— Это называется «Надзиратели». Мерзкая вещь.
— Потом бандиты вытащили из капсулы блоки памяти, на которых хранились бинарные массивы остальных колонистов. Погрузили нас в броневики и повезли куда-то.
— А в дороге на вас напали патрули западенцев?
— Не знаю, кто такие западенцы, но кто-то напал, да. Раб, который вёз меня, смог отъехать от общей свалки. Ну и вот. Потом появились вы и убили его. И я лечу, не знаю куда…
Владимир внимательно посмотрел на девушку.
— Вот что, Акина Хатсуми, колонистка, теперь признавайся, почему тебя посадили отдельно от всех? И не ври, а то выброшу тебя в окно.
Девушка искренне испугалась:
— Прошу, не делайте этого!
— Тогда признавайся.
Акина Хатсуми несмело посмотрела на Владимира:
— Я уже один раз призналась. От этого стало хуже.
— Я не злой. Но будешь врать — выброшу.
— Мне было тринадцать лет, когда я оцифровала сознание, — выпалила Акина и опустила голову.
— Так я и думал. Небось ещё и феном секса поставила, дурочка?
Акина Хатсуми отвела глаза:
— Когда комиссар по имени Грогнаг узнал о возрасте моего оригинала, то приказал посадить меня отдельно, зачем-то… Ах, почему он выглядел как орк? Разве синтезаны бывают в виде орков?
— Угу. Даже лисицы бывают. А комиссары Рамиреса — ублюдки как на подбор. Для извращенцев не важно, что ты выглядишь как все. Им важно знать, что ты ребёнок.
— Тринадцать — это не ребёнок, — возразила Акина Хатсуми.
— Но ты несовершеннолетняя. Неужели на Земле окончательно рехнулись, что стали посылать в космос детей? Ой, ладно, не дуйся — тинейджеров.
— М-м-м-м, — тихо ответила Акина.
— Чего?
— Меня не посылали. Я сама.
— Как это — сама? Стоп! Потом расскажешь. Внизу ещё один Талос. Посмотри, не из ваших?
Придерживая раненую руку, Акина Хатсуми подошла к иллюминатору. Дождавшись, когда ион-джет снизился, покачал головой:
— Не знаю. Может быть. Но броневик тоже помятый.
— Наши это! — заорал вдруг Владимир. — Держись!
Испугавшись его крика, девушка схватилась здоровой рукой за поручень.
Ион-джет резко пошёл на снижение и грохнулся рядом с броневиком, выбивая облако мокрой земли и травы.
Дверь ион-джета раскрылась. Но вместо людей в неё сначала пролезло какое-то большое устройство.
«Ре-Аниматик» — прочитала Акина его статы.
За ним в салон забрались двое: девушка в порванной одежде, когда-то золотого цвета, и мужчина в ржавом железном костюме.
— Я же говорил, что сегодня вас найду! — объявил Владимир, поднимая ион-джет в воздух.
2.9
Ион-джет снижался, метясь на посадочную площадку базы Чоу. Поглядев в иллюминатор, Роман схватился за голову:
— Нет слов, нас разбомбили?
— Никто не бомбил — не понял Владимир. — Защита пока держит.
— Значит, на нас приземлилась стая ультра-жуков?
Владимир не ответил.
— Или свободные альянсы испытали фьюжн-пушку на нашем химкомбинате?
Посадив ион-джет, Владимир вылез из кресла пилота:
— Короче, юморист, я понял твою критику. Но вот ты вернулся. Давай, исправляй мои ошибки управления.
Владимир сложил с себя лидерские полномочия и передал их Роману. После чего система предложила провести голосование. Оно тоже прошло молниеносно, будто все только и ждали этого момента.
— Семь голосов «за», один «воздержавшийся»?
— Это Тревор. Он отчего-то недоволен тобой.
Роман сравнил список жителей годичной давности, который хранился у него в логе, с текущим списком. Призрак Рэя Нёртона, кстати, до сих пор значился жителем базы. Хотя система накопила тысячи ошибок, связанных с «пассивным поведением колониста».
— Куда подевались люди? — спросил Роман.
— Ну, мятежники Ананд, Стивен и Нина в Фантадроме, — ответил Владимир. — Ты это лучше всех знаешь.
— Им хорошо в рабстве, — ответил Роман. — Комиссары их наградили и почти не бьют психоплётками.
— Эбигейл, Субхат и Ричард покинули альянс, — продолжил Владимир. — Даже имена сменили. И полностью прервали общение.
— Да уж, раскидала судьба нашу семью, — грустно вставила Панда.
— Юнь Джинг живёт в Вест-Сити, у неё…
— Да-да, писательская карьера и сеть чайных магазинов. — Роман пробежал взглядом по списку «выживших». — А Ялло Джинг? Он вроде адекватный был.
— Поэтому бросил нас одним из первых. Но имя не сменил. Живёт на базе Форт Верный. Мы там закупаемся необходимым.
— Тао Джинг?
— Переехал в Нейлос Каунти.
— Твоё лидерство, Владимир, нанесло альянсу не меньше урона, чем импульсная бомба «Флэшер».
— Хватит уже юморить, а? И без тебя грустно.
— Ничего, коллеги, мы и ввосьмером сможем подняться.
Акина Хатсуми дёрнула Романа за руку:
— Девять нас. Я тоже хочу в Жалкий альянс.
— Жал… что? А ты вообще кто такая, коллега?
Владимир вызвал Романа в общую беседу и рассказал.
Роман простонал:
— Ребёнок в теле синтезана? Ещё и с феномом секса? Как это вообще произошло?
— Я расскажу, но сначала возьмите меня в альянс, — отозвалась Акина.
— Будто у нас проблем мало, кроме как детей воспитывать.
— Я не ребёнок.
— Ты ещё хуже. Ты — подросток.
На помощь пришла Панда. Она обняла Акину и увела с посадочной площадки, приговаривая:
— Конечно, ты будешь в нашем альянсе. Пойдём, я покажу тебе твой новый дом. Там ты зарегистрируешься в АКОСе и переоденешься.
— У меня будет собственный дом?
— Локус пустая планета. Тут у всех свои дома.
Акина Хатсуми печально ответила:
— Во Владивостоке живут в общагах и коммуналках.
— Не вспоминай Владивосток, семью и друзей.
— Почему?
— Потому что их больше нет. Чем скорее забудешь Землю, тем лучше будет на Локусе.
— Мне уже хорошо. Свой дом! Подумать только.
Когда они ушли, Владимир засмеялся:
— Ну, Ромчик. У тебя теперь есть жена и проблемный ребёнок.
В первую минут после приземления, Роман растерялся. Он не знал, как взяться за дело восстановления баз альянса. Но Акина Хатсуми не только добавила проблем, но и смогла странным образом настроить на рабочий лад.
Он потёр ладони:
— Итак. Начнём восстанавливать альянс после твоего катастрофического руководства.
После обхода баз и оценки масштабов разрушений, Роману стало ясно — у альянса много проблем, но все они решались. Беда в том, что все вместе мелкие проблемы составляли одну нерешаемую загвоздку: а чем собственно альянс Жестокий должен заниматься? Какой смысл его существования?
Нужно ли продолжать развитие идеи о производстве джингпаков и перекладных станций для них? Если да, то где взять необходимые ресурсы? Да и вообще, кому нужны станции перекладных джетпаков, когда вот-вот начнётся война?
Роман объявил всеобщее собрание.
Малочисленные жители базы собрались в здании энергоблока. Владимир, не скрывая радости, сидел за столом и пил пиво. Весь его вид говорил, что он в гробу видел лидерство.
Тревор сдержанно поприветствовал Романа:
— Рад, что ты выбрался. Я слышал, что рабство у Рамиреса — это навсегда.
— Врут, — ответил Роман.
Тревор выглядел как его оригинал: усы и борода, только не седые, а ярко-рыжие. И лицо молодое и красивое. Вероятно, тридцатилетний Тревор выглядел именно так или чуть хуже.
Панда и Акина не пришли на собрание, сославшись, что «девочке надо привыкнуть к планете и восстановить психику после шока от рабов Рамиреса».
Остальные Джинги встали вокруг Романа. Ни у кого на лице не заметно энтузиазма. Даже не верилось, что год назад некоторые из них успешно воевали с беспилотниками Рэя Нёртона.
— Теперь ты один из нас, — сказала Цэнь. — Бывший раб.
— Я вообще думала, что будет вечеринка в честь твоего освобождения, — добавила Меланж.
— Вечеринка обязательно будет, — согласился Роман. — Но сначала мы должны решить, как жить дальше.
Тревора Суитти нервно зашевелился:
— Я всего второй сезон на Локусе… всё из-за того, что те люди, которые должны быть моими товарищами, заархивировали меня на блоке памяти.
— Если ты хочешь извинений, то их не будет, — ответил Роман. — Мы поступили так, имея на то причины.
— Ты должен был приказать Жанне воплотить меня, — возмутился Тревор. — Хотя, чего я требую от слабого лидера. Как тебя вообще избрали?
— Меня выбрали обстоятельства. Ты о них, коллега, ничего не знаешь. К тому же я не уверен, что ты действовал бы успешнее.
— Меня готовили к лидерству в четвёрке! Я разведчик, я должен был принимать решения…
Роман спокойно прервал:
— Сейчас мы как раз решаем, как жить дальше. У тебя есть что сказать по этой теме?
— Да. Мы должны забыть о жалком альянсе и разойтись по тем базам в зелёной зоне, которые примут нас.
Роман перевёл взгляд на Мейронг:
— А ты как считаешь?
— Пока что я верю тебе. Но… ты был в рабстве, ты не знаешь, как поменялось отношение к нам со стороны западенцев. Войти в состав другого альянса было бы разумно.
Роман кивнул:
— А есть предложения, кроме бегства?
— Нужно придерживаться старого плана, — сказала Меланж. — Строить химкомбинаты и крафтить топливо. Когда начнётся война, оно понадобится всем.
— Если нас в этой войне не уничтожат, — вставил Тревор.
— Если не ссать, то не уничтожат, — ответил Владимир.
Цэнь глубокомысленно заявила:
— Нам всем надоело бегать. Мы бежим то от Рамиреса, то от его врагов. То от самих себя.
— Не выставляйте меня трусом! — вскричал Тревор. — Я прошёл пять войн! Я брал Гвианское плоскогорье! Половина моего взвода погибла. Я участвовал в операции по принуждению Венесуэлы к миру. Я был в плену у бразильских пиратов! Я видел реальную смерть чаще, чем ты, Ромка, перерождался.
— Брат, сейчас ты лишнее говоришь, — заметил Владимир. — Все мы что-то делали и что-то видели.
— Заслуги твоего оригинала остались на Земле, — согласился Роман. — И пока ты не понял этого, ты не локусянин.