Непропорционально большое внимание, уделяемое в прессе убийствам, можно объяснить по-разному. С одной стороны, в качестве параллели можно привести привлекательность всего оккультного, таинственного и мрачного. Мы с интересом смотрим и читаем научную фантастику, смотрим фильмы ужасов и читаем истории про дома с привидениями. Пожалуй, мы нуждаемся в некоторой доле возбуждения и страха, иначе наша жизнь будет слишком уж простой и скучной. Психологи давно поняли, что новизна вызывает возбуждение, волнение и прерывает однообразие и монотонность жизни (Berlyne, 1960). Потребность человека в стимуляции — которая, у некоторых людей (экстравертов) больше, чем у других (интровертов), — отчасти объясняет привлекательность «американских горок», прыжков с парашютом, автомобильных гонок, прыжков на «тарзанках» и азартных игр. Люди того же экстравертного типа любят смотреть фильмы про вампиров, оборотней, маньяков или про пыточные камеры, а для некоторых людей, не желающих непосредственно сталкиваться с такого рода раздражителями, это служит источником косвенного удовольствия. Так или иначе все это придает жизни пикантность.
То, что убийства хорошо продаются, легко объяснить. Человек от природы любопытен и испытывает интерес к исследованиям, а изучение чего-то нового всегда волнует и возбуждает. Проявляя любопытство, человек или животное преследует одну цель — приспособиться к окружающей среде (Butler, 1954). Человек или животное изучает новую ситуацию, чтобы удовлетворить свое любопытство, теоретически считающееся имманентной психологической потребностью, и в процессе получения информации приспосабливается к новой ситуации. Любопытство к убийствам подготавливает нас к возможности того, что подобное могло бы случиться и с нами. Когда мы читаем о разных и, по всей видимости, иррациональных убийствах, это помогает нам идентифицировать сигнал опасности. Информация о подобных случаях может научить нас распознавать, кто убивает, а кто оказывается убитым и при каких обстоятельствах.
Однако если мы постоянно видим жестокость и убийства, то «приобретаем иммунитет» к ужасам. Многие авторы, пишущие на социальные темы, выдвигали убедительные аргументы в пользу того, что западная цивилизация пресытилась жестокостями и бесчеловечным поведением. Постоянные криминальные репортажи и детективные истории в средствах массовой информации делают человека нечутким к страданиям, при этом такие репортажи и передачи своим частым появлением создают впечатление того, что убийство и жестокость — нормальное и вполне обычное жизненное явление, и зрителю кажется, что убийства в действительности происходят часто. Этот феномен социальные психологи назвали эвристическим наличием (availability heuristic). Эвристика описывает когнитивные приемы, с помощью которых человек может быстро делать рациональные выводы об окружающем мире. Когда в новостях показывают красочные и пугающие репортажи о насильственных преступлениях, вполне вероятно, что человек запомнит наиболее яркие детали и будет в дальнейшем сверяться с ними. Когда человек впоследствии думает о насилии, то вспоминает наиболее яркие и страшные картины, и его страх перед жестокостью усиливается, а в сознании сам инцидент приобретает новый угрожающий масштаб.
В этой главе мы не будем детально рассуждать о том, почему нас привлекают рассказы об убийстве и жестокости, и не станем рассматривать последствия длительного воздействия криминальных репортажей. Мы поговорим об особо опасных преступниках. Наши размышления о преступности пригодятся нам, если мы рассмотрим человека как часть общества, которое испытывает неумеренную потребность в стимуляции и стремится узнать побольше о деталях преступления. Когда такой человек нечувствителен к страданиям и начинает сам стремиться к возбуждению, мучая и убивая, то в обществе возникает еще одна социальная проблема. Психология, как мы увидим в этой главе, предлагает некоторые варианты понимания и разрешения этой проблемы.
Определив основные термины, мы исследуем ситуативные факторы и факторы личностной предрасположенности, которые всегда имеют место, если речь идет об убийстве и преступном нападении, и начнем с данных, собранных социологами. Мы должны подчеркнуть, что приводим статистические данные лишь для того, чтобы дать представление о распространенности и социологических коррелятах преступлений, связанных с насилием. Затем мы более подробно опишем насилие в семье.
До сих пор в нашей книге теоретические темы рассматривались поверхностно и без привязки к конкретным преступлениям. Начиная с этой главы, мы свяжем описанные ранее теории и концепции с конкретными проявлениями преступного поведения.
Убийство 1 %
Изнасилование 6 %
Ограбление 29 %
Физическое нападение при отягчающих обстоятельствах 64 %
Рис. 13. Распределение преступлений, связанных с насилием, в США Источник: ФБР, 2000
Криминалисты, как правило, изучают нападения при отягчающих обстоятельствах и убийства вместе, в основном из-за того, что зачастую считают нападение неудавшейся попыткой убийства (Doerner and Speir, 1986; Doerner, 1988). Данн (Dunn, 1976) критикует подобную практику. Он отмечает, что число нападений при отягчающих обстоятельствах по крайней мере в двадцать раз больше количества убийств. «Учитывая такое неравенство в количестве, трудно представить себе, что даже четверть всех серьезных нападений являются покушениями на убийство или что они и были бы убийствами, если бы не подоспела медицинская помощь» (Dunn, 1976, р. 10). Следовательно, мнение о том, что физическое нападение при отягчающих обстоятельствах стоит в одном ряду с убийством, скорее всего, необоснованно; эти преступления различаются по ряду важных переменных, в том числе и по мотивам нападающего. Поэтому пурист будет настаивать на разграничении физического нападения и убийства.
Для наших целей разделение физического нападения и убийства нереалистично и нежелательно. Нереалистично, так как большинство исследований, посвященных характеристикам правонарушителей, сводят эти категории преступников в одну, объясняя это тем, что у большинства убийц, как правило, убийство оказывается не первым преступлением. А нежелательно такое деление постольку, поскольку с психологической точки зрения эти два типа поведения можно сравнить. Зачастую окончательный результат определяет применяющийся преступником вид оружия: например, выстрел из мощного пистолета с очевидностью чаще оказывается смертельным, чем ножевой удар (Gillin and Ochberg, 1970; Block, 1977). Ножевые удары или побои могут представлять собой поведение, напоминающее поведение убийцы, о котором рассказывают в специальных вечерних новостях в субботу. В юриспруденции убийство и физическое нападение четко разграничиваются; в психологии это разделение менее заметно.
Блок (1977) утверждает, что смерть является весьма вероятным исходом любого серьезного преступления, в том числе грабежа и изнасилования. Следовательно, убийство — это насилие, зашедшее слишком далеко. В целом мы согласны с Блоком и определяем предумышленное убийство и физическое нападение при отягчающих обстоятельствах как одну форму жестокого поведения, хотя в разделе статистики мы слегка разведем эти понятия. В последующих главах мы обсудим другие формы жестокого поведения, в том числе сексуальное насилие, вооруженный грабеж и поджог.
Убийство как преступление (криминальное убийство, предумышленное убийство) (Criminal homicide) — причинение человеку смерти в отсутствие законного оправдания или причины. С правовой точки зрения термин убийство (murder) — это «незаконное лишение жизни одного человека другим, совершенное со злым умыслом, явным или подразумеваемым» (Block, 1990, р. 1019). «Злой умысел» характеризует психическое состояние человека, который по своей воле, без законной причины или оправдания совершает поступок, приводящий к смерти другого человека. В большинстве государств убийство подразделяется на две степени, и такая законодательная ситуация дает судам возможность накладывать на некоторых убийц более серьезное наказание, чем на прочих. Законы некоторых штатов выделяют даже три степени убийства. Система степеней убийства была когда-то полезной и имела смысл, так как она позволяла дифференцировать убийц, заслуживавших смертной казни, от убийц, подлежащих тюремному заключению (Gardner, 1985). В последнее время проводятся еще более тонкие разграничения. Как правило, убийство первой степени совершается сознательно, предумышленно и обдуманно. Убийство второй степени — это намеренное незаконное умерщвление другого человека, совершаемое, однако, без предварительного злого умысла. Например, убийства второй степени — это «преступления в состоянии аффекта», скажем, если разъяренный отец душит пьяного водителя, только что задавившего насмерть его сына. Хотя предварительного злого умысла здесь нет, разгневанный отец действительно хотел наказать убийцу.
Убийства и непредумышленные убийства в США
В унифицированных отчетах о преступности и предумышленное, и непредумышленное убийство объединены в статистических целях под рубрикой «Убийство». Существенное различие между предумышленным убийством (murder) и непредумышленным убийством (manslaughter) состоит в том, что для предумышленного убийства характерен злой умысел, а в непредумышленном убийстве он отсутствует. Непредумышленное убийство происходит, если человек убивает другого в результате преступной небрежности или неосторожности. Хотя у него не было намерения убивать, закон утверждает, что в таких случаях следует знать, что небрежные или безрассудные действия могут привести к смерти другого человека. Например, если человек в шутку размахивал пистолетом, а пистолет выстрелил и шальная пуля кого-то убила, этого человека могут обвинить в непредумышленном убийстве. Еще один пример — охотник, который стреляет в другого охотника, приняв его за дикую индюшку. Убийство по небрежности — это убийство другого человека без всякого умысла. Другими словами, преступник не собирался убивать жертву, но в определенной ситуации разволновался и расстроился настолько, что частично утратил контроль над собой. Примером такого убийства могут служить случаи, когда мужчина душит женщину во