кашлем и секунд тридцать отплевывался, а когда почувствовал, что снова могу говорить, то услышал рядом хриплый голос:
— Она права, Дамитар.
Я медленно повернул голову, и злость как рукой сняло. По соседству лежал Воледар, весь перемотанный бинтом из ткани не первой свежести, а нога и вовсе зафиксирована палкой. Он был похож на живую мумию. Я и не подозревал, насколько ему досталось.
— Живой! — обрадовался я.
— Ты умеешь убеждать, Дамитар. Я бы и мертвым бежал, чтобы избежать позора, — решил пошутить Воледар, но тут же закашлялся.
— Сказала же, молчи, старый пень! — недобро зыркнула на него Вараня.
Но, естественно, Воледар ее не послушал и, когда кашель закончился, продолжил:
— Ты князь, Дамитар. И ты обязан думать и поступать как князь.
— Да вы что, сговорились? — не выдержал я, глядя то на Вараню, то на Воледара. — Я постоянно слышу: «Князь, князь!» А у меня кто-то спросил, хочу я им быть или нет⁈
— Я уже тебе говорил: тебя никто не спрашивает, — возразил Воледар. — Люди сами решили, что ты их князь, и доверили тебе свои жизни и пойдут за тобой хоть в ад, если ты прикажешь. А если их воля для тебя ничего не значит, тогда уходи.
Воледар замолчал, а Вараня посмотрела на него, как на умалишенного, вздохнула и, покачивая головой, сказала:
— Ох и дурень!.. — А потом обратилась ко мне: — Дамитар, ты знаешь историю княжеских семей?
Я вспомнил, как об этом мне рассказывал Васимир, и кивнул.
— Когда сытное время, любой мечтает быть князем, а вот когда беда приходит, не каждый может взвалить на свои плечи ответственность за жизни своих людей. Истинный князь — не тот, что ходит в золоте и живет в княжеских хоромах, а тот, кто не желает власти, но люди все равно за ним идут. Потому что он искренне печется о судьбе своего народа. — Она подняла палец вверх и добавила: — И знает цену своим решениям и поступкам.
— Князем не становятся, его призывают, — вклинился Воледар.
— Так и есть, — кивнула Вараня, указав в сторону выхода, где ветер продолжал трепать полог палатки. — Все, кто пошел за тобой, признали в тебе своего князя. — Она вдруг посмотрела на Воледара, а потом на меня. — И мы тоже. Так почему же ты отказываешь нам в желании следовать за тобой?
Я не знал, что им ответить. Перед глазами вновь появлялись картины с сотнями погибших в городах и в лесу, которых я не смог спасти. Но теперь я представил, что это я их отправил на смерть, и мне стало дурно. С силой закрыв глаза и сжав челюсти до звона в ушах, я секунд десять молчал, а потом сделал пару глубоких вдохов и использовал свой последний аргумент:
— Какой из меня князь, если я не смог сохранить людей, которые доверились мне? Да и что за князь без войска?
— Ну какая-никакая дружина у тебя есть, — высказался Воледар. — Твои голыши настолько уверовали в тебя, что не побоялись выйти против железодеев и одолели их. И, признаюсь, не каждый десяток опытных воев на такое способен. Из них получится хороший костяк дружины.
— Насчет людей, которые пошли за тобой, все гораздо проще, — поддержала его Вараня. — Да, не всем удалось избежать смерти в том лесу, Царствие им Небесное. — Она перекрестилась и продолжила: — Но большинство смогли уйти, и все благодаря тебе, Дамитар. Кстати, — вдруг вскинулась она, — отвар должен уже подействовать, так что можешь пройтись — и сам все увидишь.
Видя мой непонимающий взгляд, Вараня впервые мне улыбнулась, а после махнула рукой в сторону выхода:
— Давай, иди. Разомни ноги. А я повязки поменяю нашему красноречивому монаху. Может, в раны потыкаю пальцем, — сказала она язвительно, продолжая улыбаться, — чтобы в следующий раз следил за своим языком.
Я поднялся и увидел за спиной Варани парня, которого несли люди Когтя. Он мерно спал посапывая. «Значит, дошли все», — подумал я и, испытав облегчение, направился к выходу. Когда я уже приподнял полог, то услышал вдогонку от Варани:
— Коготь всем рассказал о твоих подвигах, так что ничему не удивляйся.
Задержавшись на секунду и ничего не ответив, я все же шагнул наружу. В глаза ударил яркий свет, отчего пришлось прикрыться рукой, и, когда глаза привыкли, я все же смог оглядеться.
Передо мной лежала степь с невысокой травой. И, куда бы я ни смотрел, всюду были люди, сотни людей. Они сидели, лежали, спали прямо на земле, а я поворачивался возле единственной палатки, вокруг которой они и расположились, и не мог поверить, что уцелело столько людей. Математика, конечно, злая штука, но Вараня была права: выжило большинство.
Завидев меня, все, кто сидел или лежал, начали подниматься и разворачиваться ко мне лицом. Они низко кланялись, подметая землю рукам, а в их взглядах читалось неподдельное уважение и гордость, и от этого к горлу подходил ком.
— Здрав будь, княже. — доносилось отовсюду.
Воледар прав. Кто я такой, чтобы противиться их воле?
Продолжая поворачиваться на месте, я вдруг встретился взглядом со священником, которого тогда видел в палатке. Он выделялся из толпы своим видом: драная хламида накинута сверху, виднеются кровавые повязки на теле. Кажется, его Верилием зовут. Священник стоял не шевелясь, опираясь на деревянную палку, и недобро смотрел на меня.
— Только этого мне не хватало, — тихо прошептал я.
Нейтральная полоса странное и удивительное место, разделяющее зоны обитания представителей различных цивилизаций. По словам Воледара, здесь перестают действовать чары. Точнее перестают действовать по мере удаления от границы Беловодья и на середине нейтральной полосы и вовсе исчезают. Пройдя эту разделяющую границу и попав в чужую зону, человек или иное существо оказывается беспомощным. Тогда как местные в своей родной зоне продолжают пользоваться всеми преимуществами чар.
Но это не единственная особенность этого места. Элемийская пехота не стала атаковать на нейтральной полосе, и это оказалось неожиданностью для всех. Что это: воля ИскИна или машины по каким-то причинам не могут пересечь границу? Подозреваю, что второй вариант, и, возможно, именно поэтому Воледар никогда не слышал о стычках железодеев и нелюдей. Очередная тайна, как и многие, которые я обещал себе узнать.
Тайны вообще свойственны этому миру. Начиная от глобальных: кто создал этот мир и зачем? И заканчивая странными, как например сны, которые с каждым разом все больше похожи на виртуальную симуляцию. Я спрашивал у Воледара, Варани, Когтя и даже Никфора и выяснил, что им продолжают сниться все те же сны, что и раньше, только они стали более реалистичными, с большим погружением в события.
Возможно, это просто сны. А может, дар, чары, границы, сотни цивилизаций, многокилометровые реакторы — все это взаимосвязано в единую картину, которую я не могу разглядеть целиком. Уловить замысел тех, кто все это создал, но я обязательно это выясню.
А самое удивительное, что, находясь в этом мире, я понял: когда ты исчерпал все возможности и кажется, что все, конец, судьба преподносит тебе сюрприз, указывая путь, который ты и предположить не мог. Вот и сейчас я смотрю на очередной такой сюрприз в виде вполне себе работающего чародина.
Мы удалились от границы Беловодья на добрые пять километров, чтобы не искушать элемийский ИскИн. И теперь даже Воледар потерял возможность пользоваться чарами. Но вот мои изделия продолжают работать как ни в чем не бывало. И что-то мне подсказывает, что и на чужой территории они будут работоспособными.
— Звал, княже?
Оторвавшись от своего многозарядного чародина, я посмотрел на Когтя, стоявшего на входе в палатку.
— Да, ротный. Собери своих людей и построй перед палаткой. Видел, как гарнизон в городе строится?
Коготь кивнул.
— Хорошо. Тогда иди, я выйду через пять минут.
— Все исполню, княже, — бросил Коготь и выскочил наружу.
Я наконец смирился с волей людей, и от принятия этого мне стало легче, да и мысли пришли в порядок. Теперь я их князь — или командир, так мне проще уложить это в голове, — а значит, все люди снаружи — часть моей команды, и я должен думать, как их обеспечить всем необходимым для выживания. Ответственность за своих людей была неотъемлемой частью обучения в училище ВКС Земной Федерации, и нам вбивали это на подкорку.
Но нейтральная полоса совсем непригодна для длительного пребывания такого количества народа. Нам банально нечего будет есть в этой степи. А возвращаться в зону обитания людей я не собирался, хотя рано или поздно это придется сделать, железодеи никуда не делись.
Я уверен, что элемийский ИскИн найдет способ преодолеть границу зон, и тогда на всей планете не останется безопасного места, где можно спрятаться. Значит, нужно действовать на опережение, только вот перспективы этого пока туманны, но кое какие идеи есть.
— Что собираешься делать, Дамитар? — вдруг спросил Воледар, словно читал мои мысли.
Палатка осталась одна и, хотя она была совсем небольшой, одновременно служила моей резиденцией и медицинским шатром. Поэтому здесь оставалась на выздоровление пара ребят, пришедших вместе с Когтем мне на помощь. И Воледар, который не мог самостоятельно передвигаться, — уж слишком тяжелые раны у него оказались. Но Вараня заверила, что он идет на поправку, и я ей верил, хотя особо не замечал улучшения его состояния.
Взяв свой многозарядный чародин, я поднялся, так как сидел прямо на земле. Постоял немного, пока проходило головокружение. Все-таки бой и падение не прошли для меня бесследно.
— Пока не знаю, но возвращаться в Беловодье точно не собираюсь, — высказал я то, о чем думал.
— Как же люди, которые там остались? — с тревогой в голосе спросил он.
Я отвернулся от его взгляда, чтобы он не видел выражение моего лица, потому что в этот момент я чувствовал, будто лично оставил жителей Беловодья на произвол судьбы.
— А чем мы им сможем помочь, Воледар? — сказал я практически безжизненным голосом. — Лечь в землю рядом с ними? Не для этого я месяц водил людей по лесам. — Я снова повернулся и посмотрел ему в глаза. — Если бы ты знал, как я хочу им помочь, но не знаю как. Поэтому нужно думать, Воледар, очень крепко думать. И мы займемся этим, как только я вернусь.