няла его шею руками.
Лисса снова поцеловала эльфа и немного отстранилась, чтобы посмотреть на него. Увидеть глубину в его глазах и утонуть в ней.
Даниил: Набирает сообщение…
Ожидание было мучительным. Алиса чувствовала, что жар, который резвился у нее на лице, опустился ниже.
«Как заставить свое тело этого не делать?»
Сейчас Алиса чувствовала себя глупой девочкой-подростком, которую возбуждают сказочные персонажи. Как же стыдно.
– Это всего лишь игра, – произнесла Алиса.
«Да, но твое тело так не считает», – ответила здравая часть ее мозга.
Даниил: На принцессу смотрели светло-серые глаза. Хоть в них и таилась ледяная тайна, Дирион смотрел на Лиссу с невероятным теплом.
– Мы больше не будем прежними, Лисса, – прошептал он, касаясь ее кожи своим горячим дыханием.
Дирион прикоснулся к застежкам платья и начал медленно освобождать их одну за другой, изучая лицо Лисс и то, как отражаются на нем ее эмоции.
Алиса: Лисса нежно потерлась своей щекой о его щеку.
– А я больше не хочу быть прежней, – ответила она, смотря ему в глаза и помогая с застежками.
Даниил: Дирион спустил плотную ткань с ее плеча и покрыл его дорожкой из поцелуев. Потом провел рукой по талии девушки, словно обводя силуэт грифелем.
– Тогда я буду смелее, – сказал он и снял рубашку, тут же оказавшись над ней.
Дирион стал нежно целовать ее, ведя ладонью все ниже и собирая подол ее платья.
Алиса: Поддавшись ему, Лисса утопала в его страсти. Одежда была больше не нужна. Их тепло множилось, превращаясь в яркие фейерверки искр. Горячее дыхание приятно обжигало кожу. Ощущения обострились: запахи и звуки усилились втрое.
Их волосы сплетались, путались, прилипали к вспотевшим шеям и лбам.
Даниил: Прислал аудиозапись – акустическую версию композиции Medicat группы Theory Of A Deadman.
Даниил: Тишину нарушало лишь их сбитое дыхание и треск смолы в камине. Чувства, как вкус яблочного пирога на губах. Кусочек заканчивался, а хотелось еще и еще.
Они стали единым целым в колыбели ночи, хранившей их покой.
Алиса перестала писать. Сейчас нужно было остановиться. Из динамика телефона слышалась песня, которую прислал Даниил.
«Что я натворила?! Это только все усложнило. Нужно прекратить. Я же хотела все исправить!»
Алиса никак не могла вернуть сознание в реальность. Перед глазами она видела янтарные языки пламени, пляшущие в камине. Их отражение в глазах Дириона придает ему уверенности в том, что он делает.
Алиса уже не смотрела на текст. Ее взгляд был направлен в мир грез, из которого так не хотелось уходить.
– Что я натворила!? Я убиваю нашу дружбу.
«А ведь все отлично начиналось с этой сцены боя! Я вообще не думала вести к этому! Я пыталась все вернуть назад».
Алиса: Набирает сообщение…
Алиса не набирает сообщение. Она просто стоит в центре большой комнаты в одиночестве и больше не может писать. Алиса потерялась в стране чудес своего сознания.
Алиса: Была в сети 5 минут назад…
Даниил: Набирает сообщение…
Даниил: Был в сети 5 минут назад…
Было уже темно, когда семья Каменских нагружала сумками маленький багажник такси. Водитель остановился дальше, чем Даниил ставил точку старта, из-за чего им всем пришлось пробежаться.
Это немного взбодрило его, однако мозг уже спал. Последние ночи были бессонными, поэтому, как только темнело, Даниила тянуло в сон. К тому же на пару дней он нарочно перестал пить кофе, решив дать организму отдохнуть.
Несмотря на это, лежа ночью в постели, уснуть он не мог, потому что не мог перестать думать о волшебной принцессе Лиссе. Когда они загрузились в тесный салон такси и тронулись в сторону вокзала, в голову снова стал просачиваться привычный круговорот мыслей.
«Почему мне не хватило смелости позвать ее? – думал он, наблюдая, как водоворот снежных вихрей врезается в лобовое стекло. – Ведь так просто сказать: „Алиса, выпьем кофе?“ А я просто решил поздравить ее с Новым годом. Лучше не придумаешь».
Даниил почти не обратил внимания на то, как они выгрузились из такси и сели в электричку. Когда вагон тронулся, Наташа уснула практически сразу. Мать по своему обыкновению принялась проверять почту, а отец просто отдыхал в состоянии полудремы, сложив руки на груди.
Даниил слушал гудки железнодорожных составов, наблюдал, как мимо проплывают старые покосившиеся домики, утопающие в замерзших болотистых водах. Все было сковано льдом. Казалось, что холодный плющ поднимается из-под воды и тянется вверх по деревянным стенам домиков, оставляя за собой причудливый белый узор. Замерзшие стволы деревьев торчали из земли – казалось, они застыли во времени. Они проснутся, когда весна освободит их.
– «Машиностроитель», следующая остановка – «Электросталь». Осторожно, двери закрываются, – раздалось из динамиков.
«Как же мало времени, чтобы выйти», – каждый раз думал Даниил.
В наушниках звучала композиция Play God Сэма Фендера. Пахло табаком и старыми сиденьями из кожзаменителя.
Снег шел такой плотной стеной, что дальше пяти метров было почти ничего не видно. Поезд проезжал промышленную зону. Темные скелеты зданий утопали в буране. Большая часть цехов была разрушена. Все это казалось бы необитаемым, если бы не свет в окнах некоторых корпусов заводов. Даниил рассматривал темные стены, кажущиеся в таком состоянии чем-то древним и неземным. По кирпичным гигантам тянулись полуразрушенные металлические лестницы.
«Как одиноко, – подумал Даниил. – Особенно, наверное, там, наверху».
С начала этого года он чувствовал, будто внутри не хватает кусочка. В последнюю игру с Алисой он мог не сближать их персонажей еще сильнее, ведь девушка даже не вела к этому. Она разыграла потрясающий и захватывающий бой, раскрыла лор[4] их выдуманного мира. А он повелся на поводу у своих порочных и животных мыслей.
С тех пор они больше не переписывались. Это было слишком неловко. Даниил мог бы написать ей первым, выяснить, что происходит между ними, наконец, встретиться, но он боялся самого себя.
«Я причиню ей боль просто потому, что все это моя „химия“. Это не чувства, ведь мы даже не виделись. Химия все испортит», – думал он.
Даниил смотрел на свою семью. Они выглядели так естественно. Вспоминались их совместные поездки еще до того, как он поступил в архитектурный. Все было так по-семейному. С собой они, как и сейчас, обязательно брали большую сумку с едой, на сиденье рядом лежала груда курток. На полке над ними – куча пакетов.
«Сейчас нужно обо всем забыть и побыть с семьей. Очиститься, все переосмыслить. Просто быть с ними, и вся „химия“ уйдет. Я смогу мыслить здраво», – заключил он и провалился в сон.
Всю ночь с третьего на четвертое января Алиса не спала. Будильник стоял на пять утра, и она дожидалась сигнала, лежа в постели и смотря в потолок. Ее первый побег из дома. Очень волнительно. Поезд отправлялся вечером, однако в это время электрички ходили в не очень удобное время. Днем ехать нельзя – для побега нужно темное время суток, чтобы отец по камерам не сразу понял, что она сбежала. Поэтому только ранее утро. Оно и лучше. Не пришлось бы весь день проводить в ожидании.
Алиса вновь взглянула на часы. Было 04:53. Отвратительное время. Осталось каких-то семь минут. Что ей делать в это время? На кресле рядом с книжными полками стоит подготовленная для путешествия дорожная сумка, осталось только положить зубную щетку и мочалку.
Лежать в постели уже невозможно.
Ей вспомнилась статья с исследованием о том, что заключенные чаще всего сбегают к концу срока. Чем ближе свобода, тем желаннее она становится.
Алиса рывком встала, выключила будильник и помчалась в душ. Поток мыслей несся так, словно Алису ударило током. Руки трясутся, невозможно сосредоточиться. Сейчас она боялась, что на самом деле уснула, выключив будильник, а эти сборы – ее сон. Лисс ущипнула себя за плечо.
«Вроде бы все по-настоящему», – подумала она.
Алиса надела теплые джинсы с меховой подкладкой, шерстяные носки, боди с высоким воротником на застежке-колечке и кроп-топ из розовой шерсти. Девушка бросила в рюкзак зубную щетку в округлом пластиковом чехле. Еще раз проверила комнату.
«Книги не забыла, зарядку для телефона взяла, деньги и паспорт тоже взяла», – мысленно повторила она, выходя из комнаты с рюкзаком за спиной и сумкой в руках.
Алиса поставила вещи на стул рядом с островком. Включила кофеварку, которая тут же принялась промываться, а затем молоть зерна. Пока она отключала из розеток все гирлянды, ей показалось, будто ритм кофемашины стал таким же, как ритм ее сердца.
Алиса улыбнулась. После того разговора они с Даниилом не переписывались. Так было легче.
«Я еду туда для себя. Плевать, что он там будет. Может, он даже не узнает меня, – подумала Алиса. – Больше продолжать это общение я не стану. Мои чувства никому не нужны».
За окном бушевала снежная буря. Алиса взглянула на калитку.
– Погода на моей стороне, – весело произнесла она.
Алиса расположилась на островке. Очень хотелось есть, а до выхода было еще полчаса. Пока она намазывала горячий тост маслом, по всему телу возникла сильная дрожь. За завтраком было тяжело усидеть на месте. Несмотря на голод, кусок не лез в горло. Противоречивые ощущения сводили с ума. Во всем доме свет был выключен, только в кухне горели боковые лампочки над столешницей. Эти невыключенные лампочки казались ей остатком здравомыслия в полумраке дома.
Алиса думала о том, как ей выйти незамеченной. Она знала как и раз за разом прокручивала это в своей голове. Взвешивала за и против.
«Может, все же найти другой способ?»
Из-за спешки и переживаний она так быстро выпила свой эспрессо, что обожгла язык.