И все было бы хорошо, если бы мы удалялись от всего этого, оставляя бесчинства железодеев все более позади, но последний десяток дней мне кажется, что я слышу звуки детонации где-то сбоку от нас. А сегодня я слышал их уже немного впереди, да и дым пожарищ не отстает. Боюсь, что в какой-то момент железодеи уйдут вперед, выжигая все поселения на своем пути, и мы окажемся в тылу, прямо в их зоне контроля. Значит, рано или поздно просто напоремся на их отряды, чего очень не хотелось бы.
Эти мысли тревожили меня, но пока я ни с кем ими не делился, и люди шли за мной без каких-либо возражений, считая меня князем. Вон некоторые даже слегка кланяются, проходя мимо, уставшие, в рваной одежде, с угрюмыми лицами, думая, что я лучше знаю, что делать. А я, по заветам училища, просто излучаю уверенность и даже не подаю виду, что устал, хотя самому хочется упасть на спину и лежать так несколько часов не шевелясь.
Благо с едой все хорошо, вокруг хватает живности, да и растений съедобных. Но в то же время животные для нас проблема, так как не только мы рассматриваем их в качестве шашлыка, но и они видят в идущих ночью людях очень даже вкусную добычу. Троих человек потеряли из-за хищников, пока не выработали стратегию защиты.
Воев среди спасшихся всего пять человек, и прикрыть всех людей они не могут, поэтому пришлось вооружать роту Когтя чаровыми ружьями, которые я назвал ЧАР–1. Когда мои недоделанные солдаты услышали название, то так и прозвали эти ружья — «чародины». Да и я недолго сопротивлялся, так как и самому понравилось, — звучит.
Правда, остатков материалов хватило для изготовления чародинов всего на взвод, и они переходили между взводами посменно. Остальным пришлось довольствоваться только чаровыми щитами и самодельными деревянными копьями. Да, с таким вооружением хоть сейчас на железодеев идти можно, правда один раз.
Вон они, бравые вояки, идут по краям колонны на удалении десяти метров с оружием наготове и зыркают по сторонам. Я хмыкнул, когда мне пришла в голову мысль, что наша процессия похожа на конвоирование пленных, — именно так я и подумал, если бы увидел все это впервые. Еще раз окинув колонну взглядом с головы до хвоста, я снова двинулся вперед, но, сделав всего несколько шагов, услышал позади протяжный крик:
— Во-о-оздух!
Через мгновение его подхватили мои солдаты:
— Во-о-оздух! Во-о-оздух!
По цепочке крик прокатился до головы колонны.
Все люди не сговариваясь бросились врассыпную, выискивая деревья, к которым можно прижаться. Сам же, подстегнутый дозой адреналина, бросился в сторону, ища глазами подходящее укрытие. Я надеялся, что вся эта иллюминация, которую огоньки устраивают в кронах деревьев, скроет тепловой силуэт человека и с воздуха ничего не будет видно.
Отбежав метров тридцать, я нырнул между двумя торчащими из земли корнями исполинского дерева и сразу же стал рыскать глазами по небу. Но затем спохватился и окинул взглядом то место, где несколько секунд назад было больше тысячи человек, и тут же мысленно себя похвалил. Как же долго я занимался отработкой этой команды, чтобы сейчас наблюдать практически пустой лес, без единого намека на присутствие человека. Только просека, проделанная множеством ног, выдавала, что недавно здесь было очень много людей.
В этот момент до моих ушей донесся вой, и я снова поднял взгляд в небо. Там, на приличном удалении от нас, с воем мчались три точки, и хотя разглядеть детали фюзеляжа я не мог, но то, что это была тройка элемийских штурмовиков, сомнений не было. Кто еще мог летать с шумом реактивных двигателей, — местные даже полет на воздушном шаре не освоили.
Пока я провожал гостей взглядом, мысль о воздухоплавании никак не хотела уходить. И действительно, почему никто из местных не пытался подняться в воздух? Помнится мне, я видел высокие прыжки нечистых с использованием чар, вызывающих воздушный поток, так почему до сих пор никто не использовал это для полета? Обязательно нужно поинтересоваться про это у Воледара.
Тем временем штурмовики удалились на достаточное расстояние, пропав из виду, и я решил, что достаточно отсиживаться, и поднялся.
— Отбой! — крикнул я.
— Отбой! Отбой! — вновь прокатилась по лесу короткая команда.
Народ начал выползать из своих укрытий, вновь собираясь в нечто, подобное колонне, но я решил, что на сегодня достаточно, и громко крикнул:
— Привал!
И в это же мгновение раздался многоголосый выдох облегчения.
Уже отработанными до автоматизма движениями люди начали устанавливать палатки, которые по частям волокли на себе. Разговоров слышно не было, — за такой длительный переход успели обсудить все, что только можно. Поэтому отовсюду доносились только стук топоров и короткие фразы, связанные со строительством временного лагеря. Разве что совсем мелким детям было все равно, — большую часть дороги их несли, поэтому энергии у них хоть отбавляй, и они носились между деревьями, играя в железодеев и святороков.
Мне, как князю, полагалась отдельная палатка, и, естественно, пользуясь привилегиями, я ее не тащил, но активно принимал участие в ее установке. Дело не сложное, но требующее несколько человек, чтобы вбить в землю деревянные жерди и накинуть сверху ткань. Да, это не те автоматически разворачиваемые жилые модули, которые использует армия Земной Федерации, но свою функцию выполняют.
Когда я уже разворачивал внутри спальное место, то услышал, как зашуршал полог и прозвучал вопрос:
— Дозволь, княже?
— Да, заходи, Воледар.
Святорок уверенно прошел внутрь и уже привычно снял с пояса деревянную коробочку, которую сразу же положил на пол. Беззвучно проявилось чаровое кресло, в которое он с выдохом сел.
— Через три дня перехода будет город Берегинск, — потирая свою бороду, начал Воледар, — там сможем пополнить припасы и передать раненых местным зельникам.
«Если город еще цел», — подумал я.
Но сказал совсем другое:
— Так и сделаем. Может, кто захочет остаться.
— Никто не останется, — покачал головой Воледар и, указав на меня пальцем, добавил: — Теперь ты их князь, и все пойдут за тобой.
Сразу я не ответил, а улегся на лежанке, устроенной прямо на полу, завел руки за голову и закрыл глаза. Как только мне напоминают о князе, сразу же перед глазами встает картина с тысячами погибших, и если люди пойдут за мной, то будут еще жертвы, к которым буду уже причастен я. Все потому, что на месте я не усижу и буду пытаться противостоять железодеям любым способом. Но одно дело — отвечать за свою жизнь, а другое — ответственность за людей, которые идут за тобой. Внезапно мне пришла в голову одна мысль:
— Воледар, ты говорил, что нелюди с железодеями не сталкивались.
— О таком я не слышал, — задумчиво ответил Воледар.
Интересно, почему ИскИн не вторгается в земли других рас, а пытается прогрызть только людей? Не может же быть так, что элимийцы испытывали особую неприязнь к людям еще задолго до того, как их ИскИны нас повстречали. Тогда в чем дело?
— Насколько я понял, — продолжил я расспрос, — Грамовичи граничит с двумя не людскими племенами на западе?
— Так и есть. йорты и октаниты. Мы сейчас идем у самой границы Беловодья. Если пройти километра три на запад, то начнется приграничный участок с нелюдями.
— Расскажи о них, что знаешь, — приподнялся я на локтях и скорчил особо заинтересованную гримасу.
Воледар хмыкнул и через секунду наклонился вперед, опершись локтями на свои колени.
— Никогда у них не бывал, но знаю, что йорты очень любят воду и долго без нее обходиться не могут. Поэтому вода у них везде и много, даже чары в основном направлены в сторону воды.
Воледар замолчал и нахмурился, видимо вспоминая еще какие-нибудь подробности.
— У них тоже есть что-то наподобие наших князей, но титул не наследуемый, их выбирают старейшины раз в пять-шесть лет. — Святорок неожиданно усмехнулся и веселясь продолжил: — Очень вспыльчивый народ, видел одного в столице, так он пытался драться даже за слишком долгий взгляд в его сторону.
— Так нелюди бывают в Беловодье? — заинтересовался я последней информацией.
— Конечно. — Воледар слегка повернулся боком и откинулся назад, опершись локтем правой руки о подлокотник. — Так же, как и мы у них. Нужно же как-то о торговле договариваться.
— Понятно. А что октаниты? — спросил я, повернувшись боком и подперев голову ладонью.
— Эти очень странные. Любят все, что можно разделить поровну на две части, и просто обожают, когда левая и правая части одинаковые.
— Любят симметрию? — не удержался я от вопроса, хотя знал, что ответит Воледар.
И он не подвел:
— Чаво?
— А, не важно, — махнул я рукой и снова улегся на спину, закрыв глаза.
Воледар секунд десять молчал, а потом спросил:
— А ты почему интересуешься нелюдями, Дамитар?
— Я еще не решил, — ответил я пространно.
Ожидаемо последовал вопрос:
— Не решил что?
Но я не стал отвечать, так как начал погружаться в сон. Воледар продолжал молчать и, не дождавшись ответа, крякнул и поднялся с кресла. Сквозь веки я видел, как погас свет в палатке и послышались шаги святорока, направляющегося на выход. Но когда он уже отодвинул полог палатки, я спросил:
— А если я не захочу быть князем?
Воледар остановился и секунд пять стоял не оборачиваясь.
— А тебя никто не спрашивает, — серьезно заявил он и вышел наружу.
Сонливость как рукой сняло, и я снова поднялся на локти, желая прокричать ему вслед, что я на это не подписывался, но того уже и след простыл. Ладно, завтра выскажу ему все, что я об этом думаю, а сейчас — спать. Повернувшись набок, я устроился поудобнее и закрыл глаза.
Кабинет безопасника на Луне был таким же, каким я его запомнил. Да и капитан Тэйлор тоже здесь присутствовал. Правда, он сидел за своим столом и молча смотрел в сторону, а не на меня. А вот я почему-то оказался в клетке из толстых прутов, которые светились голубым светом. Когда я притрагивался к этим прутам, то в месте касания искрило.