Джо с жадностью зажал Null в кулаке. Коннектор на ладони мигнул синим, показывая подключение.
— Ого, а так можно было? — удивился Роман. — Я его по-всякому вертел, ничего не…
Но Джо Венцель, закрыв глаза, остановился.
— Она успела снять немало данных с твоего бинарника, — пробормотал он. — А это что за всплеск? Ты что-то делал, находясь в ноле?
— Я сломал замок на двери каюты.
Джо Венцель открыл глаза и двинулся дальше по дороге. Роман поспешил за ним.
Отключив Null, ботовод небрежно подкинул его на руке:
— Для начала, Роман Крылов, ты должен понять, что в ноль-взаимодействиях нет никакой магии.
— По мне так вполне себе волшебство.
— Не ожидал услышать такое от инженера. Когда ты работаешь магнитно-силовым ключом, ты тоже сначала молишься богам и приносишь жертву духам предков?
— Одно дело работать инструментом, другое дело силой мысли… хм. Ладно, коллега, я понял, что ноль-энергия манипулирует материей, как инженерный инструмент?
— Только инструмент — это ты. Точнее твой бинарный массив плюс оргмат.
— И все синтезаны это могут?
— Теоретически — все. На практике доступ к ноль-взаимодействиям вещь случайная.
— Я — избранный?
— Случайная — это означает, что нам известны не все закономерности её проявления.
— А какие закономерности уже известны?
— Например, буст при целостности бинарного массива не ниже девяноста процентов. Или использование специальных устройств, как это делают биопанки. Много закономерностей.
— И всё-таки, получается, я — избранный?
— Господи, если тебе это так важно, то да.
— Я просто уточняю, — смутился Роман.
— Понимаю, что у тебя полно вопросов, поэтому не пытайся выбрать самый важный. Всё равно я утаю те знания, которые мне невыгодно разглашать.
— Откуда взялась эта ноль-энергия и взаимодействия?
— Энергия не взялась откуда-то, она всегда есть во Вселенной. Она и есть Вселенная. Ты же сам видел, как выглядит мир, когда его никто не видит.
Роман решил использовать способ Жанны вести допросы, прервав неожиданным вопросом:
— А чем связана троица: Джо Венцель, Великий Рамирес и Монтана Френч?
— Мы пытаемся обойти искусственные ограничения, установленные координаторами Эксплоры в программируемую материю.
— То есть вы заодно?
— Мы — ситуативный союз, который совместно идёт к одной цели. Но чем ближе финиш, тем активнее каждый из нас толкает других, скидывая с беговой дорожки.
— Поэтому ты мне помог? Чтобы узнать что-то, чего не знают твои, хм, коллеги?
Собеседник промолчал. Роман решительно протянул руку, требуя вернуть Null. Джо Венцель кивнул и нехотя отдал устройство.
— Какие преимущества даёт синтезану «выход в ноль»? — спросил Роман.
— Позволяет манипулировать материей на недоступном для других уровне. Но не только это. Если освоишься, сам поймёшь.
— А тебе зачем всё это?
— Научный интерес, само собой.
— Так. А на самом деле?
— Что может быть важнее науки? Наука создала нас. Наука забросила нас на край Галактики. Наука открыла нам ноль…
Роман остановился:
— Если хочешь моего полного сотрудничества, то лучше не умалчивать всё подряд.
— Я хочу обрести дар длительного существования вне рамок и ограничений тела синтезана. Я считаю, что смогу стать чистой энергией сознания, без привязки к оргмату.
— Вот так бы и сказал. Сразу всё ясно с тобой. А что нужно Рамиресу?
Джо Венцель недовольно скривил губы:
— О его планах, лучше с ним разговаривай.
Они прошли ещё метров сто по направлению к энергоблоку. Джо Венцель остановился и вытянул руку, останавливая Романа:
— Пришли.
Часть дорожного сегмента перед ними задрожала. Потом приподнялась под углом, открывая лифт стандартной модели «Орск». Роман сам недавно ставил такие на производственные цеха, на случай если джетпак будет недоступен.
Джо Венцель вошёл первым и поманил пальцем:
— Не бойся, просто у меня вся инфраструктура под землёй. Поверхность отдана ботам и эйдолам.
Роман шагнул в лифт, дверь закрылась и они поехали вниз.
Выйдя из лифта, они зашагали по коридорам, часто сворачивая в многочисленные ответвления и проходя через шлюзы. Конечно же, по локусянской традиции, никакой маркировки в коридорах и на створках шлюзов не было. Ни номеров, ни букв.
Но Роман ориентировался в этом лабиринте: его модуль передачи цифровых данных сканировал на много метров вокруг, отрисовывая в интерфейсе все скрытые коридоры.
Подземный комплекс пустовал, хотя в нём было много одинаковых комнат, как в гостинице или общежитии «Эксплоры. Брисбен». Или в бункере для выживания после ядерной войны.
— Готовишься? — спросил Роман. — Тут будут спасаться от войны твои продвинутые боты?
— Не знаю, о чём ты, — отмахнулся Джо Венцель.
Они остановились напротив круглой двери, которая тут же откатилась вбок, открывая большое шарообразное помещение. В центре стоял круглый стол, над которым светилось проект-панно. По поверхности стола разбросано несколько цилиндров для оргмата. Ещё выше, под круглым потолком, висели прожектора.
Когда Роман и Джо шагнули внутрь гигантского шара, их длинные тени легли на искривлённую поверхность.
— УниКом лучше снять, — сказал Джо Венцель. Его голос многократным эхом отразился от круглых стен.
— А феномы?
— Они не помешают.
Роман хотел спросить: «Чему не помешают?», но это прозвучало бы как слабость с его стороны. Сняв все части УниКома, передал их Джо.
Он отнёс УниКом к столу и бросил на пол:
— Тебя, наверняка, больше всего волнует вопрос, а как собственно использовать ноль-взаимодействия, — сказал Джо Венцель. — Какой командой или кнопкой их вызывать, если это инструмент?
— Раз ты упомянул, что мой бинарный массив и тело и есть инструмент, то предполагаю, что они же и кнопка?
— Верно. Но для начала забудь о том, чему тебе говорили об оргмате в центре подготовки колонистов. Они или врали, или утаивали часть правды.
— М-м-м, коллега, прямо как ты?
Ботовод усмехнулся уголком рта:
— Я наоборот — рассказываю тебе часть правды. Например, считается, что бинарный массив сосредоточен в нашей голове, в искусственном мозге, но это не так. Он распределён между всеми молекулами оргмата. Каждый его атом — носит частицу твоего сознания. А все вместе они и составляют ту самую целостность бинарного массива, которую мы так бережём.
— Где-то я это слышал… Но почему же уничтожение мозга синтезана ведёт к перерождению?
— Это один из программных барьеров, которые заложили в нас, хм, ненавижу это слово, создатели. Эксперименты с оргматом, показали, что у него нет пределов для организации. Вещество нашего тела может находиться в любом состоянии. У него нет формы.
— Это я уже понял.
— Барьер подразумевает, что ты, как копия твоего оригинала, можешь существовать только в виде человека с руками и ногами. А интерфейс контролирует развитие тела, имитируя жизнь.
Роман вежливо ответил:
— И это я знаю. Для меня новость только про неограниченное развитие.
— Для экспериментаторов на Земле это тоже стало неожиданностью. Поэтому они и поставили другой барьер, так называемый предел развития атрибутов. Он прекращает образование новых связей в оргмате, если атрибуты синтезана слишком сильно выходят за рамки человеческих возможностей. Ещё и зацементировали нашу псевдочеловечность феномом секса. Чтобы уж наверняка.
— Мы можем прокачиваться вечно?
— Ты всё ещё тычешься носом в эту заглушку, Рома.
— Хорошо. Тогда я так понял: предел атрибутам поставлен ради мер безопасности, чтобы синтезаны не развились в непонятно что?
— Это уже ближе. Взять наши чувства «Слух», «Зрение» и прочее. Даже на первом уровне они выше среднего человека. А после десятого уровня они выше вообще любого человеческого понимания.
Роман вспомнил свои ощущения после буста, когда мир перестал быть привычным, а превратился в мощный поток информации, с которым он едва совладал.
Тоном мудрого сенсея Джо Венцель продолжил:
— Ты бывал на Марсе, где живут экспериментальные колонии синтезанов, у которых вместо человеческих бинарных массивов записаны NPC из игры?
— Конечно.
— Помнишь своё первое впечатление при встрече с ними?
— Скорость. Меня поразила их скорость. Они выглядели так, будто работали на ускоренной записи.
— Вот именно. Если сейчас на нас посмотрел бы биологический человек, то он едва уследил бы за нашей речью и движениями. То есть субъективное время синтезана сильно отличается от субъективного времени биологического человека. Кстати, именно поэтому на нас реагируют только очень чуткие животные Локуса — травяные тигры, немертины или хромофантомы. Можно сказать, что мы их бесим своей странностью.
Роман кивнул:
— Ладно. Это я понял. Но что насчёт кнопки?
Джо Венцель подошёл к Роману и с заметным раздражением прикрикнул:
— Твою мать, я бью твою заглушку кувалдой, а ты всё ждёшь, что кто-то всё сделает за тебя. Ты — это и есть инструмент для работы с ноль-взаимодействиями. Я об этом твержу разными словами, а ты всё ещё спрашиваешь, что тебе делать.
Роман в ответ тоже возмутился:
— А как ещё? Ты твердишь «наука, наука», но при этом намекаешь, что мне нужно использовать какие-то свои скрытые магические таланты. Типа, почувствуй силу, познай себя и прочую эзотерическую дребедень.
— Просто перестань думать, что ты человек, Рома. Стань инструментом, с помощью которого разум вскрывает Вселенную.
— Ну, вот опять шаманизм какой-то…
— Разве распылитель полиэфирной стали размышляет, сможет ли он починить обшивку ион-джета? Разве плазменный резак сомневается, нужно ли ему резать? Разве дробовик…
— Я понял твои аналогии. Но это эзотерика. Типа мысль материальна…
— В случае с синтезанами — это так и есть! — горячо ответил Джо Венцель. — Если отбросить детали, мы и есть разум, воплощённый в материи.