Все бегущие на свои посты помнили те душераздирающие крики отцов и матерей, гибнущих от рук железодеев. И никто не жаловался и исполнял свои обязанности с надлежащим рвением, потому что по прошествии десятка занятий боевой подготовкой каждый знал, что больше не побежит, а даст бой.
Жуткий вой продолжал разноситься по коридорам. И все это работа «Ревуна», как его здесь обозвали. Ярхип лично изготовил их два десятка. Он еще удивлялся, как две круглые коробки с квадратными отверстиями могут издавать такой вой, просто вращаясь одна в другой. А когда собрал первую и покрутил ручку, то чуть сердце не остановилось, уж больно похоже на вой из преисподней.
На одном из перекрестков Ярхип на ходу хлопнул своего сына по плечу, и тот молча повернул налево, а кузнец продолжил бежать прямо. Через сто метров начался подъем по узкому коридору, и уже почти у самой поверхности он свернул в правый тоннель, вырытый жителями Оплота.
Добежав до конца, Ярхип оказался в помещении, отделанном очищенными от коры бревнами, а на уровне плеч со всех четырех сторон имелись узкие и продолговатые бойницы, глубиной около двух метров. У каждой такой бойницы стоял станковый чародин, похожий на тот, что был у Ярхипа, только больше, изготовленный из металла и закрепленный на металлической треноге. Сейчас в отсутствии стрелка стволы станковых чародинов были задраны вверх.
Кузнец остановился и обвел взглядом внутреннее пространство. «Неужто первый прибежал?» — подумал Ярхип и встретился взглядом со стоящим здесь сержантом из гвардии князя. Тот слегка кивнул и начал что-то черкать на листочке, но Ярхип уже потерял к сержанту интерес и бросился к полкам, стоящим возле станкового чародина, к которому он был приписан.
Схватил один из стоящих там больших металлических коробов и поставил его на небольшой столик. Затем оттуда же взял уже деревянный ящик, доверху набитый пулями, и поставил рядом с коробом. После чего начал снаряжать короб, загребая пули целыми пригоршнями. И в этот момент внутрь начали вбегать и остальные вои из расчетов.
Ярхип был вторым номером, и его задача заключалась в своевременной подаче снаряженных коробов с пулями. Чем он и занимался, краем глаза поглядывая на только что появившегося Тархима. Тот был его первым номером и стрелком, в обязанности которого входило ведение прицельного огня по наступающим железодеям. Нет, Ярхип и сам мог встать за станковый чародин и не раз это делал, но порядок есть порядок.
Продолжая снаряжать короб, кузнец не переставал удивляться тем чудесам, которые происходили в Последнем Оплоте. Князь не жалел чародейской науки ни на что. Вот хотя бы взять эти короба. Как их изготовить без чар? Это ж надо какой механизм придумать, который подпирал бы крайнюю пулю и толкал все остальные. А тут уложил пули в змеевик, закрыл крышку, замкнул контакты — все, пули сами прижались к выходному отверстию.
— Ну чего там, Ярхип? — крикнул Тархим. — Давай неси, а то сейчас пойдут.
— Сейчас, сейчас, — пробурчал кузнец и закрыл крышку короба.
Подхватив значительно потяжелевший короб, Ярхип метнулся к станковому чародину и заученными до автоматизма движениями защелкнул его снизу ствола. В то же мгновение Тархим хлопнул по контакту, и с характерным щелчком первая пуля повисла в магнитной ловушке. Но не успел первый номер упереться плечом о приклад, как внутреннее пространство озарила вспышка, потом еще одна и еще. Взрывы произошли совсем рядом, так что добрая часть комьев земли влетела через бойницу. Но никто и не подумал прятаться, наоборот, все первые номера подобрались и начали водить стволами из стороны в сторону.
А когда поднятая взрывами взвесь земли и травы начала опадать, впереди, в метрах пятистах, в утренней зорьке появились темные силуэты. Ярхип знал, что это деревянные щиты, на которых неловкой детской рукой были нарисованы железодеи, но от этого не менее жуткие.
— Пошла потеха! — крикнул Тархим и нажал на спусковой крючок.
В то же мгновение внутреннее пространство наполнил оглушительный грохот, а вспышки от воспламеняющегося воздуха при разгоне пули осветили атакующих. Ярхип, глядя на разлетающиеся щепки от буквально перерезаемых пополам выстрелами мишеней, улыбался, представляя, как вот так же будут падать настоящие железодеи.
Я с придыханием открыл шкатулку и уставился на предмет, упакованный в черную ткань.
— А я думал, она куда меньшего размера, — озвучил свои мысли и принялся разворачивать узелок.
Постоянное личное участие во всех начинаниях, а дальше уточнения, изменения, разъяснения и прочие мероприятия, сопровождающие любые новшества, отнимали у меня просто уйму времени. Ну да, мне нечего жаловаться: сам все затеял, теперь вот крутись. Но у меня практически не было времени ни на себя, ни на фундаментальные исследования — только на прикладные эксперименты, которые дают выгоду здесь и сейчас.
Но непроницаемые щиты, чаровые клинки и чародины — все это не то, что должно помочь уничтожить ИскИн. Потому что технологическое превосходство элемийских машин просто запредельное. И несмотря на возросший потенциал моей армии нового строя, несмотря на невероятную сплоченность людей, объединенных общей бедой вокруг одной цели, я все еще не уверен, что у нас есть шанс. Да что говорить, если у нас даже нет самого простого оптического бинокля.
А для победы нужно такое преимущество, которое нивелирует все техническое превосходство элемийского ИскИна. И в чарах я чувствовал потенциал этого превосходства, но пока лишь повторял на их основе уже мне известные вооружения и устройства. И вот я наконец нашел время для исследований, которые долго откладывал. Надеялся, что смогу продвинуться в понимании природы чар.
Раскрыв все слои ткани, я скривился. Передо мной лежала самая настоящая двояковыпуклая линза. Правда, она была большой, с мой кулак размером, и довольно мутная, особенно края. Видимо, изготовивший ее мастер пытался шлифовать, но более-менее это удалось в центре линзы. В общем, та еще гадость, но ничего другого нет.
Я заранее составил для Кирима список предметов, материалов и технологий, описав их максимально доступным языком, надеясь, что он что-нибудь найдет. В основном в этот список входили сплавы, пластики, резина — вдруг кто уже производит нечто подобное. Еще интересовало мастерство обработки металлов, уж очень нужны точные механизмы.
В Оплоте было несколько кузнецов, способных изготовить, например, часовые механизмы, но без своих чар они были бесполезны. Ну и различные простейшие приборы, с помощью которых можно изучить природу чар. И вот первое, что заприметил Кирим из моего списка, как раз и оказалось увеличительной линзой.
Аккуратно взяв линзу в руки, опасаясь, что она еще и хрупкая, я поднес ее к чаровому светильнику. Мне показалось, что чаровые поверхности, ограничивающие жар от раскаленной капли металла, идеально подойдут для исследования. И, поигравшись с фокусным расстоянием, я, наконец, замер и всмотрелся в увеличенное изображение.
— М-да, это просто прорыв, — буркнув я себе под нос, осторожно положил линзу в футляр и, уставившись в стену мастерской, замер.
Нет, ничего особого я там не увидел — все та же кажущаяся сплошной голубоватая поверхность. Даже на более ярких символах ничего не увидел. Но все же кое-что заметил. Бывает так, что не прямым зрением видишь больше деталей, а когда фокусируешь взгляд, то эти детали пропадают. Вот и я увидел нечто напоминающее зернистую структуру, но так, на грани, на уровне «показалось».
Все же этой линзы недостаточно, мне бы микроскоп. На этой мысли я перевел взгляд на лежащую линзу и скептически улыбнулся. Да, тут до микроскопа еще очень далеко. Эх, как же не хватает всех тех приборов, что были в лаборатории училища на Луне!
Вновь упаковав линзу в ткань, я закрыл коробку и отложил в сторону.
— Сгодится только для организации тотального геноцида насекомых. Хотя солнца-то все равно нет.
Отставив в сторону бесполезную вещь, я задумался и переопределил ее в разряд «не совсем бесполезные», так как она может дать возможность собирать микроструктуры из чаровых символов.
Но сейчас меня интересовало совсем другое. Долгое время я не мог повторить то, что было описано в книге о чародействе. Там говорится, что чародей должен создать в предмете всю цепочку чаровых символов. А между управляющей частью и исполняющей поместить символ, больше похожий на две параллельные спирали. После чего разделить предмет между этими спиралями, причем нельзя прекращать подпитку своим даром. Тогда все работает, но если подпитку прекратить, то даже после повторной накачки даром дистанционное управление работать не станет.
И сначала я не мог понять, как это повторить, но решение оказалось очень простым: цепь с двумя колебательными контурами, соединенными между собой через два источника питания, подключенных параллельно. Затем, разделив источники, я и получил тот же эффект, что описан в книге. Это позволило, например, управлять светимостью чаровой лампы на расстоянии, причем эффект сохранялся на довольно большом удалении — сотни километров. Только мой восторг продлился недолго, так как вся эта система оказалась одноканальной.
Например, чтобы управлять вогнутостью чаровой поверхности и ее размером, необходимо делать подобную схему для каждого параметра отдельно. Что сильно усложняет общую схему, особенно если параметров десяток и больше. Но для такого убого дистанционного управления тоже есть применение.
Я пододвинул к себе заготовку динамического микрофона. Выглядел он как два вложенных друг в друга кольца. Меньшее кольцо, диаметром около пяти сантиметров, состояло из двух, чтобы зажать мембрану. А натяжение мембраны я хотел осуществить с помощью нитей, прошитых по выступающему краю мембраны и продетыми через кольцо большего диаметра.
Но в отличие от известных мне динамических микрофонов, где мембрана двигает катушку в магнитном поле, здесь мембрана подсоединена к регулирующему чаровому символу. При колебании от звуковых волн мембрана должна двигать символ, который меняет параметр мощности магнитного поля у соответствующих чаровых символов. А магнитное поле дергает металлический штырек, закрепленный на мембране динамика. Да, с мембранами пришлось помучаться, перебрав больше трех десятков вариантов, но, как мне кажется, на этот раз у меня получится.