Никто не станет наказывать ее или ругать, но раздвижные окна в детской комнате теперь всегда будут под замком. Лея придет в себя и обо всем забудет. Жизнь наладится, и все будет как прежде. Они вернутся в город и будут вспоминать эту историю со смехом.
Занятый этими мыслями, Марк не заметил, как отъехал достаточно далеко от поселка. Через какое-то время он понял, что вряд ли ребенок мог самостоятельно уйти дальше. Если, конечно, не рассматривать других версий. Тех, о которых он запрещал себе думать. Несмотря ни на что, мысли о чем-то непоправимом все же просачивались сквозь выстроенную им плотину и отравляли его душу отчаянием.
В один из таких моментов Марк почувствовал, что просто не может дальше управлять машиной. Руки начинали трястись, а на лбу выступил холодный пот. Мужчина остановил универсал у обочины.
Из горла вырвался сдавленный звук – не то кашель, не то крик. Марк открыл окно и, словно выброшенная на берег рыба, начал судорожно глотать воздух. «Пожалуйста, найдись, – повторял он про себя. – Только найдись».
На сиденье завибрировал телефон. Звонил Габи. Марк резко схватил трубку.
– Вы что-то нашли? – прокричал он в динамик.
– Собаки прочесали поселок, – сухо сказал полицейский. – Ты оказался прав. Дождь сбил их с толку. Они покружили по окрестным полям и потеряли след.
Марк замолчал и закрыл глаза.
– Возвращайся домой. Как рассветет, у нас будет больше шансов, – голос Габи звучал откуда-то издалека.
– Я не могу вернуться ни с чем…
– Послушай, ты нужен жене. Сейчас вам лучше быть вместе. Мы делаем все, что в наших силах. Просто приходи домой и будь с ней.
– Спасибо, – ответил Марк.
Он сунул телефон в карман и постучал пальцами по рулю. Некоторое время мужчина неподвижно сидел на месте, а потом заглушил двигатель и вышел из машины. Дождь моментально намочил его волосы и одежду, но Марк даже не почувствовал этого. Он сел на капот и подставил лицо льющейся с неба воде.
Вокруг глаз быстро скопились лужицы. Наполнившись до краев, они тонким потоком заструились по щекам. Марк открыл рот и проглотил несколько капель. На вкус они были как талая вода от ледяных кубиков для коктейлей.
Где-то высоко над его головой клубились тяжелые фиолетовые тучи.
– Забери все, что хочешь, только верни ее, – сказал Марк.
Ветер подхватил слова его короткой молитвы и унес их в вышину. Несколько мгновений небо безмолвствовало, а потом ответило глухим раскатом грома.
Марк встал на ноги и, пошатываясь, побрел обратно в сторону поселка. Машина так и осталась на обочине.
Ботинки тонули в размокшей грязи, но он почти не замечал этого. На плечи навалилась какая-то неимоверная усталость. Такая, которую Марк никогда раньше не чувствовал. Мысли стали медленными и неповоротливыми. Больше всего ему хотелось остановиться, упасть на землю и заснуть. Он с трудом удерживал себя, не понимая, зачем нужно противиться этому желанию.
Через некоторое время дождь начал слабеть. Почти у самого мошава Марк поднял взгляд на горы и заметил, как посветлело небо. Первый солнечный луч коснулся облаков, и в мир пришел новый день. Умытый ночным дождем, он легким ветром коснулся полей и раскрывшихся листьев. Марк впустил этот день в себя и почувствовал, как усталость начинает уходить.
За очередным поворотом его внимание привлек какой-то предмет, лежащий на дне водосточной канавы.
Повинуясь внезапному порыву, Марк спустился с насыпи, чтобы лучше рассмотреть находку. Сердца несмело коснулась надежда. Он опустил руку в воду и извлек из нее размокший блокнот. Несмотря на то, что большую часть надписей и рисунков размыло, Марк сразу узнал знакомый почерк.
Собаки так ничего и не нашли. Около часа они рыскали возле канавы, где Марк обнаружил блокнот, а потом беспомощно уставились на хозяев и поджали хвосты.
Руководитель отряда кинологов, высокий парень с короткой армейской стрижкой, подошел к Габи, что-то прошептал ему на ухо. Полицейский помрачнел и разочаровано покачал головой.
Дождь закончился. Небо посветлело и расчистилось от туч. Вышедшее из-за гор солнце подсушило лужи и быстро прогрело воздух. Ласточки и стрижи, обрадованные кружившимися над землей мушками, порхали в воздухе и оглашали округу громким трескучим щебетом.
Чуть поодаль от оперативников стоял Марк. Кто-то из полицейских принес ему бумажный стакан с кофе. Мужчина пил его небольшими глотками, совершенно не чувствуя вкуса. Странно, но, несмотря на бессонную ночь, усталости не чувствовалось. И навалившаяся перед рассветом тяжесть тоже ушла. Хотя, возможно, все дело было в адреналине.
– Ты молодец, – сказала подошедшая Эсти. В ее темных глазах притаилась печаль. Марк почему-то подумал, что в этот момент она похожа на испуганную косулю, заметившую спрятавшегося в траве хищника. – Это ничего, что собаки не взяли след. Блокнот все равно поможет в поисках.
Марк молча кивнул.
– Хочешь перекусить? – девушка поправила длинные волосы. – У меня осталось несколько сэндвичей.
– Нет, спасибо.
– Может, яблоко?
Марк устало посмотрел на девушку.
– Ты, случайно, не куришь?
– Нет. Бросила.
– Молодец. Я тоже.
Габи подписал какой-то лист, протянутый ему кинологом, и направился к Марку.
– Лучше вернусь к работе, – сказала Эсти. – Не хочу попасть ему под горячую руку.
– Угу, – Марк глотнул кофе и поморщился – напиток заметно горчил, но почувствовать это получилось только теперь.
– Собак, похоже, придется отпустить, – начал Габи. – А криминалист, – полицейский кивнул в сторону огороженного лентой участка, внутри которого работал человек в защитном костюме, – еще покопается.
– Что он говорит? Есть предположения?
– Ну, – Габи задумчиво почесал подбородок, – первые результаты будут только через несколько часов. А пока могу сказать, что следов крови не обнаружено. Судя по всему, Регина прошла здесь одна.
– Ясно, – сказал Марк.
– Скажи мне, – Габи встал так, чтобы солнце не слепило, – у Регины не наблюдалось лунатизма или… чего-то похожего?
– Нет, – мужчина отрицательно помотал головой. – Не помню ничего такого.
– Может, вы ее вчера наказали?
– Нет, мы ведь только приехали. И хотели, чтобы у нее были лишь положительные эмоции от переезда.
Полицейский шмыгнул носом.
– То есть она не могла обидеться и уйти из дома в отместку?
– Регина весь вечер играла с котом, а как зарядил ливень, уснула вместе с ним на диване.
Какой-то миг Габи не сводил взгляда с дороги, по которой с шумом проносились пыльные машины. Затем, словно вспомнив о чем-то, спросил:
– А что там ваш психолог? Вышла на связь?
Марк достал мобильный и открыл сообщение от доктора Голдин.
– Да. Вот что она написала: «Шокирована произошедшим. Готова ответить на все вопросы полиции по телефону. Возвращаюсь в страну через три дня».
Габи взглянул на дисплей:
– Хорошо. Свяжусь с ней сразу, как отправлю тебя домой.
Марк согласно кивнул:
– Ладно.
– И все же, как тебе удалось найти дневник?
– В смысле блокнот?
– Да.
– Не знаю. – Марк потянулся, разминая затекшие плечи. – Просто заметил что-то на дне канавы, – он задумался, подбирая нужные слова, – и почувствовал, что обязательно нужно достать эту штуку из воды.
Габи хотел было задать еще какой-то вопрос, но у него зазвонил телефон.
– Извини, – он отошел на несколько шагов назад и поднес аппарат к уху. – Слушаю.
Марк заметил, как лицо полицейского приняло заинтересованное выражение, и невольно подался вперед. Он напряг слух, пытаясь уловить нить разговора, но расслышал лишь обрывки коротких фраз: «Во сколько? Перешлите фото. Перезвоню».
Габи убрал телефон от уха, взглянул на дисплей и задумчиво прикусил губу.
– Что там? – выкрикнул Марк, чувствуя, как слабеют ноги.
– Кажется, мы нашли ее, – Габи протянул Марку телефон. – Взгляни. Это она?
Джип резво взобрался на гору и зашуршал по насыпи из крупной серой гальки. Водитель подогнал машину к самому входу в невысокое трехэтажное здание в стиле конструктивизма. Надпись на фасаде гласила: «Дом престарелых Шлейфман».
Первым из автомобиля выскочил Габи, за ним Марк. Мужчины быстро преодолели каменные ступени и остановились у автоматической раздвижной двери. Створки медленно разъехались в стороны, пропуская их внутрь.
Дежурившая у ресепшн медсестра оторвалась от вороха бумаг и подняла на них удивленный взгляд.
Габи показал ей удостоверение и сказал:
– Где девочка? Ваш директор говорил со мной несколько минут назад.
– А, да, – спохватилась девушка. – Конечно. Она на третьем этаже. В комнате для гостей. – Медсестра указала рукой в сторону лестницы. – Поднимаетесь – и сразу направо.
– Спасибо, – сказал Габи. – А что с лифтами?
– Второй день в ремонте. Работают только грузовые. Для тех, кто передвигается на коляске.
– Ясно, – полицейский сунул удостоверение в карман и направился к лестнице.
Одинокий старик, сидящий на лавке возле кабинета врача, проводил их заинтересованным взглядом. Марк зацепился за этот взгляд и подумал о том, что когда-нибудь на этом месте может оказаться он сам. Эта мысль оставила в его душе тягостное тревожное чувство. Даже волнение от предстоящей встречи с Региной – и то не смогло вытеснить внезапную тоску, которой он заразился от потухших глаз старика.
Пока мужчины поднимались наверх, позвонила Лея. По дороге сюда Марк рассказал ей, что Регина наконец нашлась, и теперь жена звонила каждые пять минут с одним и тем же вопросом – добрался ли он до места? Она порывалась вызвать такси, чтобы сопровождать дочь домой – «наверняка Регина будет переживать, не увидев ее».
Пришлось объяснять, что максимум через час девочка и так будет дома. Лея нехотя соглашалась, бросала трубку и через несколько минут перезванивала снова.
– Хочешь, я направлю к ней кого-нибудь? – предложил Габи, глядя на то, как Марк в очередной раз пытается успокоить жену. – Эсти, например?