Простейший пример: под микроскопом видно, как амеба стремится к свету и «убегает» от соли.
Это свойство — воспринимать и расшифровывать сигналы — охраняет живую клетку даже тогда, когда се другие признаки жизни полностью замирают. Оно всегда начеку! Например, бактерия, которая образовала спору, может прождать тысячи лет, пока благоприятный сигнал не возвратит ее к нормальной жизни. Другой пример: семена растений начинают прорастать, только получив сигнал: «влажно, тепло»…
Только правильно понятый, правильно расшифрованный сигнал может обеспечить живому существу его безопасность и благополучие. Всякий непонятый или понятый неправильно сигнал грозит гибелью.
Сам по себе сигнал — всего лишь намек на что-то. А это и есть тайна! Расшифруй сигнал и получишь информацию — знание. Необходимое условие получения правильной информации — накопление опыта расшифровки.
Чем совершеннее живое существо, тем разнообразнее сигналы, которые оно способно воспринимать и расшифровывать. Вся нервная система и ее главная часть — головной мозг — только для того и развились. Получение сигналов, расшифровка их и управление ответными действиями — работа нервной системы и головного мозга. Они производят ее даже, когда животное спит.
И тут возникает новое обстоятельство. В процессе борьбы за существование у животного появляется способность не только получать, перерабатывать и передавать информацию, но также и утаивать ее и давать ложную информацию, когда это ему полезно… Вы чувствуете, мы приближаемся к детективу!
Вот, скрываясь между кочками, в траве кормится заяц. То, что он сейчас здесь и занят кормежкой — это его, заячья, тайна. А лиса между тем уже вынюхала его и подкрадывается к нему с подветренной стороны, чтобы ветер не донес до него ее, лисий, запах… Вот кошка подбирается к компании воробьев. Она не прячется от них, но делает вид, что смотрит в другую сторону. Если воробьи хотят уцелеть, они должны сообразить: обман!.. Вот по зеленой веточке ползет маленькая зеленая гусеница. Чуть что — и она уже застыла на месте, вытянувшись торчком, неотличимая от зеленого стебелька. Ложная информация! Но та птица, которой нужно накормить своих птенцов, должна эту ложь раскрыть. Иначе птенцы погибнут от голода. И она раскрывает!.. Не только ради себя, но и ради птенцов — заметьте это! И так же поступает вожак стада антилоп, который стоит на страже, пока другие пасутся…
А человек? Его головной мозг достиг своего совершенства в постоянном общении с другими людьми. Он понимает — опасность, грозящая другим людям, — его опасность. И потому инстинкт самосохранения велит ему разгадывать тайны уже не для одного себя, своих детей и знакомых. Его беспокоят тайны, которые касаются даже незнакомых ему людей!.. Не в этом ли причина того, что, даже читая книгу, мы начинаем волноваться и искать выход, когда перед нами возникает тайна и герой попадает вдруг в трудное положение!..
Чем дальше, тем больше самых различных знаний надо иметь для расшифровки все новых и новых тайн. Пока нервные клетки накопляют знания и производят расшифровку — они живут. Лиши их этого — они погибнут!.. Вот почему наши серые клетки охотно хватаются даже за такие дела, как всякие замысловатые игры, загадки, кроссворды, ребусы, детективные истории… Они тренируются. Начинается с этого, а кончается разгадкой таких волнующих воображение тайн, как тайна происхождения жизни, тайна атомного ядра, тайны других миров! Серые клетки живут этой работой. А в основе их деятельности — все тот же инстинкт самосохранения, запрограммированный в каждой живой молекуле!