Чтобы выиграть время и придумать правдоподобное объяснение смерти Шэрон – не говорить же Брук, что девушка вырвала из груди еще бьющееся сердце, – он сказал:
– Это Гуру, и…
– Почему она умерла, Рой? Как? Ради всего святого, что здесь творится?
– Она покончила с собой, – сказал он ей.
– Но столько крови…
– Она перерезала себе вены. – Это было лучшее, что он смог придумать. – Я пытался помочь ей и поскользнулся в крови.
– Но почему она…
Уоллис прервал ее.
– Мне надо переодеться, – сказал он. – Потом все объясню.
Брук потерла глаза.
– Давай съезжу к тебе домой и привезу чистую одежду…
– Нет, – возразил он, боясь, что она совершит какую-нибудь глупость, например позвонит в полицию. – Спортивный костюм Чеда должен мне подойти.
Несмотря на протесты Гуру и Брук, Уоллис поднялся на ноги. В голове зашумело, и он чуть не упал назад, но через несколько секунд все прошло. Он вошел в лабораторию сна, с каждым шагом чувствуя себя все увереннее. Чед, как он сразу заметил, сидел в том же углу. Он натянул на голову капюшон толстовки, ссутулился и напоминал нищего на углу улицы, неспособного смотреть в глаза окружающему миру.
Угрозы он явно не представлял. Пока.
Из шкафа Уоллис достал пару трусов, тренировочные штаны и толстовку. Снял с себя окровавленную одежду и бросил взгляд на туалетную комнату. Неплохо бы принять душ, но переносить тело Шэрон, когда в соседней комнате Брук… Он натянул свежую одежду и вернулся в прихожую, чувствуя себя чуть лучше.
Гуру беспокойно ходил взад-вперед. Брук стояла у двери, сложив руки на груди, и смотрела в пол.
– Зря ты сюда пришла, – сказал он ей.
Она подняла голову.
– Что случилось с девушкой, Рой? Почему она покончила с собой?
– Галлюцинации. Она…
– Из-за этого газа, да? Твой помощник сказал мне…
– Его зовут Гуру.
– Гуру сказал мне, что из-за газа они сошли с ума. Так почему, Рой? Почему ты не остановил этот эксперимент, если знал, что с ними происходит, знал, что они…
– Я не знал! – рявкнул он и на мгновение прикрыл глаза – в голове снова вспыхнула адская боль. – Я не знал, что она собирается покончить с собой. – Теперь он говорил более спокойным тоном, хотя это была заведомая ложь. – Да, у нее были галлюцинации, но этого следует ожидать в тяжелых случаях, когда человек долго не спит. Об этом много написано.
– А это? – Брук махнула рукой в сторону измазанного фекалиями смотрового окна. – Этого тоже следовало ожидать? Это же… извращение какое-то. А вон молодой человек, у него тоже галлюцинации? Он тоже хочет покончить с собой? Просто сидит в углу и смотрит на стену. Это ненормально, Рой!
– Конечно, это нетипичное поведение. Он четырнадцать дней не спал, Брук. Четырнадцать дней. Мы на неизведанной территории. С этой минуты я буду неотрывно следить за ним, чтобы он… не совершил ничего необдуманного.
– Ты продолжаешь эксперимент? – ахнула она.
– Он почти закончен. Еще день или около того, и…
Она покачала головой.
– Ушам своим не верю!
– Чему ты не веришь, Брук? – спокойно спросил доктор Уоллис, хотя ее аффектация начинала его злить.
– Девушка погибла, Рой! Из-за твоего эксперимента! Надо вызвать полицию.
Уоллис стиснул челюсти.
– Мы вызовем полицию, Брук, – сказал он. – Когда завершим эксперимент. Еще один день…
– Чем так важен этот эксперимент, Рой? – резко спросила она. – Что в нем такого важного, что твои ценности и порядочность отходят на второй план?
Доктор Уоллис подумал: может, объяснить ей все подробно, как он объяснил Гуру? Но тут же сказал себе – нет смысла. К тому же Брук не Гуру. Она не способна оценить масштаб его открытия. До ее прозаического ума не дойдет тот факт, что ни одно великое открытие не обходится без жертв. Что жизнь одного, двух, десятка людей ничего не значат в грандиозной картине мира. На земном шаре тысячи людей ежечасно умирают от старости, болезней, несчастных случаев, просто по глупости. Так кому есть дело до того, что их ряды пополнят еще двое? И эти двое умрут не напрасно, а во имя знания – знания, которое навсегда изменит мир! Для них честь сослужить такую службу человечеству, и любой, кто не способен этого понять, – тупица, в чьей жизни нет никакого смысла.
Он попытался улыбнуться.
– Еще один день, Брук, – сказал он. – Это все, о чем я прошу. Еще один…
Она всплеснула руками.
– Ты с ума сошел, Рой! Этот эксперимент лишил разума и тебя! Это же не лабораторные крысы! Это люди.
– У тебя два варианта, Брук, – сказал он абсолютно спокойно, в противовес ее истерике. – Ты можешь остаться здесь и успокоиться, а я проверю, все ли в порядке с Чедом, или уйти, позвонить в полицию и испортить все дело.
Брук долго смотрела на него, ее темные глаза пылали, хотя она старалась сохранить спокойное выражение лица. Потом открыла дверь, чтобы уйти.
– Черт тебя дери, Брук, – пробормотал Уоллис себе под нос – ну почему она не поверила?
Она вышла в коридор, но он схватил ее за плечо и потянул обратно в комнату. От неожиданности она резко повернулась.
– Пусти…
Доктор Уоллис ударил ее кулаком в челюсть.
– Профессор! – воскликнул Гуру.
Доктор Уоллис посмотрел на него.
– Я не мог позволить ей пойти в полицию, старина, – сказал он. – Сам понимаешь.
Гуру обхватил ладонями лысую голову – нелепая имитация картины Мунка «Крик».
– Это для меня уже слишком. Слишком.
Доктор Уоллис перешагнул через тело Брук, схватил Гуру за плечи и как следует встряхнул.
– Ты же знаешь, Гуру, насколько это важно! Знаешь, что стоит на кону! Не ссы, парень!
– Знаю, но… – Он отстранился. – Нас посадят в тюрьму.
– Не посадят. – Уоллиса несколько успокоило, что его помощник мыслит практически, отбросив этику, а значит, можно решить вопрос разумными доводами. – Слушай, мне надо подключить Чеда к электроэнцефалографу. Когда я получу необходимые данные… – Он пожал плечами. – Можно будет ставить точку. Он нам больше не понадобится. Едва ли он долго протянет. Лишит себя жизни, как и Шэрон. И в чем мы виноваты? Мы их не заставляли. Это их рук дело.
– Но мы это допустили, профессор.
– Ерунда! Никто ничего не узнает. Еще вчера тебе и в голову не приходило, что они могут лишить себя жизни.
Гуру нахмурился.
– У них были галлюцинации, к тому же…
– Да, конечно, но подозревал ли ты, что они способны на самоубийство?
– Нет, – просто ответил Гуру.
– Нет, – повторил Уоллис. – Распад личности, безумие – это случилось быстро. Буквально за одну ночь. Поэтому мы просто… подтасуем некоторые факты.
– Подтасуем?
– Я получу из головы Чеда все, что мне нужно, потом мы с тобой поедем поужинаем, отпразднуем завершение эксперимента. Выключим газ и оставим Чеда и Шэрон, они получат долгожданный отдых. А когда вернемся утром… они сделали то, что сделали. Причем в наше отсутствие. Некий побочный эффект от прекращения подачи газа. Не знаю. Я все облеку в научные термины. Эксперимент проводился по всем правилам, под нашим наблюдением. Мы не могли предвидеть, что с ними произойдет, нас не было рядом, и помешать этому мы не могли.
– Вы хотите, чтобы мы солгали, – заявил Гуру.
– Шива, Кришна и чертов Христос, Гуру! Не будь таким, как все, старина. Солгали? Если тебе угодно. А я считаю, что это довольно точное изложение происшедшего, слегка подправленное, чтобы все встало на свои места. И что в этом плохого? Ты хочешь погрязнуть в этике? А как насчет теории философского следствия? Когда о том, правильно что-то или нет, судят по последствиям. И я бы сказал, учитывая последствия эксперимента S, что мы действуем очень даже верно.
– А как быть с ней?
Гуру посмотрел на Брук.
Доктор Уоллис тоже посмотрел на нее. Брук лежала, распростершись на полу, там, где упала. По правде говоря, он точно не знал, как с ней поступить. Избавиться от нее так же, как от Пенни, нельзя. Он с ней встречался. Он знаком с кем-то из ее друзей. Большинство сотрудников кафе «Эмпориум» знают, что они встречаются. Если она пропадет, в списке подозреваемых он будет первым, если не единственным. Двое из его ближайшего окружения исчезают в течение нескольких дней? Нет, об убийстве Брук не может быть и речи.
– Я поговорю с ней. Когда она услышит все, что я скажу, она одумается. Может, она и не рада смерти Чеда и Шэрон, но она любит меня. Она… ради меня она будет молчать, – добавил он, надеясь, что звучит убедительно.
Осознав все лицемерие своих слов – Брук обмякшей лапшой лежит на полу, и правая сторона ее челюсти уже стала розовой, – доктор Уоллис опустился на колени рядом с ее телом и осторожно, даже с любовью перенес ее на надувной матрас. Можно было представить, что она мирно спит.
Доктор Уоллис с надеждой повернулся к Гуру.
– Давай поставим последнюю точку, брат.
В лабораторию сна они вошли вместе.
– Чед, как дела? – спросил Уоллис.
Австралиец остался совершенно безучастным.
– Вы что-то совсем затихли, приятель.
Никакого ответа.
Оказавшись прямо за спиной Чеда, доктор Уоллис остановился: от того исходил какой-то неприятный запах, напомнивший Уоллису аромат гниющего дерева. Он подал Гуру, толкавшему тележку с оборудованием для энцефалографии, сигнал подойти.
– Давайте так, Чед. Мы сделаем еще один тест с помощью компьютера и наголовной повязки, потом оставим вас в покое. Можете сидеть, как сидите. Не надо даже поворачиваться. Но капюшон придется снять. – С тележки он взял гель для электродов. – Возможно, вы не помните, как это работает, но больно не будет. Разве что гель покажется холодным, не более того. Готовы?
Доктор Уоллис потянул за капюшон на голове Чеда.
Австралиец обернулся и ядовито зашипел.
Уоллис задохнулся, Гуру за его спиной едва не вырвало.
У Чеда не было лица.
Он содрал с него всю кожу до последнего дюйма и явил миру пестрое месиво жира, мышц и соединительной ткани. В глубоких ранах на нижней челюсти местами виднелась белая влажная кость.