Долгих восемь часов.
Можно сказать, Гуру и Пенни была отведена роль простых сиделок, но доктор Уоллис продолжал проводить на австралийцах важные когнитивные тесты, добывал новый материал о влиянии стимулирующего газа на людей. Так что Гуру все равно гордился тем, что участвует в эксперименте.
Он услышал шаги. Через минуту дверь в комнату для наблюдений открылась, и на пороге появилась Пенни, одетая в один из своих эксцентричных нарядов в смешанном стиле. Гуру представлял, что так шестилетний ребенок может нарядить куклу Барби. Она улыбалась и явно была в шаловливом настроении.
– Доброе утро, Гуру! – Она погладила его по гладкой голове. – Я хочу новенький «ламборгини».
– А я хочу, чтобы ты перестала меня каждое утро дразнить.
Она подскочила к смотровому окну.
– Как поживают наши крыски?
– К сожалению, у Шэрон опять крыша поехала.
– Нет, правда, – продолжила она, словно не слыша его. – Они же как крысы, правда? Помести человека в комнату на долгое время без всякого дела – он потеряет то, что делает его человеком. Они просто сидят, как тупые крысы. Это мы только думаем, что сильно отличаемся от других видов. А чем?
– Ты говоришь так, будто у тебя экзистенциальный кризис.
Она повернулась к нему.
– Зачем ты так выражаешься?
Он нахмурился.
– Как «так»?
– Всегда каким-то официальным языком. И еще очень быстро. Строчишь как пулемет. Тра-та-та, тра-та-та.
– Даешь мне советы по технике речи? Ты даже мое имя не можешь правильно произнести.
– Гулу?
– Гуру! Гур-ру!
– Я так и сказала. А что за имя такое – Гуру? Разве это не обычное существительное?
– Гуру – это санскритский термин, так называют учителя в какой-то области.
– То есть ты вроде учителя?
– Я не учитель, Пенни. Гуру – это просто мое имя. Например, Лилия или Роза – это женские имена, с цветами никак не связаны.
– Готова спорить, ты гуру по части секса.
Гуру встал.
– Мне пора.
– Но мы еще не передали друг другу смену!
– Ну, если ты на этот раз серьезно…
Пенни плюхнулась в освободившееся кресло.
– На передачу смены мне плевать, – заявила она, положив ноги в кроссовках на стол. – А вот вопросик к тебе имеется.
– Да? – спросил он, неодобрительно глядя на ее ноги.
– Знаешь, где живет профессор?
Гуру моргнул.
– Доктор Уоллис?
– Ну а о ком еще я могу спрашивать?
– Зачем тебе знать, где он живет?
– Просто любопытно.
– Извини. Не знаю.
– Но ты можешь узнать в интернете, разве не так?
– С чего ты взяла?
– Ты индус, а индусы здорово секут в компьютерах и прочих таких делах.
Гуру закатил глаза.
– Ты говоришь как моя мама. Индусы в ИТ разбираются не больше, чем люди других рас. Просто нас много…
– Шучу! – прервала его она. – Но ты же в компьютерах силен, верно?
– Я же не компьютерный гуру.
– Господи, сейчас застрелюсь. Как можно быть таким размазней? Шутить еще пытается!
Улыбка Гуру исчезла. Ему шутка показалась удачной.
– Давай, не стесняйся, – настаивала Пенни. – Можешь помочь или нет?
– Думаю, в частную жизнь доктора Уоллиса нам лезть не стоит.
– О-о, так и знала, что будешь занудствовать. – Она сбросила ноги на пол и повернула кресло спиной к нему. – Увидимся завтра, ботаник.
Гуру удивился – откуда в ее тоне столько яда? Немного поразмыслив, он спросил:
– А в соцсетях найти доктора Уоллиса не пробовала?
Пенни обернулась.
– Пробовала. Нашла один аккаунт, но личную информацию не вижу, потому что аккаунт закрытый.
Гуру пожал плечами.
– У нас есть его номер телефона, можем попробовать обратный поиск, – сказал он. – Если «Гугл» когда-нибудь находил его номер на сайте с открытым доступом, мы его найдем, а заодно всю сопутствующую информацию, например адрес…
Пенни улыбнулась.
– Тогда за дело!
Доктор Рой Уоллис не видел Брук с той ночи, когда остался в ее плавучем жилище, и ждал их вечернего свидания с огромным нетерпением. Приняв душ, он надел простой однотонный спортивный костюм и шерстяные домашние тапки с кремовой подошвой. Побрызгался одеколоном, прошелся по волосам бриллиантином, бальзамом с ароматом кедрового дерева смазал бороду. В гостиной негромко включил музыку на стереосистеме, приглушил свет для создания приятной атмосферы, приготовил «Темную бурю», а потом вышел на круговую площадку выкурить сигарету. Но не успел – раздался звонок в дверь. Убрав сигарету в пачку, он вернулся с напитком в дом и открыл входную дверь.
Брук, эдакая дебютантка из 1920-х годов, с длинным жемчужным ожерельем и в расшитом бисером платье в смелых цветах ар-деко, выглядела восхитительно.
– Добро пожаловать, дорогая.
Уоллис поцеловал ее в щеку.
– Боже, ты так приятно пахнешь, – сказала она. – Что-то древесное.
– Напоминает тебе о доме?
– Неужели мой плавучий дом пахнет деревом так сильно?
– Нет, он только лишь деревом и пахнет. Выпьешь? У меня есть отличное калифорнийское сира, я берег его как раз для такого случая.
– Очень мило.
Доктор Уоллис прошел на кухню, налил ей бокал вина и сказал:
– Идем, кое-что покажу. – Он провел Брук в комнату, откуда был выход в часовую башню, посмотрел на ее каблуки. – Ты в них на три этажа поднимешься?
– На три этажа? – Она нахмурилась, глядя на лестницу. – Ты хочешь сказать, что в этой квартире еще три уровня?
– Нет, только в башне.
– Башне?
Он взял ее за руку и повел вверх по стальной лестнице с порошковым покрытием. Она была приятно удивлена: на первом уровне стоял бильярдный стол, игровые автоматы, через четыре панорамных окна открывался вид на город. На втором уровне она заахала и заохала: библиотека, кабинет, зимний сад, он же солярий. Но от третьего уровня – свет луны и звезд проникал сквозь четыре огромных часовых циферблата и озарял комнату каким-то сверхъестественным светом – у нее просто перехватило дыхание.
– Рой, какая красота! – сказала она, глядя сквозь стеклянный циферблат часов, обращенных на восток. – Чувствую себя принцессой в сказочном замке!
– Рад, что тебе нравится, – сказал он, доливая себе напиток из второго бара. – Именно из-за этого вида я выбрал это место двадцать лет назад.
– Можно спросить, Рой… как ты можешь позволить себе такую квартиру? Я знаю, что профессорам хорошо платят, но это должно стоить миллионы…
– Я получил большое наследство, когда умерли мои родители. С ним надо было что-то делать. Недвижимость показалась мне неплохим вариантом.
– О-о, Рой. – В ее голосе звучало сочувствие. – Извини… Я знала, что не надо об этом спрашивать…
Доктор Уоллис притянул ее к себе и поцеловал в губы. Они целовались несколько долгих секунд, потом он отстранился, чтобы придержать свое либидо. Хотелось насладиться вечером с Брук, а не тащить ее сразу в койку.
Они вернулись на главный этаж и принялись готовить ужин. В то утро Уоллис заглянул в местный супермаркет, купить все необходимое для салата капрезе, брускетты и простой, но классической пасты карбонара. На десерты его кулинарные навыки не распространялись, печь торт с нуля он не собирался и просто купил тирамису.
Они заканчивали трапезу на балконе, когда раздался звонок в дверь.
Уоллис тотчас вспомнил вечер с Бренди, почти две недели назад, когда неожиданно появилась Брук. Может, теперь по какому-то кармическому стечению обстоятельств у дверей стоит Бренди?
– Извини, – сказал он, вытер губы салфеткой и поднялся. Ничего объяснить Брук он не мог, поэтому быстро вернулся в дом и пошел к входной двери, с каждым шагом сердце колотилось все сильнее.
Он взялся за дверную ручку, выдержал паузу, а затем распахнул дверь, надеясь на лучшее – пусть это будет кто угодно, только не Бренди.
Это была Пенни Пак, полностью выдержанная в стиле кей-поп: безразмерный свитер, шарф с рюшечками и мини-юбка.
Доктор Уоллис моргнул.
– Пенни? – сказал он, стараясь говорить негромко. Он посмотрел мимо нее и больше никого не увидел. – Что вы здесь делаете?
– Захотелось потусоваться. – Она улыбнулась. – Вы свободны, профессор?
– Откуда у тебя мой адрес? – резко спросил он.
– Не так сложно найти, если дружишь с интернетом.
Уоллис с трудом сдержал прилив гнева – какое вопиющее вторжение в его личную жизнь!
– Сейчас не самое подходящее время, Пенни, – просто сказал он.
– Ладно вам, профессор, – игриво сказала она. – Я сегодня не пьяная. Буду вести себя хорошо.
– Сейчас не самое лучшее время, Пенни, – повторил он многозначительно.
В ее глазах мелькнуло понимание, она заглянула в квартиру и тут же все поняла: бутылка вина на кухонной стойке, интимное освещение, негромкая музыка.
Ее лицо помрачнело.
– Иди домой, – мягко добавил он. – Поговорим завтра.
На мгновение Уоллису показалось, что Пенни сейчас разрыдается или, того хуже, закатит истерику в духе обманутой любовницы. К счастью, она просто торопливо спустилась по лестнице.
Все еще нервничая, он вернулся на круговой балкон. Брук больше ничего не съела, а стояла у перил и вглядывалась в ночь.
– Моя помощница из университета, – объяснил он. – Хотела рассказать новости о нашем эксперименте.
Брук повернулась.
– Около полуночи?
Уоллис почесал голову.
– Слушай, странно. Сам не понимаю, как это объяснить.
– Она знает, где ты живешь?
– Какая-то ерунда, Брук. Клянусь, она никогда здесь не бывала и между нами ничего нет. – Он знал, что его слова в свою защиту прозвучат банально, тем не менее добавил: – Она моя помощница, черт возьми! Ей двадцать один.
– Думаю, мне пора, – выдавила Брук.
– Брук, ты что? Слушай, ладно, она в меня втрескалась, понимаешь? Это я знаю. Она ясно дала это понять. Но между нами ничего нет! Клянусь тебе, ничего!
Брук долго смотрела на него, потом с обезоруживающим безразличием сказала:
– Хорошо, Рой. Я тебе верю. Не знаю, что происходит, и не думаю, что ты говоришь мне все, но я верю, что романтических отношений с этой твоей ассистенткой у тебя нет. Но остаться на ночь я не могу. Извини.