— Нет, нет! Ни в коем случае! Это ведь — часть вашей культуры. Но у нас такое не принято.
— Попробуй всё-таки поговорить со здешним руководителем, ладно? Восхитись для начала его уникальным выбором цвета. Только искренне. Вдруг это расположит его к тебе?
— Я очень-очень много нового узнал от вас, друзья, за этот короткий полёт, — заметил инопланетянин. — Хорошо, я сделаю всё, что смогу.
Пока оэйец отсутствовал, земляне тщательно осмотрели помещение и перекусили готовыми саморазогревающимися рационами. Любопытно, что чужаки смогли как-то закупить их втихаря. На Земле до сих пор бытовало мнение, что они импортируют только свежие фрукты и некоторые овощи.
— Казарма, самая натуральная, — заметил Аструс, бродя между коек.
— Вот интересно, — пробормотала Ксана с набитым ртом. — Все понятия и определения у тебя в голове сохранились. Даже какие-то исторические факты. Про казармы вот. В вооруженных силах, кажется, давненько отказались от методики столь плотного заселения. При этом ты совсем ничего о себе не помнишь?
Мужчина только развёл руками.
В нишах возле кроватей обнаружились сменные баллоны к маскам, позволяющим землянам свободно перемещаться по остальному кораблю, заполненному оэйской атмосферой. Друзья как раз успели на всякий случай подсоединить их, когда вернулся Седьмой.
— Разрешение получено, — сообщил инопланетянин. — Пришлось постараться. Но я смог доказать, что тщательная забота о передаваемых индивидах — часть вашей Истины. И в какой-то мере даже не солгал.
Они здесь, на станции, действительно рассчитывают получить с Земли абсолютно беспомощных людей. Потенциально сильных, но пострадавших в несчастных случаях или от болезней, которые вы еще не можете вылечить. В общем — находящихся на грани смерти.
— Зачем им такие?
— Наше с вами предположение оказалось верно. Применяемая здесь технология позволяет восстановить организм, с некоторыми модификациями, и сделать из этих индивидов боевые единицы: с полноценным сознанием, но без памяти.
— Тогда зачем им задохлики? Не проще похитить полноценных, сразу работоспособных землян? — удивился Аструс.
— Неэтично, — Седьмой задумчиво поводил головой справа налево. — Очень тонкий момент. Люди — наши равноправные партнеры. Мы не можем принудить вас к сотрудничеству. А тут, получается, как бы уже списанные единицы. Те, кого ваша медицина всё равно не в состоянии вернуть к полноценной жизни.
— Странные у вас понятия об этике, — пробурчал Аструс.
— У вас тоже, — не остался в долгу оэйец. — Вы, оказывается, говорите много неправды. И никого это даже не беспокоит!
— Он рассказал что-то о сути технологии? — поспешила вернуться к главной теме Ксана. Ей не терпелось познакомиться с уникальными медицинскими достижениями чужих. — Вытащить человека с того света — очень непростая задача.
— Не вдавался в подробности. Сказал, что мы можем пообщаться с учёными. Просил меня убедить вас возобновить сделку в изначальном ключе, без дополнительных условий.
— Ну, пойдем тогда. Нас кто-то проводит?
— Нет, зачем? Я запомнил объяснения.
Станция оказалась действительно гигантской. После очередных сорока минут пешей прогулки по коридорам и переходам, Дип не выдержал:
— Седьмой, мы случайно не заблудились?
— Нет. Не переживай, мы прошли уже больше половины пути.
— Половины? Чёрт! Объясни, пожалуйста, почему вы не используете какие-нибудь системы для ускорения перемещений? Вот как наши лифты, например.
— А зачем? Ведь можно дойти.
— Но это же долго! А если вдруг что-то срочное? У вас на планете же, вроде, существует какой-то транспорт?
— Если возникает необходимость срочного перемещения, всегда можно воспользоваться направленным лучом. В остальных случаях пешие переходы оптимальны. Я не понимаю, отчего вы так возмущены. Что касается второго вопроса — ты прав, у нас присутствует прогулочный транспорт. Для особых случаев и для членов Совета, когда те хотят показаться народу.
— А особый случай — это что, например? — влезла Ксана. — Свадебные ритуалы?
— Нет, нет, — движение головы оэйца дало людям понять, что тот «улыбается». — Такие вещи не выносят на всеобщее обозрение. Мы ведь не живём парами, как вы себе это представляете. Нет. Особый случай — это, например, интервал перерыва в работе, когда принимал участие в выполнении очень сложной задачи и хорошо справился. Тогда принято брать прогулочный транспорт и медленно перемещаться по городу, чтобы все видели хороший пример и радовались.
— И что, никто не делает этого просто так? Ну, скажем, необоснованно?
— Конечно нет! — инопланетянин затряс головой. — Как можно? Это ведь очень почётно! Нельзя приписывать себе незаслуженный почёт.
— Да-а, — протянул Дип. — Не тебе бы учиться у нас вранью, а нашей расе у твоей — ответственному подходу к делам.
Аструс фыркнул. Ксана задумчиво кивнула.
Спустя еще некоторое время вся компания добралась до лаборатории. Если на пути следования персонал станции встречался им лишь пару-тройку раз, то здесь работа, можно сказать, кипела. По оэйским меркам, конечно.
Двое инопланетян возились около трёхметрового стеклянного бака, заполненного мутноватой жидкостью. Проверяли какие-то трубки и тихо переговаривались. В дальнем углу просторного помещения еще пятеро вертели на горизонтальном экране-столике сложный чертёж.
В отличие от остальных участков корабля, здесь всё было подсвечено синим, а непривычная глубина красок одновременно радовала взгляд и заставляла болезненно щуриться.
Седьмой спросил, где им найти начальника лаборатории. Тот вскоре вышел навстречу, поправляя портативный переводчик на шее. Похоже, такая штука водилась чуть ли не у каждого пришельца.
— Приветствую друзей с Земли, — сказал он. — Вижу, что вы вернулись с нашим первым образцом. Что-то пошло не так?
— Пожалуйста, давайте использовать для этого человека обозначение по имени — Аструс, — попросил Дип. — У нас не принято обезличивать индивидов. Такова наша Истина.
— Прошу прощения, — покаялся ученый. — Значит ли это, что всей следующей партии ваших соплеменников мы должны будем также присвоить индивидуальные формы наименований?
«Шиш вы получите, а не «следующую партию»!»
— Понимаете, изучив параметры Аструса мы усомнились, что сделка будет корректной, — не стал вдаваться в подробности «наименований» дипломат. — Мы бы хотели чуть больше узнать о технологии модификации.
— Подождите, — заволновался оэйец. — Но ведь мы уже предоставили вам образец, как обещали. Кроме того, Вы говорите, что уже изучили его. А теперь сомневаетесь в выполнении взятых в ответ обязательств? Я заранее приношу извинения за свои слова, но это очень напоминает обман! Простите, если понял вас неверно.
— Нет-нет, мы не отказываемся, — горячо заверил Дип. — Вы нас тоже простите, что создалось такое впечатление. Но, видите ли, Истины наших планет очень различаются, оттого и возникают недопонимания. Если мы лучше поймём технологию и цель трансформации, я имею в виду — какие свойства должны получить испытуемые, то сможем лучше отобрать индивидов, которых должны вам привезти. Ведь все мы хотим оптимального результата, верно?
— О, да, да! — затрясся ученый. — Мне очень жаль, что я усомнился в вашей честности. Это всё дурацкие стереотипы о землянах. Пожалуйста, простите мою невежливость.
— Всё в порядке. Хорошо, что мы сразу разъяснили ситуацию. Так вы можете что-то нам показать, не нарушая принципы Истины Оэйе?
— Думаю, это уместно. Итак, что вы хотите узнать в первую очередь?
— Вы запрашиваете у нас индивидов с сильно поврежденной физиологией, верно? Как же вы добиваетесь восстановления их жизнедеятельности?
— О! Это очень легко, — обрадовался инопланетянин. — Следуйте за мной. Видите вот эти платформы? Мы используем направленный луч, перемещая повреждённое тело землянина из одной точки в другую в пределах данного помещения. А для восполнения физиологических нарушений используем молекулы тел представителей нашей расы.
— Подождите, — поразился Дип. — Но ваша Истина ведь не позволяет поделиться и каплей крови! Как же тогда подобное «лечение» вписывается в данную концепцию?
— А меня больше интересует, почему чужеродные клетки не отторгаются, — заметила Ксана.
— На ваши два вопроса есть один ответ, — учёный просто сиял, активно жестикулируя и даже чуть пританцовывая от восхищения собственным достижением. — Молодняк! Вы знаете, дети нашей расы очень пластичны. В отличие от земных младенцев, они рождаются уже полностью сформировавшимися особями. Но вместе с тем — в течение первых нескольких солнечных циклов — обладают удивительной приспособляемостью к различным условиям. Клетки их тел могут трансформироваться без вреда для здоровья, меняя форму органов и состав тканей. Это обусловлено тем, что климат нашей планеты богат на катаклизмы и в течение очень длительного периода истории условия жизни в разных климатических зонах сильно различались.
— Так вы используете в этом эксперименте детей с Оэйе? — ужаснулся Дип. — И это вписывается в принципы Истины?
— Нет, нет! Если бы дети родились на Оэйе, то стали бы частью её энергетической системы. Это неприемлемо. Они появляются тут, на станции. Здесь же происходит процесс оплодотворения. Женщин же потом, в соответствии с законами Истины, отправляют назад. Получается, что нет никакого нарушения. Если вы обратите внимание, станция построена вокруг астероида. Ноги молодняка никогда не касались его поверхности, а значит — энергетический принцип не нарушен.
Люди замолчали, переглядываясь, не в силах осознать услышанное. Ученого, похоже, совершенно ничего не смущало. Они перевели непонимающие взгляды на Седьмого. Тот рассеяно покачивал головой, видимо, соглашаясь, что хотя бы формально все правила соблюдены.
— Но, — дрогнувшим голосом спросила наконец Ксана, — Этим детям хотя бы не вредят такие заборы молекул?