– Я заказал термометры и барометры, чтобы по пути отслеживать погодные изменения, которые могут повлиять на качество вакцины.
Инструменты были подготовлены со всей возможной тщательностью. Хотя вакцинный препарат предполагалось транспортировать методом «из руки в руку», решено было взять с собой две тысячи стеклянных пластин, чтобы проводить опыты, связанные с возможными изменениями материала в зависимости от температур, и пневматический прибор для создания вакуума и запечатывания стекол. Бальмис заказал пять сотен экземпляров переведенного им трактата Моро де ля Сарта, чтобы распространять его в качестве пособия вместе с вакциной по маршруту следования. Заранее предвидя обильную переписку, он запросил для себя специальные цены на почтовые отправления. В свою очередь, министр Кабальеро написал начальнику порта в Ла-Корунье, прося его обеспечить фрахт торгового судна водоизмещением примерно в двести пятьдесят тонн на выгодных для королевской казны условиях.
Но самым главным вопросом оставались дети, от которых зависел успех предприятия. Бальмис отправился к дому сто семнадцать по улице Аточа, где располагался самый старый сиротский приют в Испании – Мадридский дом призрения. В этом мрачном двухэтажном здании, построенном в 1610 году, давали кров не только сиротам, но и неизлечимо больным женщинам, роженицам без средств к существованию и беднякам, не имеющим крыши над головой. Заведующий приютом священник принял Бальмиса за одного из потенциальных благотворителей: встретил его с распростертыми объятиями и сразу же начал жаловаться на постоянное сокращение бюджета для своего заведения.
– Здесь живут сто восемьдесят беспризорных детей, по большей части старше семи лет, а также круглые сироты от шести до тринадцати лет.
Бальмис увидел, что дети спят по трое в одной кровати.
– У нас не хватает материалов для столярной мастерской, тканей для пошивочной, гвоздей для обувного дела. Единственное, что более или менее хорошо обеспечено, – это шляпная мастерская, потому что у нас есть постоянная клиентура. Ах, вот идет наш гробовщик, давайте я вас представлю.
Бальмис познакомился с долговязым субъектом, одетым в черное; с длинными волосами и тонкими усиками он был похож на цыгана.
– Я постоянно проживаю здесь, – объяснил гробовщик. – Моя задача – дать детишкам подзаработать. И у них весьма неплохо получается: они поют на похоронах, а за это им подают милостыню. Я учу их петь и играть на органе, вместе с ними хожу на похороны…
– Мы стараемся воспитывать их и обучать какому-нибудь ремеслу, чтобы они смогли потом прокормиться, – рассказывал священник. – Девочкам объясняют, как содержать дом в чистоте, собственно, в основном их готовят к работе служанками.
– На самом деле я пришел вовсе не для того, чтобы усыновить ребенка, да и благодетелем быть не могу при всем желании…
Священник не смог скрыть своего неудовольствия. Бальмис изложил цель своего визита: он хочет отобрать шесть не болевших оспой детей, чтобы сделать им прививку и затем взять их с собой в Ла-Корунью как носителей вакцинного материала. Первые двое привитых сразу же вернутся из Галисии, а четверо оставшихся продолжат путь до первой остановки экспедиции в Санта-Крус-де-Тенерифе, откуда после прививки их отправят назад с ближайшей оказией.
Просьба оказалась столь необычной, что директор не знал, что и думать. Этот врач прибыл от короля, так что нельзя было чинить ему препятствий. В действительности священника беспокоили не столько тяготы предстоящего путешествия, сколько желание, чтобы дети не лишились религиозного воспитания:
– Сразу же после пробуждения – в четыре часа летом и в половине шестого зимой – они должны творить молитву. И причащаться дважды в месяц. Перед каждой трапезой они читают три раза «Отче наш» и просят благословения пище. После ужина, в девять вечера, – отбой, «Отче наш» и в постель.
– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы они соблюдали эти богоугодные правила, – заверил Бальмис.
– Эти дети одичали, большинство из них были брошены родителями, их души пропитаны обидой и злобой, поэтому так важно, чтобы они оставались в лоне церкви.
– Я понимаю, падре.
Бальмис собирался побеседовать с местным цирюльником-хирургом-кровопускателем, который тоже постоянно проживал в приюте. Только он мог помочь отобрать подходящих детей – здоровых, сильных и прежде не болевших черной оспой.
– Вы пришли в удачное время, сейчас они все собрались на обед.
Медики прошли через двор, где находился небольшой водоем: здесь стирали белье, один раз в месяц зимой и каждые две недели летом. Из трапезной доносился сильный капустный дух. Сегодня на обед была капустная похлебка с салом.
Хирург указывал Бальмису на шумливых краснощеких детишек, которые, по его мнению, отличались крепким здоровьем. Все они были обриты наголо, чтобы не завелись вши, и одинаково испуганно смотрели на врачей. Многие выказывали явные признаки рахита и отличались недоразвитым для своего возраста сложением. Хирург объяснил, что это происходит из-за слишком раннего отъема от материнской груди или же из-за нехватки кормилиц.
– Все эти хилые малыши вскормлены искусственно, козьим молоком и размоченным в вине хлебом.
– А этот?
Бальмис указал на мальчика лет восьми, который сидел на полу и грыз горбушку. У него были ярко-голубые глаза, светлые волосы – чистый ангел!
– Это Кандидо де ла Каридад, ребенок здоровый, оспой не болел. Он наказан: сидит на хлебе и воде и должен есть, сидя на полу перед всеми. Он провинился – пытался сбежать после того, как пел на похоронах.
Кандидо смотрел на Бальмиса глазами, полными тоски и смятения. Врач наклонился к нему.
– Хочешь поехать в Ла-Корунью с другими здешними ребятами? – шепнул он мальчику.
– Что такое Ла-Корунья?
Бальмис улыбнулся.
– Это город, на берегу моря. Ты видел море?
Мальчик помотал головой.
– Тогда я поговорю с директором, чтобы он отменил наказание.
Бальмис отобрал шестерых сирот: Кандидо, Хуана Франсиско, Антонио, Аддреса, Херонимо и самого маленького, шестилетнего Хасинто.
– Я выбрал вас, чтобы вы спасли мир; вы маленькие герои, и ваш вклад в здоровье человечества навсегда останется в Истории. Хочу также сообщить, что в награду за вашу помощь королевский дом обещал позаботиться о вашем образовании.
Дети ничего не поняли. Они не умели принимать похвалу. Но даже в столь нежном возрасте они уже интуитивно догадывались, что за «такую удивительную удачу» им полагается компенсация.
За день до отъезда из Мадрида они узнали, что именно от них требуется. Три санитара – Басилио Боланьос, Франсиско Пастор и Педро Ортега, которых дети были обязаны беспрекословно слушаться, – привели Хасинто и Андреса в кабинет доктора Бальмиса для вакцинации. Бальмис позаботился о том, чтобы препарат был лучшего качества: он использовал жидкость из пустул других детей, которых он сам прививал и у которых сам же оценивал результат. Чего никто не ожидал, так это бурной реакции сироток; увидев врача с ланцетом в руке, они заверещали и попытались сбежать.
– Это совсем не больно, – увещевал их доктор.
Как им ни объясняли, что прививка избавит их от жуткой болезни, ничего не помогало, даже предложенные конфеты. Дети в страхе озирались по сторонам, как пойманные зверята, которым вот-вот перережут горло. В конце концов санитар Басилио Боланьос, великан с ручищами мясника, схватил Хасинто, тогда как Франсиско, другой санитар, удерживал силой маленького Андреса. Бальмис ланцетом сделал едва заметный надрез на коже мальчиков и ввел жидкость. И все это под непрерывные детские вопли.
На следующий день, десятого сентября, участники экспедиции выдвинулись из Мадрида в нескольких экипажах. Трое санитаров сопровождали только что привитых детей, не давая им чесаться и следя на стоянках, чтобы они не приближались к остальным, дабы не заразить их. Однако при малейшем ослаблении надзора мальчишки пускались во все тяжкие. Они бегали, дрались – их любимое развлечение – на глазах перепуганных взрослых, пока санитары не догоняли их и не уводили подальше. Хорошо вести себя они начали только тогда, когда подействовала вакцина: утомление и небольшая температура превратили их в кротких агнцев. Похожий на ангелочка Кандидо оказался самым строптивым. Когда ему попытались сделать прививку, он отказался наотрез. Мальчишка рыдал, умолял, кричал, ругался, размахивал кулаками и лягался, вертелся ящерицей, до крови укусил Басилио в ручищу и сбежал со стоянки. Так что вместо него пришлось вакцинировать маленького Аццреса. На следующее утро, когда уже собирались заявить альгвасилу о бегстве сироты, Кандидо появился с покаянным видом.
– Я тебя первого выбрал, и так-то ты меня благодаришь? – укорил его Бальмис.
– Я боюсь.
– Я же сказал, что это не больно… Взгляни на Андреса, он ни слезинки не проронил.
Беглец посмотрел на Андреса и независимо пожал плечами. Он вышел победителем, и это единственное, что его интересовало. «Неуправляемые, подозрительные, трусливые и беспокойные», – вспомнил Бальмис слова директора приюта. Это были дети, хлебнувшие лиха, брошенные на произвол судьбы и не доверяющие никому из тех, кто их окружал.
Когда дошло до дела, идея использовать детей для транспортировки вакцины оказалась намного сложнее, чем Бальмис считал вначале. Каждый из них был личностью, со своим характером, своим складом ума и со своим прошлым. Жить вместе с ними было непросто. Бальмис, Сальвани и остальные взрослые задавали себе вопрос, как они все – дети и взрослые – выдержат несколько недель плавания на небольшом корабле, если даже короткое путешествие по суше превратило их жизнь в ад. Как поддерживать дисциплину? Как убить долгие часы скуки и безделья в плавании? Как лечить детей, если они заболеют? Как они перенесут смену климата? Бальмис не переставая думал об этой части своего плана, потому что ничего про это не знал; все, что касалось детей, было ему глубоко чуждо. Он в жизни с ними не пересекался. Однако они были ему необходимы; без этих мальчишек нет способа доставить на другой конец света прививочный препарат. Без них, самых слабых и уязвимых членов общества, невозможно было осуществить самый смелый медицинский и гуманитарный проект в истории.