Контрольными классами при проведении тестовых работ по кинематике и динамике были десятиклассники 13-й школы. И снова победа была за девятиклассниками!
За 20 лет открытых экспериментальных исследований ребята, работавшие на новой методической основе, не проиграли ни одной сопоставительной контрольной работы. Результаты иногда достигали отношения 22 : 1.
Валерий Козловский на всех экзаменах получил одни только отличные оценки. Сейчас ему 35 лет. Высокий, спокойный, сильный.
- А помнишь, как от экспериментального класса за газовую плиту прятался?
- Сколько буду жить, столько будет стыдно... Потом был новый VIII класс. Потом...
Снова беседа с заведующим облоно, но теперь совсем о другом.
- Если это система, то пора включать другие учебные предметы. Есть три предложения: или биология, или география, или оба эти предмета одновременно.
- На оба одновременно не хватит ни времени, ни сил. А если речь вести только об одном, то начинать лучше с географии.
- Почему?
- За плечами школа топографов. И 7 лет военной службы сначала в разведке, а потом, после войны, старшиной топографической службы.
Школа капитана Ширяева
То была зима 1946 г. Пригород Владивостока. Шестой километр. Школа военных топографов. Курсанты - вчерашние ученики VIII-IX классов. Мальчишки. Немало трудностей приходилось тогда преодолевать, постигая основы картографии, геодезии, астрономии, но едва ли не самые большие были связаны с задачей Потенота. Для получения конечного результата необходимо было решить задачу в 86 действий, связанных с применением логарифмических и тригонометрических функций. Задача Потенота преследовала во время марш-бросков, не отпускала в короткие часы самоподготовок, снилась на жестких лежаках. И вдруг однажды, теперь уже и не припомнить, как это произошло, неожиданная догадка: а нельзя ли решить эту задачу графически? Сначала были попытки предварить построения математическими выкладками, затем - геометрическими накладками... Не получалось. Где-то в глубине сознания пульсировала все время ускользающая догадка, но никак не удавалось ее перенести на все случаи задачи. Частные варианты один за другим воплощались в чертежах, но общее решение пришло только к концу второй недели, и на бумаге наконец появился чертеж прибора. Теперь уже можно было идти к капитану Ширяеву, начальнику школы. Добродушному, умному, наделенному удивительно доброй улыбкой.
В кабинете капитан что-то просматривал в своих бумагах, и в течение нескольких минут можно было неторопливо осмотреть все, что лежало на открытых полках нескольких шкафов. Секстанты, астролябии, кипрегели, мензулы, транспортиры, параллельные линейки... И вдруг!.. Между моделями военных кораблей - прибор для решения задачи Потенота! Прибор был практически таким же, каким он был изображен на свернутом в рулон листе полуватмана.
Еще на что-то надеясь, с трудом выдавливаю слова...
- Вот здесь, на полочке, лежит прибор для графического решения задачи Потенота?
- Да, но мы с вами еще этого не проходили. Вы сами догадались?
Догадался... Слезы тугим комком подступили к горлу, как будто вот здесь, сейчас совершилась величайшая несправедливость. И не стоит, право, удивляться - ведь было то в 18 лет.
Капитан Ширяев внимательно изучил чертеж и неожиданно улыбнулся.
- Но это же здорово! Сегодня ты пришел к открытию, которое несколько десятков лет назад сделал другой человек. Чтобы не тратить напрасно время и силы на поиск уже готовой конструкции, тебе не хватило только одного знаний, но главное у тебя есть! Твой мозг запрограммирован на поиск, ты умеешь преодолевать трудности неизведанного и можешь находить пути решения весьма нелегких задач. Значит, твои открытия еще за тобой. Важен ведь не прибор. Ты приобрел несравненно большее - уверенность в том, что ты можешь! Не отчаивайся. Пройдет еще немного времени, и ты найдешь решение задач, каких не решил еще никто. Непременно. Вот только - учись. Чем больше ты будешь знать, тем меньше будет таких случайностей, тем вероятнее ты будешь приходить к своим новым открытиям.
И все сбылось. Через год была получена первая награда за решение сложной задачи о безбуссольном методе привязки железнодорожных орудий на участках кривизны железнодорожного полотна. Еще через год во всей системе береговой обороны была распространена система разбивки морских планшетов без нанесения сетки Гаусса-Крюгера. А в 1950 г. курсанта назначили начальником школы топографов вместо демобилизовавшегося к тому времени капитана Ширяева.
Значит, география...
Начинать нужно было с V класса. На пустом месте. И никого вокруг, кроме 10 верных помощников. По 5 на каждой руке.
Опорные конспекты были сделаны довольно быстро. И даже распечатали их на хорошей плотной бумаге. Но начинать одному не хотелось. К тому времени уже успешно работали по опорным конспектам учителя астрономии в школах No 33, 7, в ясиноватовской No 1, в марьинской No 1.
Нужно было подключать учителей географии. По наивности это казалось делом нетрудным. Ранним утром автобус No 30 отвез до самой последней остановки. А это более 15 км. Но почему Ар° 30? Смешно сказать - просто первый попавшийся на глаза. Теперь нужно было пройти по всем школам, располагавшимся вблизи маршрута автобуса No 30, и в каждой предложить учителям географии начать работать вместе. Разрешение облоно есть. Отпечатанные опорные конспекты есть, Опыт есть. Сколько человек согласятся начать: 2? 5? 10? Пусть хоть все 15. Чем больше, тем лучше.
Не согласился ни один!
Каких только отговорок не довелось наслышаться в тот день! Но причина-то была одна: никому ни до чего нет дела. Всех вполне устраивает бесконтрольная работа. Тем более - по географии. Оценки можно ставить какие душе угодно. Контрольных проверок не бывает. Разве только изредка кто посидит на уроке. Так ведь эти редкие случаи погоды не делают - можно и пережить минутную неприятность. А дальше снова тишина и покой.
Тягостно об этом думать, но и не думать нельзя. Горестно все это сознавать, но и уходить от правды нельзя. Нужно действовать. Но как? И все нужно было начинать сначала на следующий день, но только уже маршрутом другого автобуса - No 19. И снова школа за школой от Донецка до Макеевки около 15 километров. Десятки остановок. Десятки школ. И ни одного отклика. Ни единого! Сегодня, когда в Донецк приезжают тысячи людей, когда попасть на семинар по географии - дело архисложное, все это кажется невероятным, ирреальным, но - только кажется. Так было. И когда уже не осталось никаких надежд, А. Д. Богаев, учитель астрономии 33-й школы, вдруг вспомнил: есть энергичная учительница географии в восьмилетней школе No 28. Может быть, она?
Это была М. С. Винокур. Эксперимент по географии начался в двух школах, отстоявших друг от друга на 8 километров. Да что за беда! Главное - все получалось! И в 13-й и в 28-й. Правда, не счесть было вопросов, на которые приходилось отвечать,- в работу-то Майя Семеновна пришла без семинара, и все ей приходилось постигать по ходу дела. А это не просто: ведь она вела уроки географии не только в своей, но и в VI и VII классах 13-й школы. Это было невероятно: из другой школы приезжал учитель, чтобы вести уроки географии, а два учителя географии 13-й за все годы даже не побывали ни на одном уроке в экспериментальных классах. Тысячи учителей приезжали со всех концов страны, чтобы посетить хотя бы несколько уроков, и не могли понять, почему не подключаются к работе два географа этой же школы.
- Почему? - спрашивали у них, и получали правдивый ответ.
- А зачем же мы, своей работой кому-то славу будем делать?..
Вот такая была история с географией, и знать о ней должен каждый учитель. Завтра в школы придут новые экспериментаторы, новые методики, завтра начнутся новые... А психология отношения к новому останется старой. И не учитывая ее, можно допустить множество ошибок. Так пусть их будет меньше. Пусть другим будет легче. Пусть легче будет детям.
А нужно ли много знать?
Как ни странно, но этот вопрос не сходит с трибуны даже самых ответственных совещаний. Вспоминается случай, когда известный в стране академик, директор института на съезде учителей призывал к сокращению и упрощению программ, мотивируя это тем, что сам он в школе учился преимущественно на одни тройки и все-таки дошел до "степеней известных". Правда, слушая его, невольно думалось о том, на каких степенях довелось бы ему остановиться, не будь его папа тоже академиком, ученым с мировым именем. Но эта деталь как мало существенная осталась в выступлении за кадром. Сегодня, кажется, в угоду веяниям в сокращении программ досокращались уже до того, что далее сокращать уже нечего, а знания школьников продолжают снижаться год от года. И вот предлагается новая панацея: разделить школьные предметы по интересам, склонностям и возможностям. Не ладится с математикой - занимайся историей. Вроде бы историкам логическое мышление ни к чему. Не складывается дело с грамматикой - занимайся химией. Вроде бы безграмотные химики немедленно совершат революционный переворот в области полимеров и сельскохозяйственных удобрений. Так ли важно, будет он в отчетах писать "удобрение" или "удабрение", лишь бы ветвистая пшеница урожаи давала.
До какого абсурда можно еще договориться, если у неудавшегося математика был учителем такой же неудавшийся математик, а воспитанный на избирательном отношении к учебным предметам языковед при первых же трудностях с правописанием будет норовить сплавить своего неумеху ученика в соседний "химический" класс. А пока суд да дело, пока будут выяснять, к каким же наукам пристроить того, у кого вообще ничего не получается, смотришь, и совершеннолетие приспело. И пойдут они, солнцем палимы... Куда? В винно-водочные магазины или в места не столь отдаленные? Будем надеяться, что в ближайшее время будет снято табу со статистики общего количества имеющихся сегодня в наличии заключенных, молодых людей в частности. И тогда станет понятным, что это же наши вчерашние дети. Дети эпохи "развитого социализма"! Наш народ потерял миллионы в годы культа и 20 000 000 в Великой Отечественной войне, и мы знаем сегодня, кто в этом повинен. Но кто повинен в тех неизвестных миллио