Экспедиция. Туда, но не обратно — страница 32 из 82

Тогда и решил рождённый балт, как истинно верующий человек, уже больше ставший греком, простить обидчиков своего рода и принести истинную веру в земли родимичей, которые истребили его племя и самого Кривейта продали в рабство. Чудом убежал тогда Андрей от одного рода радимичей, возжелавших принести миссионера в жертву своим богам. Скитаясь по лесам, Андрей набрел на поселение извергов. Это были люди многих племен и родов, которые по разным причинам были отвергнуты своими родичами. Основал поселение Держан, которому пришлось бежать со своим родом от Рюрика, так как участвовал в восстании Вадима против варягов. Рюрик же мстил всем, кто поднял меч против его законной власти.

Держан умер три года назад, но поселение осталось, даже разрослось. Тут жило уже много людей. Были и дреговичи и радимичи, кривичи, или, как и Андрей, из балтских племен. Разрастались и поля. Уже четыре лоханки опалили и выкорчевали пни. Земли были тут песчаные, не очень хорошие, но год-два урожай с одного поля был неплохой. Зверья вокруг много, лоси, олени, есть бобровые запруды, коней можно выловить. Рыбу же и вовсе, руками ловят. Так что худо-бедно жили, да торговали иногда со свеями, иными норманнами, которые по днепровскому пути устремлялись в Царьград.

Горыня, младший брат и приемник Держана, уже тоже преклонного возраста сорока шести лет, принял поселение и собирался включить его в состав державы Рюрика. Он понял, что они с братом совершили ошибку поддержав властолюбивого Вадима, ведь при Рюрике все меньше варяжьи ватаги ходят по Днепру и грабят, а чаще ведут торг, единая власть только укрепит торговлю, и община Горыни сможет и дань выплатить за защиту, и заработать себе на прокорм. Тем более, что от последних гостей, с которыми довелось поторговать, глава поселения узнал о намерении ярла Олега, что принял державу при сыне Рюрика Ингваре, установить контроль и порядок на всем торговом пусти до Киева, а может и дальше по Дикому полю. Хотел Горыня поклониться Олегу и готовил щедрые подношения ему, когда мимо будет тот проходить. Всех куниц, что набили за два года, решил Горыня отдать в дар князю, да припасов дать, две больших семьи бобров не трогают, чтобы в нужный момент поселение не осталось без мяса, но Олегу отдадут. Надеялся Горыня, что и ратных людей оставит с ним Олег, тогда никто не будет страшен, а то, если дреговичи сидят на своих болотах и редко выходят, радимичи же то и дело появляются, да ходят слухи, что и хазары заходят за своей данью, которой обложили песчанцев-радимичей даже до этих мест, не так давно к ним присоединилась семья, которая и бежала от этих иудеев.

Однако, как ни рассчитывал Горыня построить будущее своей общины извергов, получилось все иначе. Снор на двух ладьях, с мордами смока-дракона, пришел разведать обстановку перед тем, как по Днепру пойдет Олег с малолетним Ингварем. Этот варяг со своей ватагой не стал даже разговаривать, а принялся жечь слабые селения. Горыня успел отвести большую часть людей и скарба с животными в лес, но его сын, Ратмир с еще десятью молодыми сильными мужчинами, надежде поселения, погиб, стараясь замедлить Снора и его дружинников, и дать время людям углубиться в чащу. Тогда варяги взяли в плен Бренко, чтобы тот провел Снора к местам-сховищам, но и на следующий день, варяги не пришли, значит, парень не сдал никого.

Теперь почти сотня людей, в числе которых много женщин, стариков и детей, прятались в лесу. Снор ушел в земли радимичей, разоряя пограничные поселения, не решаясь углубляться в места проживания родов племени. Радимичи могут дать отпор, значит люди хирда Снора скоро вернуться сюда, может, и захотят остаться и дожидаться Олега в землянках, которые захватили у общины Горыни.

Глава поселения решился сделать вылазку из их лесного убежища и сжег бывшее поселение, частично вместе с теми, кто спал в жилищах. Многие варяги успели выбежать из горящих полуземлянок и убили трех людей Горыни, но и варяги теперь будут вынуждены уходить. А построить новые жилища для остатков общины получится быстрее, чем найти пропитание для людей, при том, что охотников у Горыни оставалось уже очень мало.

Еще при отходе от горящего поселения, Горыня заприметил извивающегося, как змея странного вида человека, который резко уснул ещё до того, как к нему приблизился верный соратник Горыни Бойко. Человека вначале приняли за лешего, сильно странно тот был одет. Люди Горыни отнесли спящего человека в убежище и даже дали время выспаться, пока женщины оплакивали потери от набега людей Снора. Когда же пришелец очнулся, он стал говорить невнятные, во многом не понятные слова, но «архи» и «логос» — греческие слова, произнесенные незнакомцем, заинтересовали Андрея, который уже второй год жил на поселении. Это было греческое слово «археологи», которого в греческом языке не используют.

Принимать у себя носителя веры в распятого мертвеца Андрея сперва Горыня не желал, но христианин общины знал много языков, ремесел, умел считать и вести прибыльный торг. Да и веру свою Андрей силой или упорством не насаждал, только лишь трое отроков, да две вдовые бабы приняли веру Христа. В поселении к вопросам веры относились спокойно. Были тут и велесовы дети и те, кто поклонялся Хорсу больше, чем Роду, кто почитал всем богам Ярило, или, как его еще называли, Коляда. Так что Андрея не стали гнать, а использовали, как главного торговца в поселении, да и кузнечному делу тот был неплохо обучен, владел и мечом, но никогда не брал его и не сражался, только периодически тренировался.

— Что поведал тебе сей приблуд? — просил Горыня, когда к нему подошел Андрей после более чем странного разговора с найденным человеком.

— А сказывал он, что родичи его стали селищем недалече, где озеру конец, да река протокой с Днепром едина. Есть сред тех пришлых греки, кои «архиологами» кличутся. Да и сам найденыш имя мае Георгий — у эллинов я слыхал такое имя, да и у армян тако ж в вере сие имя есть, — Андрей задумался.

— Так они верят в бога-мертвеца? — сказал Горыня и не обратил внимания, как скорчил недовольную гримасу Андрей.

— Нет креста на нем, токмо ведает, яко крестится по канону, — ответил проповедник.

— Думаю, что нам треба говорить с теми пришлыми, сгинем мы с чадами, да со старыми. Снор возвертается, да ошукает сховище наше, — поглаживая растрепанную бороду, сказал глава уже потерянного поселения.

* * *

После изгнания насильников, среди всех выживальщиков из далекого будущего царило уныние и обреченность. Девушки ходили только большими стайками и опасливо смотрели не только на оставшихся парней из банды Шишона, но и на своих же одногруппников, ожидая и от них подлости. Парни, опускали головы, видя такое пренебрежение к себе, некоторые винились, что не смогли уберечь. Да и в целом обстановка не располагала к тому, чтобы быть веселью.

— Ты, Солдат, поговорил бы с людьми, да определил задачи. Завтракали консервами, как такое допустить? Охоты нет, на огородах сорняков по пояс, на рыбалку никто не вышел, силки не смастерил, да и сети есть у нас, можем и на рыбе житьх. Так, парень, не пойдет. Решай, коли нужда будет, помогу, но и ты давай, работай, — отчитывал Рыгор Игоря, стараясь говорить так, чтобы никто не слышал.

— Да, я думал уже, объявлю через полчаса собрание. Кто там по хатам или на огородах, скажи, чтобы подошли, — с максимальной уверенностью ответил на критику Игорь.

— И, это… — Рыгор замялся. — Ты же Свету, да Большого послал вслед насильникам?

Игорь содрогнулся. Конфликта с мудрым и нужным для всеобщего выживания человеком, Солдат не хотел. Но и скрываться, юлить и обманывать не стал.

— Да! — с вызовом, после долгой паузы, ответил парень.

— Да не выкачивай грудь колесом. Все я пониманию, все понимают. Но и казнить здесь мы их не могли, и не только потому, что видели, как эти сорванцы взрослели, а потому, что для всех нас нельзя потерять человечность. Вот так, по-тихому, да. Они просто не смогли бы выжить в лесу. Это и наука для тех, кто сбежать захочет, или прогуляться по окрестностям без дозволения. Вот только нужно всю эту вольницу заканчивать и работать. Я тут с Михаилом говорил, так он, ух, и умен, зараза, убедил меня, что сейчас весна, по-нашему конец апреля, пусть и довольно теплый. Так что поля можно и нужно разработать. Зерна на посев мало, но есть, может ячменя немного, да ржи. Бульбы же хватит на большое поле, кое какие семена есть с посевной. Два урожая соберем, прокормимся и сами и скотину откормим. Свиней больше нужно, так что не вздумай убойну какую выдумать, охотиться нужно. Давай, командуй, — Рыгор похлопал по плечу Игоря и пошел к домам, чтобы позвать на общее собрание бабу Клаву, Зайца-Славу, да и всех, кого увидетй.

Кроме как заканчивающейся ревизии, перенос продуктов в холодники и погреба домов, да заготовки дров, работа была только по установке столов и навесов, что принесли с низины — старого лагеря. Много человек просто сидели, ничего не делая, или бесцельно шлялись по округе. Шац и Романюк считали, что работа кипит, сами были в гуще трудовой деятельности, вкапывая столбы для столов и навесов. Но это было не так, больше половины рабочей силы не использовалось.

Будущее собрание было воспринято не однозначно. Часть студентов посчитали, что их отвлекают от работы, как и Алексей с Николаем. Лида с Катериной так же посчитали сборы несвоевременными, они еще не до конца все пересчитали и переложили, чтобы отчитываться. Были и те, кто хотел уже что-то делать, но не находил себя. Деревенские, из состава уже семейных, были на грани поругаться с ленивыми городскими, особенно Казак. Ну а остаток банды Шишона, откровенно боялась собрания. Парни-студенты точили на их зуб, Костя даже сцепился с одним, но получилось быстро разнять. Вот и опасались те, что могут и их изгнать из поселения.

— Кто хочет высказаться? — спросил Игорь, как только большая часть всех попаданцев пришла к почти построенному лагерю на возвышенности, прямо на средневековом городище у кромки поля ржи.