Тем не менее, громкоговоритель патрульного повторял:
— Обладателям медицинской лицензии — просьба приблизиться.
Дорого одетый посетитель кафе заколебался. Люди уже толпились вокруг пострадавшего. Кто-то обмахивал лежащего мужчину платком, кто-то тащил стакан воды. Но он-то совсем недавно прошел полный курс оказания первой помощи! Конечно, просто так, для себя, предполагая, что где-то когда-то будущему известному дипломату такое может и пригодиться… Но не вот так же: здесь, сейчас, да еще и совершенно буднично!
Поборов минутную слабость, парень приблизился к дрону и подставил правое запястье под луч сканера.
— Лицензия действительна, — объявило устройство. — Дип А.Р.-150790, окажите пострадавшему посильную помощь и ожидайте прибытия медицинского персонала.
Молодой человек опустился на колени возле распростертого тела. Остальные резво расступились, рассчитывая, что специалист справится лучше. Только какая уж тут помощь? Передвигать жертву аварии нельзя, вдруг есть какие-то внутренние повреждения. Разве что проверить пульс и дыхание?
В этот момент мужчина с хрипом втянул воздух и открыл глаза. Дёрнулся, пытаясь оглядеться, слабо застонал и опустил голову обратно на асфальт.
— Лежите, пожалуйста, спокойно, — попросил Дип. — Медики уже на подходе. Вам скоро помогут.
— Где это я? — просипел незнакомец. — Что случилось?
— Вас сбила машина, — дипломат старался говорить успокаивающим ровным тоном, как учили в университете, но ситуация сама по себе выглядела экстраординарной. «Сбила машина». Да когда кто-то вообще в последний раз такое произносил? Он глянул на автомобиль. — Это такси. Вы сможете запросить компенсацию у автопарка, как только окажетесь в больнице.
— Я ничего не помню, — пострадавший вдруг крепко ухватил его за руку. — Никого не знаю! Просто… пусто! Понимаете?
В его глазах заметалась паника.
— Тихо-тихо, — пробормотал Дип. — Вот смотрите, теперь вы знаете меня. Меня зовут Дип. А если точно — Дип Александр Роман 150790. Я сейчас положу вам в карман свою визитку. Если что — будем на связи.
Старомодные ламинированные визитки в последнее время снова вошли в моду. Конечно, проще и быстрее — перекинуться контактами в уникомах. Но красиво оформленный кусочек картона придавал любой встрече налёт небрежной деловой значимости.
— А я… я не знаю, как меня звать, — пробормотал мужчина. Он часто задышал, снова порываясь подняться.
Приближающийся звук сирены обнадёжил молодого дипломата, и он с облегчением выдохнул.
— Вы слышите? Медицинская служба уже совсем близко. Они считают информацию с вашего паспортного чипа и сразу оповестят родных. Наверняка вы просто шокированы происшедшим, и потеря памяти — временная. Всё будет хорошо! — Дип неловко похлопал незнакомца по руке, надеясь, что тот наконец разожмёт пальцы и отпустит его.
— Спасибо.
Что-то странное было в лице этого человека. То ли слишком широко посаженные глаза, то ли высокая линия роста волос. Ничего конкретного, но ощущение создавалось неприятное.
Дипломат нервно повёл плечами, прислушиваясь к тому, как за спиной останавливается машина скорой помощи. Ещё минута, и это перестанет быть его проблемой. В конце концов — мало ли какая у кого внешность? Скорее всего, отталкивающее впечатление создается в первую очередь из-за нездорового землистого оттенка кожи незнакомца. Но кто бы выглядел на его месте лучше после такой аварии?
Наконец появились медработники с портативным сканером. Похоже, сильных повреждений не выявили и, аккуратно переместив пациента на гироскопическую каталку, направились к машине.
— Эй, Дип! — мужчина внезапно повернул голову и слабо улыбнулся. — Я тебя знаю!
Молодой человек так и замер, глядя вслед уезжающей скорой.
Отчего-то в последней фразе ему почудилось нечто зловещее. Его собственное имя, так тщательно выбранное для нового, «взрослого» паспорта чуть больше пяти лет назад, из чужих уст прозвучало неестественно и пугающе. Казалось бы, человек просто цепляется за реальную деталь в нереальной ситуации, что тут странного? Но по спине всё равно побежали неприятные мурашки.
И на кой чёрт было совать этому незнакомцу свою визитку? Вот бы она затерялась…
Дип А.Р.-150790 передёрнул плечами, отгоняя наваждение, и вернулся в ресторанчик за новой порцией кофе, пытаясь выбросить неприятный эпизод из головы и отлично понимая, что вряд ли получится.
Над местом происшествия уже крутились дроны-репортёры двух известных телеканалов.
Глава 2
— В шестнадцать ноль восемь поступил мужчина с не представляющими опасности для жизни травмами, — диктовала отчёт системе дежурная, почти не глядя перебрасывая в электронную карту пациента свежие рентгеновские снимки с дополнительного экрана. Полная диагностика уже была проведена, первичное лечение — назначено, оставалось лишь отдать положенную дань бюрократическому аппарату больницы. — Аструс Максим Вайрель 010279, тридцать шесть лет. Слабое сотрясение мозга сопровождается амнезией неясного генеза.
Выведенная на экран строка отчёта мигнула красным.
«Проверьте данные. Возможно, вы имели в виду Аструс Максим Вайрель 231179?»
— Отмена, данные верны, — врач сверилась с уникомом.
Действительно странно, полное совпадение всех имен, да ещё и года рождения… Сейчас такое случалось редко.
Первым всегда шло «взрослое» имя, которое человек сам выбирал себе к достижению двадцатилетнего возраста, подобно тому, как пару столетий назад пользователи составляли уникальные никнеймы в сети. Далее — «детское» имя, присвоенное родителями при рождении. Третьим значилось имя основного «ответственного» родителя. Ну, или учреждения, куда сдали ребенка взрослые, желающие продолжать привычную жизнь или уверенные, что государство справится с воспитанием лучше.
Ксана вздохнула и устало потёрла переносицу. Справедливости ради, названия интернатов попадались ей нечасто. Ну, только, может, изредка какого иностранца привезут… Но вот единый стандарт, учитывавший имя лишь одного из родителей, казался ей идиотизмом. Как может быть один родитель «ответственнее» другого, если они воспитывают ребёнка вместе? Эта дурацкая бюрократическая мелочь всегда выбивала её из колеи.
Впрочем, в конгломерате объединённой Европы или в Федерации Американских Континентов, где культивировалась индивидуальная независимость, наоборот, косо посматривали на русских, с их «закостенелыми устоями» и до сих пор не истёртой неумолимым прогрессом тягой к «полным» семьям.
Истина, наверняка, как обычно лежала где-то посередине, но молодого врача неимоверно раздражало, пусть и формальное, пренебрежение семьёй как единым неделимым организмом.
Если верить базе данных, родственников у Аструса М.В. не было вовсе.
Дежурная, вопреки логике, перепроверила трижды и с досадой покачала головой. Появление близких могло бы подстегнуть воспоминания пациента. Теперь придётся делать запрос в полицию, чтобы те связались хотя бы с его коллегами. По скану чипа в больнице можно было просмотреть лишь список профессий. Довольно короткий, надо сказать. Преподаватель математики в младших классах. Воспитатель детского сада.
Сколько раз Ксана зарекалась судить людей по внешности, но неправильное, неприятное лицо и встрепанные, неровно остриженные русые волосы никак не вязались в её восприятии с работой педагога, как и грубоватая манера речи пациента.
Впрочем, это ведь не её дело, верно? Задача медика — залечить физические травмы пострадавшего и свести его со специалистом, который поможет справиться с травмами психологическими.
Или не сможет. Что же, тогда дошкольникам повезло.
Тьфу!
Девушка мысленно отругала себя за неподобающую мысль.
Оставалось только включить в отчёт данные углублённых анализов. Экспресс-тесты сделали ещё в скорой, но дополнительные сведения (лишняя проверка здоровья не повредит) тоже следовало внести в карту. Врач пробежалась пальцами по клавиатуре, но папка с информацией по крови оказалась пуста.
Заснули они там, что ли?
Сдерживая раздражение, Ксана набрала номер лаборатории.
— Сайя, привет. Что там с анализами пациента, которого после аварии привезли? Не вижу их у себя.
— Знаю, знаю, извини. Просто тут… ерунда какая-то. Я запустила повторный тест, добавила дополнительные параметры. Результат минут через двадцать будет.
— А что там не так? Какие-то серьёзные отклонения?
— Да нет. Показатели-то как раз хорошие. Даже очень. А пациенту ведь уже тридцать шесть верно? Выбивается он из статистики, причём заметно.
— Ну, скажешь тоже… Сейчас и в шестьдесят пять у людей кровь хорошая. Тебе ли не знать? Может, он правильный образ жизни ведёт или с генетикой повезло. Что тебя смутило?
— Ну, ты же знаешь про моё исследование. Я сравнила параметры твоего бедолаги с большой выборкой пациентов того же возраста, и разница меня настораживает. Извини, но хочу перепроверить. А у тебя уже смена заканчивается?
— Ничего, я подожду. Спасибо.
— Ну давай. Я позвоню. А то заходи к нам.
Ксана повесила трубку и забарабанила пальцами по столу. Сайе она доверяла. Ответственная, полная энтузиазма студентка еще не закончила университет, а уже собирала материалы для большой научной работы о принципах старения. Девушка гордо именовала свой труд «Диссертацией» и готова была впахивать сверхурочно, лишь бы попались интересные данные. Так что в дотошности и внимательности ей не было равных. Если кровь ей не понравилась, значит, и правда что-то не так.
Ситуация со странным пациентом тревожила Ксану всё сильнее. Начиная от невозможной по нынешним меркам аварии до его странной амнезии и отсутствия родных. А теперь ещё и вот это.
Тяжело вздохнув, врач поднялась, заварила себе крепкий чай и нарочито неспешно побрела в лабораторию.
Сайя вскочила с кресла ей навстречу.
— Вот! — она сунула Ксане в лицо развернутый до размера листа А4 уником. — Посмотри сюда!
— Ты чего, — врач пробежала глазами по плотным столбикам цифр, — вообще на всё, что вспомнила, его кровь прогнала? И стоило оно того? Или, как в прошлый раз, «открытие века», а на самом деле реактивы попортились?