Вообще говоря, основную роль в том, как насильник воспринимает изнасилование, играет сексуальная социализация и его понимание «мужественности». Важно сознавать, что сексуальная социализация (или сексуальное обучение) редко зависит только от семьи или школы; многое перенимают у сверстников или друзей, а также узнают из развлекательных средств массовой информации и из внешнего окружения. Большинство из нас даже в детстве находились в плену неправильных представлений, табу и стратегий, относящихся к сфере общения с противоположным подом. Мужчины часто узнают, что нужно «по-мужски» брать на себя сексуальную инициативу и проявлять настойчивость, невзирая на сопротивление. Подробности сексуальных побед, о которых рассказывают приятели, представляются признаками мужественности и собственного достоинства.
С другой стороны, если попытки покорить женщину превращаются в комедию ошибок, они воспринимаются как личные неудачи и как сексуальная неполноценность. Кроме того, некоторые люди (и мужчины, и женщины) полагают, что женщина не может быть изнасилована, если она этого не захочет. Другие считают, что женщины хотят, чтобы их покоряли и ими командовали, и что успешные любовники демонстрируют синдром «хозяина». Интересно в этом контексте отметить, что некоторые жертвы в действительности получают от насильников предложения выйти за них замуж (Russell, 1975). Другие насильники во время или после полового акта просят, чтобы жертвы оценили их сексуальные достоинства.
Некоторые исследователи предложили гипотезу незрелости, с помощью которой, по их мнению, можно объяснить значительную часть изнасилований. Гольдштейн (Goldstein, 1977) обнаружил, что члены выборки осужденных сексуальных преступников (среди которых были главным образом насильники) продолжали во взрослой жизни получать большую часть сексуального удовлетворения от представления сексуальных стимулов, которые они восприняли из средств информации или из собственного воображения. Обычные мужчины (контрольная выборка), наоборот, большую часть своих сексуальных удовольствий получают от реальной сексуальной жизни. Гольдштейн также обнаружил, что многие насильники настолько страдают всепроникающей и навязчивой озабоченностью сексуальными вопросами, что сексуальная тема пронизывает все аспекты жизни этих людей, и в яркие сексуальные фантазии вовлекается даже неэротический материал.
Гольдштейн установил, что насильники, по сравнению со средним мужчиной, во взрослом возрасте существенно чаще прибегают к мастурбации и что она часто сопровождается эротическими представлениями, полученными из средств массовой информации. Кроме того, все типы сексуальных насильников имели в течение периода взросления в среднем меньше эротических контактов, чем большинство других мужчин. Кроме того, сексуальное любопытство часто подавлялось из-за строгого родительского подхода к сексуальным вопросам. В совокупности эти факторы представляют собой благоприятную среду для сексуальных иллюзий и невежества.
Косс и Динеро (Koss and Dinero, 1988) провели хорошо организованный опрос приблизительно трех тысяч студентов-мужчин в тридцати двух американских колледжах и университетах. Студентам задавали вопросы о степени вербального принуждения и физической силы, которую они использовали, чтобы вступать в сексуальную близость с женщинами без их согласия. Их также опрашивали об их установках и привычках. Результаты показали, что высокосексуально агрессивные мужчины проявляют больше враждебности по отношению к женщинам, часто употребляют алкоголь, часто смотрят жесткую и грязную порнографию (в отличие от данных Гольдштейна) и проводят много времени с группами сверстников, в которых поощряется чрезмерно сексуализированное и потребительское отношение к женщинам.
Кроме того, чем более сексуально агрессивным является студент, тем с большей вероятностью он будет считать, что сила и принуждение — законные способы получить согласие на сексуальные отношения. Исследователи пришли к следующему заключению: «коротко говоря, результаты исследования подтверждают представление о последовательном ходе развития сексуальной агрессии, в котором ранний опыт и психологические характеристики создают предпосылки для сексуального насилия» (р. 144).
В заключение можно сказать, что большинство насильников, по-видимому, разделяют такие установки и идеологию, согласно которым мужчинам следует занимать позицию доминирования, контроля и силы, тогда как женщины должны быть покорными, нестрогими в вопросах морали и уступчивыми. Такая ориентация, по-видимому, оказывает на сексуально агрессивных людей особенно сильное раскрепощающее действие, поощряя их интерпретировать неоднозначное поведение женщин как сексуальный призыв, считать, что в действительности принуждение женщин к сексуальным отношениям — не преступление, а жертвы насилия хотят сексуального нападения и получают от него удовольствие (Lipton, McDonel and McFall, 1987).
Дополнительные доказательства девиантных установок и убеждений насильников предоставляют психологические исследования. Абель и его коллеги (Abel, Barlow, Blanchard and Guild, 1977; Abel, Becker, Blanchard and Djenderedjian, 1978) установили, что насильники испытывают сильное и почти одинаковое сексуальное возбуждение при прослушивании аудиозаписей изнасилований и обычных половых актов. Индикатором степени сексуального возбуждения была эрекция у испытуемых, которая измерялась устройством, называемым плетизмографом. У мужчин, не являющихся насильниками, при прослушивании записи изнасилования наблюдалась значительно меньшая эрекция. Таким образом, осужденных за изнасилование очень возбуждали изображения сцен, в которых жертва испытывает скорее отвращение и боль, а не сексуальное удовольствие. Воодушевленный этими результатами, Абель разработал физиологическую меру, названную «индексом изнасилования». Индекс определяется путем деления среднего процента эрекции в ответ на стимулы, связанные с изнасилованием, на средний процент эрекции в ответ на нормальные сексуальные стимулы. Эйвери-Кларк и Лоуз (Avery-Clark and Laws, 1984) разработали подобный индикатор для педофилов, названный «Индексом опасности педофила». Сегодня многие исследователи используют этот индикатор при диагностике и лечении насильников, а также лиц, занимавшихся растлением малолетних. В общем случае исследования показывают, что насильники чаще имеют более высокий индекс изнасилования, чем ненасильники. Однако погрешность плетизмографа и его чувствительность к посторонним факторам и фальсификации остается под большим вопросом.
Абель и его группа также обнаружили, что некоторые насильники достигают высокой степени сексуального возбуждения даже от сцен несексуальной агрессии, например от вида мужчины, избивающего женщину кулаками. Таким образом, оказалось, что некоторые мужчины тесно связывают агрессию и насилие по отношению к женщинам с сексуальным возбуждением, что очень напоминает паттерн сексуально агрессивного насильника, описанного ранее. У насильников интенсивность этого девиантного возбуждения действительно оказалась связанной с количеством совершенных изнасилований и степенью нанесенных жертве телесных повреждений (Abel et al., 1978). Некоторые насильники не скрывают, что для них сцены избиения женщины являются возбуждающими и доставляют удовольствие. Кроме того, такая стимуляция может в некоторых случаях стимулировать действия мужей-насильников. С другой стороны, большинство генеральной совокупности мужчин (70 %) считают присутствие агрессии сдерживающим фактором сексуального возбуждения (Malamuth, Check and Briere, 1986). Интересно отметить, что те мужчины из генеральной совокупности, которые сексуально возбуждаются при виде сцен насилия, также больше склоняются к оправданию мужской агрессии и господства мужчин над женщинами. Эти люди также допускают, что если бы представилась благоприятная возможность, то они, вероятно, совершили бы изнасилование.
Все больше внимания ученые уделяют роли, которую играют в развитии сексуально агрессивного поведения фантазия и воображение (Law and Marshall, 1990). Рассказы сексуальных преступников свидетельствуют о том, что частое представление в воображении сексуально агрессивных сцен имеет чрезвычайно большое значение в мотивации и осуществлении откровенной сексуальной агрессии. Агрессивные фантазии особенно действуют на людей, осужденных за изнасилования (Abel et al., 1977). Интересно, что по данным опроса 114 студентов колледжа мужского пола, который проводили Гриндлиндер и Бирн (Greendlinger and Byrne, 1987), свыше 2/3 мужчин признались, что у них бывают фантазии, в которых они агрессивно насилуют женщину, а 54 % в своих фантазиях «силой принуждают женщину вступить в сексуальные отношения».
Аналогично фантазии и воображению определенную роль в развитии сексуальных отклонений играет мастурбация. Физиологическое удовольствие и возбуждение, вызываемое мастурбацией, могут выступать в качестве сильного побудительного стимула, особенно если они постоянно связываются с некоторым воображаемым объектом или человеком. Также важно понять, что в мастурбации присутствуют два процесса, которые могут служить сильным подкреплением: сексуальное возбуждение и уменьшение (разрядка) этого возбуждения в оргазме. Воображаемые или фактические действия, которые являются сексуально возбуждающими и которые заканчиваются сексуальным удовлетворением (оргазмом), вероятно, будут повторяться с большей частотой и интенсивностью. Этот процесс известен как «мастурбаторное обусловливание» (Marshal and Barbaree, 1988). На основе клинических наблюдений (например: Groth, 1979; Marshall, 1988; George and Marlatt, 1989) можно заключить, что мастурбаторное обусловливание может играть важную роль в развитии как нормального, так и девиантного сексуального поведения.
Таким образом, факты, имеющиеся в настоящее время, убедительно свидетельствуют, что насильниками становятся в результате научения и что во многом это научение проходит с помощью таких же наивных сверстников, родителей, значимых социальных моделей и средств массовой информации. Насилие процветает в тех культурах, для которых характерно насилие, в которых распространена идеология доминирования, унижения женщин и которые оправдывают принудительные сексуальные отношения. К счастью, большинство мужчин в конечном счете приобретают адекватный сексуальный опыт и определенное понимание потребностей другого пола. Однако многие насильники, по-видимому, так и остаются сексуально и в какой-то мере социально незрелыми.