Основные характеристики, связанные с наличием лишней Y-хромосомы, включают необычайно высокий рост, вспышки насильственной агрессии и низкий уровень интеллекта — хотя существует и немало исключений. Характерными являются также крупные прыщи или рубцы от прыщей.
У ряда знаменитых убийц, по-видимому, имела место XYY-аномалия. Одним из них был Роберт Петер Тайт, который был осужден за то, что избил до смерти семидесятисемилетнюю женщину (Fox, 1971). XYY-феномен был обнаружен у него после суда, но это не помешало приведению приговора в исполнение. XYY-генотип впервые был использован в качестве основания для защиты в 1968 году во время суда над Дэниэлом Хьюгоном в Париже. Хьюгона судили за зверское убийство немолодой женщины-проститутки. Будучи осужденным, он получил, однако, лишь семь лет тюремного заключения. Все же осталось неясным, принял ли суд во внимание XYY-аномалию в качестве смягчающего обстоятельства при вынесении приговора (Fox, 1971). В США не было случаев успешного использования судебной защитой XYY-феномена. «Большой злой Джон» Фарли, гигант 6 футов и 8 дюймов роста, весивший 240 фунтов, который в 1969 году изувечил и убил женщину, был осужден, несмотря на его протесты и ссылки на свое психическое заболевание, обусловленное хромосомным дисбалансом. Наконец, у Ричарда Спека, убившего нескольких студентов, имелись некоторые физические особенности, связанные с XY-феноменом. После вынесения приговора специалисты исследовали его хромосомную структуру. Хотя опубликованные результаты вызвали в то время немало разногласий и разночтений, все-таки эксперты пришли к заключению, что генетическая структура Спека не была аномальной.
Хотя XYY-феномен не использовался судебной защитой, однако в некоторых из проведенных исследований были получены эмпирические данные, подтверждающие его связь с преступностью. До настоящего времени, однако, не было получено свидетельств того, что насилие и XYY-феномен идут рука об руку. На основании обстоятельного обзора мировой литературы Джарвик, Клодин и Мацуяма (Jarvik, Klodin & Matsuyama, 1973) пришли к выводу, что число лиц с XYY-синдромом составляет 0,11–0,14 % от общей популяции, среди психически больных людей с этим синдромом значительно больше — от 0,13 до 0,20 %. Однако в криминальной популяции, по данным Jarvik, XYY-феномен встречается в 1,9 % случаев. В работе Jarvik проанализирована информация, полученная в двадцати шести исследованиях, включающих 5066 криминальных субъектов. Число лиц с XYY-синдромом, составляющее 1,9 %, представляет, однако, лишь очень малую часть осужденных и только незначительную долю насилия в нашем обществе. В другом исследовании заключенные с XYY-аномалией, как выяснилось, совершили меньше насильственных преступлений, чем заключенные из группы с «нормальной» конфигурацией хромосом (Price & Whatmore, 1967). Подавляющее большинство заключенных с XYY-синдромом были осуждены за преступления против собственности.
Эпилепсия и насилие
С 1889 по 1970 год в США состоялось всего лишь пятнадцать судебных процессов, на которых эпилепсия была использована защитой подсудимых, которые обвинялись в совершении преднамеренного или неумышленного убийства и других насильственных антисоциальных действий (Delgado-Escueta, Mattson & King, 1981). Однако в 1970-х годах исследователи в области медицины предположили, что между эпилепсией и насильственным поведением существует причинная связь (Goldstein, 1974; Pincus, 1980). Следствием этой предполагаемой связи явились поспешные решения в плане пониженной ответственности и использования психического заболевания защитой, начиная с 1977 года. Предполагаем, что лица, страдающие этим заболеванием, склонны к неконтролируемым вспышкам насилия и деструктивности. Однако имеющиеся данные исследований не подтверждают какой-либо связи между насильственным поведением и эпилепсией в общем и психомоторной эпилепсией в частности (Valenstein, 1973; Blumer, 1976).
Хотя гневное, раздражительное поведение в интервалах между приступами обычно бывает характерно для лиц, страдающих хронической височной эпилепсией, они редко причиняют физический ущерб другим людям (Blumer, 1976). В редких случаях насильственные действия могут совершаться во время состояний спутанного сознания, которое наступает непосредственно после эпилептического припадка, если индивид был спровоцирован. Во время такой кратковременной яростной атаки индивид, по-видимому, утрачивает самоконтроль и может даже уничтожить что-нибудь из мебели или какие-либо другие вещи или ударить кого-то из членов семьи. Действительные физические повреждения причиняются нечасто, и криминальные действия совершаются редко. Более того, остается не ясным, совершается ли агрессия вследствие самого припадка, по причине связанного с ним повреждения мозга, которое часто сопровождается психомоторной судорожной активностью, или же независимо от самого припадка (Hetberg & Fenwick, 1988). Имеющиеся свидетельства (например, Wong, Lumsden, Fenton & Fenwick, 1994) указывают на то, что если насильственные действия совершаются во время припадка, то они, вероятно, обусловлены устойчивым долговременным паттерном реагирования индивида и не связаны непосредственно с самим припадком.
Резюме и выводы
В этой главе мы рассмотрели основные психологические подходы к агрессии и насилию. Ответы на вопрос о том, что может быть сделано в плане редуцирования агрессии и насильственных преступлений, основываются, в конечном счете, на нашем понимании природы человека. Если считать, что агрессия является врожденной и представляет часть нашего эволюционного наследия, как полагают сторонники психоаналитического и этологического подхода, то приходится делать вывод о том, что агрессия — неизбежная часть нашей жизни и мало что может быть сделано для того, чтобы изменить этот базовый ингредиент человеческой природы. Ключи к редуцированию агрессии следует искать в поведении животных. Если же, с другой стороны, мы полагаем, что человеческая агрессия является приобретенной, то ключевыми становятся принципы человеческого научения и мышления, и в таком случае допускается возможность изменять усвоенное поведение с целью улучшения человеческого рода. Это различение между двумя точками зрения было несколько упрощенным, но большинство современных теорий агрессии относится к одному из этих двух направлений. В настоящий момент подход с точки зрения научения находит значительно больше эмпирических подтверждений, чем концепция врожденной агрессии. Когнитивные факторы особенно важны для объяснения человеческой агрессии.
Однако по мере публикации все новых и новых исследований концепция научения становится все более сложной, и должны учитываться дополнительные факторы. Во-первых, как утверждает Берковиц (Berkovitz, 1989), физиологическое возбуждение играет главную роль в агрессивном и насильственном поведении. Высокие уровни возбуждения в определенных ситуациях, по-видимому, облегчают агрессивное поведение. Возбуждение крайнего уровня, по-видимому, интерферирует с нашим самоосознанием и внутренним самоконтролем, делая нас более подверженными воздействиям среды и обусловливая бездумное или привычное поведение. В связи с этим возникают серьезные вопросы относительно значимости высшей меры наказания или пожизненного заключения как средств сдерживания насильственных преступлений.
В этой главе рассматривались также различные типы агрессивного поведения. Открытые и скрытые формы агрессии должны приниматься во внимание при любом обсуждении преступности. Открытые агрессоры чаще совершают как насильственные преступления, так и преступления против собственности (экономические), в то время как скрытые агрессоры более склонны совершать преступления против собственности, особенно связанные с профессиональной деятельностью. И хотя традиционная «мудрость» гласит, что мальчики более склонны к агрессивному поведению, имеющиеся данные говорят о том, что и девочки с не меньшей вероятностью могут совершать разного рода агрессивные действия.
Ситуационные и нейрофизиологические факторы также могут оказывать значительные влияния на агрессивное поведение. Агрессивные стимулы, толпа, загрязненная атмосфера, температура, запахи и патология центральной нервной системы — все это может способствовать проявлению агрессии и насильственному поведению. Сторонники концепции социального научения также отмечают, что масс-медиа и демонстрируемые ими модели играют немалую роль в формировании наших установок, ценностей и общих впечатлений относительно насилия. Установки, убеждения и мысли начинают все больше выступать в качестве когнитивных процессов, играющих ведущую роль в объяснении криминального поведения. Оперантное и классическое обусловливание сохраняют свою значимость, но они оказываются неадекватными при объяснении многих сложных и запуганных случаев криминального поведения.
Мы заканчиваем главу коротким и емким высказыванием Роуэлла Хуэсманна, который на основании проведенного им обзора литературы заключает: «Ни один каузальный фактор сам по себе не объясняет больше, чем малую долю индивидуальных различий» (1997, р. 70). Он спешит добавить, однако, что «раннее научение и социализация играют ключевую роль в развитии привычной агрессии» (1997, р. 70).
Убийства, физические нападения и насилие в семье
Если учесть, что телевизионные новости и развлекательные программы — довольно точные барометры заинтересованности публики, становится очевидным, что насилие и убийство — одна из самых интересных тем: как и секс, она хорошо продается. Обычно, чем изощреннее, чудовищнее и гнуснее убийство, тем больше о нем пишут в газетах, выпускают книг, снимают телевизионных сериалов и фильмов. Среди самых популярных преступлений — неординарные серийные убийства и так называемые убийства без явного мотива. Между тем в масштабе страны убийства составляют всего 1–2 % особо опасных преступлений, о которых сообщает ФБР и другие источники официальной статистики. В 1999 году в США произошло 15 533 убийства (ФБР, 2000). Если взять процентное соотношение всех типов преступлений, то на убийства придется всего 0,2 % общего количества правонарушений. Кроме того, в подавляющем большинстве убийств очень мало таинственного и совсем нет интриги. Чаще всего убийства совершают разгневанные друзья или приятели жертвы, супруги и знакомые.