Однажды доктор Поссе приехал к дону Херонимо в состоянии крайнего возбуждения. В руках он держал экземпляр «Сельскохозяйственного и художественного еженедельника для священников», который, несмотря на свое название, представлял собой научный журнал. В этом выпуске был помещен обзор книги английского медика Эдварда Дженнера.
– Это настоящая революция, дон Херонимо. Поворотный момент в истории человечества.
Дон Херонимо слегка растерялся при виде бьющего через край энтузиазма своего друга.
– Это начало конца оспы! – восторженно повторял Поссе.
– А вы не преувеличиваете, доктор?
– Нет, нисколько… Я вам уже рассказывал о трудах этого английского сельского врача, я уже давно слежу за его работой. Он начал с простого наблюдения, что крестьянки, которые доят коров, никогда не заболевают оспой. Почему? Ему понадобилось двадцать лет, чтобы найти ответ.
– И что же?
– Он обнаружил, что от оспы их защищает подобный вирус, но он циркулирует только среди коров и вызывает болезнь, схожую с человеческой оспой, но намного менее опасную и вовсе не заразную. Дженнер доказал, что вирус коровьей оспы надежно защищает и от оспы человеческой.
Доктор Поссе протянул другу журнал, и дон Херонимо погрузился в чтение. Эксперимент английского врача состоял в том, что он вводил гной, зараженный вирусом коровьей оспы, человеку. Ни в одном случае не последовало ни развития болезни, ни нежелательных осложнений.
– Эту процедуру он назвал вакциной, от латинского слова «vaccina», что означает «коровья», и сам метод весьма несложен. Он похож на вариоляцию, но вводится коровий гной, а не гной от носителя человеческой оспы. Я хочу ввести в обиход это средство и пришел просить у вас разрешения занять помещение в больнице Милосердия, чтобы начать проводить вакцинацию.
Дон Херонимо нахмурился.
– А не существует ли опасности заразить здоровых людей препаратом, взятым от животного? – спросил он.
– Читайте дальше… Риска никакого!
Дон Херонимо продолжил изучение статьи; с лица его не сходило скептическое выражение.
– Не стану скрывать, что-то меня во всем этом смущает. В конце концов, когда человеку прививают жидкость от коровы, тем самым мы нарушаем границы видов…
– Это правда, до сих пор на практике не использовались методы, когда препарат от представителя животного мира вводился бы человеку. Представляю, какими воплями разразятся многие священники, но ведь самое важное – это результат.
– Да, но мы не в силах предполагать, что может произойти при смешении видов; кто знает, какие последствия возникнут в будущем, если объединить жидкости от разных видов?
– Любой научный прогресс, дон Херонимо, связан с риском. Сейчас у нас в руках безопасный способ пресечь болезнь, от которой страдает шестьдесят процентов населения и погибает десять процентов от общего количества умерших. Мы же не можем сидеть сложа руки, верно?
– Нужно убедиться в том, что это действительно безопасно. Позвольте мне проконсультироваться с другими попечителями Конгрегации в отношении использования помещения.
Публикация доклада Эдварда Дженнера всколыхнула умы, вызвав как яростную критику, так и ликование. Основным доводом хулителей стал именно тот, который привел дон Херонимо. Противникам представлялось аморальным и кощунственным заражать здоровых людей отвратительной и грязной субстанцией, взятой от животного. В Англии один врач отважился высказаться на публике:
– Уверяю вас, после вакцинации у человека на лбу вырастут коровьи рога! Недопустимо бросать вызов законам природы, тем самым и законам Божьим! Мы за это дорого заплатим!
Мысль о том, что под угрозу попадает граница между разными видами, вызвала такую панику, что Папа запретил эксперименты с вакциной на всей территории Папской области. Но результаты говорили сами за себя: вакцинирование представлялось таким простым, безвредным и действенным средством, что весь медицинский и научный мир Европы с энтузиазмом включился в его распространение. Из Соединенных Штатов президент Томас Джефферсон отправил Дженнеру благодарственное письмо. Во Франции Наполеон приказал провести вакцинацию в своих войсках; в России императрица издала указ, согласно которому первый вакцинированный ребенок получал фамилию Вакцинов и в придачу пожизненную ренту от правительства. Дон Херонимо, человек просвещенный и питавший безоговорочную веру в доктора Поссе, убедил попечителей организовать зал для вакцинации в больнице Милосердия. Был совершен гигантский шаг в изучении процессов иммунизации, и доктор Поссе без устали осваивал и проверял данные о благотворном воздействии нового метода.
Первой проблемой стало получение препарата для вакцинации. Коровья оспа была распространена только на севере Европы, поэтому попытки раздобыть вирус в Испании потерпели неудачу. Поссе обратился к доктору Пигильему, пионеру вакцинации в Каталонии, с просьбой прислать ему волокно, пропитанное жидкостью из пустул больных оспой коров.
Через несколько дней, подготавливая зал для вакцинации в больнице Милосердия, Поссе встретился с Исабель, которая, по обыкновению, была крайне занята.
– На этот раз нет никакого риска, – сообщил доктор, рассказав о новом методе. – Чтобы ты сама убедилась, насколько я доверяю вакцине, первым, кого я привью, станет мой любимый внук, пяти месяцев от роду. Но я хотел бы сделать прививку и твоему сынишке. Они будут первыми во всей Галисии.
– А вы уверены, что он у меня не разболеется, как дети дона Херонимо?
– Более чем уверен. Эта процедура не имеет ничего общего с той, что мы делали тогда. Подумай, ему больше никогда не будет грозить опасность заразиться оспой!
Кое-какие опасения Исабель все же испытывала, но была не в силах отказаться. У нее уже не было достойного предлога, как в тот раз, когда ей предложили вакцинироваться во время беременности. И вот шестнадцатого августа 1800 года доктор Поссе провел первую вакцинацию в Галисии; пациентами стали его собственный внук и маленький Бенито, которому исполнилось семь лет. Процедура проходила в больнице Милосердия, а препаратом послужило хлопковое волокно, доставленное от доктора Пигильема из Барселоны. Тем же способом Поссе продолжал прививать и многих других детей, но при этом его не покидали опасения, что при долгой транспортировке волокна вирус может утерять активность и прививка не сработает.
Однажды в феврале 1801 года в приюте для подкидышей при госпитале произошло трагическое событие, послужившее поворотным пунктом в жизни Исабель. Один ребенок выпал из окна третьего этажа и разбился, испустив дух с криком, всполошившим весь город. Это происшествие напомнило о другом нашумевшем случае, который недавно стал достоянием общественности: несколько детишек из Валенсии попали в усыновление к комедиантам; новоявленные опекуны изувечили сиротам суставы, чтобы те лучше сгибались, и держали их на хлебе и воде, чтобы детишки сохраняли легкость и ловкость. Тогда впервые подверглась критике деятельность недавно возникших благотворительных учреждений. Могущественная Конгрегация Богоматери Всех Скорбящих, репутации которой был нанесен существенный урон, объявила причиной этих прискорбных событий беспорядок, царящий в заведении; вдобавок к этому выявилось и отсутствие гигиены, и весьма небрежное оформление финансовых бумаг, что повлекло за собой молниеносное увольнение управляющей Лусии Перес.
– В Ла-Корунье нет человека, более подходящего для заведования приютом, чем Исабель Сендаль, – высказался дон Херонимо на внеочередном собрании попечителей.
Конечно же, девушке недоставало опыта, чтобы занять этот пост, но подыскать соответствующую кандидатуру было крайне сложно в силу высоких требований и низкой оплаты. Нынешнее увольнение управляющей было уже вторым; первую начальницу обвинили в том, что она не смогла должным образом отчитаться в расходах приюта. Согласно уставу, назначение на этот пост производилось на выборной основе, но в случае Исабель решающим фактором стала настойчивость дона Херонимо. С одной стороны, учреждению необходимо иметь начальника, с другой – и это, без сомнения, сыграло свою роль – восьмилетний сын Исабель начинал занимать в доме слишком много места.
– Я недавно говорил, что у меня на тебя есть планы, помнишь?
– Конечно, дон Херонимо.
– Попечительский совет Конгрегации Богоматери Всех Скорбящих на вчерашнем собрании решил предложить тебе место руководительницы в сиротском приюте больницы Милосердия.
Исабель не смогла сдержать улыбки; в уголках глаз обозначились гусиные лапки морщинок. Она чувствовала удовлетворение: ее покровители не забыли о ней.
– Наши дети уже выросли; мы с доньей Марией-Хосефой подумали, что в приюте ты принесешь больше пользы.
– Вы действительно считаете, что я справлюсь с этой работой?
– Я убежден, что на это место лучше тебя никого не найти. Но будет нелегко: твое присутствие обязательно двадцать четыре часа в сутки, так что тебе придется переехать туда вместе с Бенито. Ты будешь получать пятьдесят реалов в месяц и продуктовое довольствие в полтора фунта хлеба в день, из муки тонкого помола. Смотри, чтобы было понятнее: монахиня, принимающая детей в приюте, получает сорок реалов, ткачиха и вязальщица – шестьдесят, учитель начальных классов – тоже шестьдесят.
– Ах, я так вам благодарна, дон Херонимо! Не знаю, чем я заслужила…
Исабель была взволнована. Неважно, что ее ждет тяжелая работа, главное – она покончила с положением служанки. Этим она, конечно же, обязана своим господам, но и Игнасии тоже – именно мать заставила ее учиться грамоте и счету в приходской школе при церкви в Санта-Маринья-де-Парада. Без этих знаний ей было бы не на что надеяться.
– Ты заслуживаешь и этого, и даже большего, – промолвил дон Херонимо, и Исабель потеряла дар речи: к похвалам она не привыкла. А ее покровитель продолжал: – Смотри, дитя мое, этот пост хорош еще и тем, что тебе полагаются поощрения: подарок к Рождеству и две мясных буллы в Великий пост