– Значит, выбор пал на тебя?
– Наш бизнес – семейный. Боултоны приняли меня в свою семью. – Кейт не ответила, и он добавил: – Кейт, я им обязан. Ты не знаешь, каково мне было до них. Мама и я… нам трудно приходилось, жили на пособие, бывало и так, что мама ложилась спать голодной, чтобы оставить еду для меня. Понимаешь? Я ненавидел такую жизнь. – У него прервался голос, но Кейт ничего не сказала. Она ждала. – Я так хотел, чтобы мама не страдала. А потом, когда Билли и мама поженились, все изменилось, как в сказке. Вдруг у нас стало вдоволь еды, у меня – своя комната и одежда по размеру… и у меня появился отец. Раньше отца у меня не было. – Сет до сих пор не отделался от благоговейного трепета, который чувствовал в суде, когда его усыновляли. Весь клан Боултонов и почти половина жителей резервации пришли туда. – У меня появилась семья.
Кейт села, но руки с его груди не отняла. Он стиснул ей руку.
– Я ни за что не потребовала бы от тебя отказаться от твоей семьи, – серьезно произнесла она. – Отказаться из-за меня.
Сет положил руку ей на живот. Он спит с ней уже целый месяц и только сейчас заметил изменения в ее теле. А как оно изменится, когда она станет матерью? Он собирается уехать до конца беременности. Он не будет здесь, когда родится ребенок.
Он знает, что она не попросит его остаться. Она не такая, и они об этом не договаривались.
– Кейт… – начал он и замолчал, потому что не был уверен, что собирается сказать.
Она придвинулась и легла поверх него. Сквозь незанавешенные окна пробивался слабый свет звезд, но он разглядел ее полную, мягкую грудь. Тело ответило моментально – он никогда не мог ею насытиться.
Она принимала его в себя и сама установила медленный ритм. Сету и этого было достаточно. Они вместе – это главное.
– Я буду скучать без тебя, – прошептала она, когда он взял в ладони ее грудь и стал нежно пощипывать соски. Кейт запустила руки ему в волосы. – Господи, как же я буду скучать.
Она отдавала себя ему, а он отдавал себя ей, забыв обо всем.
Что он мог бы ей предложить? Красивый дом? Материальное благополучие?
И потрясающий секс.
Но быть там, где он ей необходим, он не может. Поэтому вместо того, чтобы сказать, что он ее любит, что она для него – все, он заставил себя сказать:
– Я тоже буду скучать, малышка.
Это правда… но не совсем та правда, которую он хотел.
– Ага. Вот оно. Да? – Сет просматривал планы по расширению компании в Шанхае.
– Да. – Бобби уселся в кресло перед столом Сета. – Организация демонстрационного зала в Шанхае, подготовка персонала – словом, надзор над всем, чтобы азиатский проект прошел гладко.
– Не забывай – это очень непросто.
В желудке у Сета противно заныло. Он не говорит по-китайски. Он не знаком с властными структурами, с конъюктурой рынка. Даже если он найдет подходящий двуязычный персонал, разбирающийся в мотоциклах, то все равно пробудет в Китае не меньше года.
Китай – это новый старт, и ему следует быть в восторге от проекта.
– Знаешь, – сказал Бобби тоном опытного манипулятора – этот тон был Сету хорошо знаком, – мы могли бы послать кого-то другого. Я навел справки, договорился кое с кем…
– Что? Нет – еду я. Я партнер в компании, и это моя работа.
Он Боултон. Он работает в семейном бизнесе. Он не станет пренебрегать своими обязанностями лишь потому, что нежданно-негаданно влюбился в Кейт.
Под ложечкой ощутимее засосало.
– Что касается музейного проекта, – продолжал Бобби, словно не слыша Сета, – нам еще предстоит найти архитектора, определиться с дизайном, а затем уже перейти к строительству.
– Вот ты этим и займешься.
Из всех братьев Бобби чаще других разъезжал повсюду, и не потому, что у него жена англичанка. Но с сентября по май, пока у Клары были занятия в школе, он превращался в домоседа.
Бобби уставился на Сета, а тот продолжил:
– Это был уговор, и я обещал его выполнить. Я не собираюсь отказываться от обещаний, которые дал всем вам. Мы семья.
– Ты раньше разговаривал со своим отцом? – вдруг спросил Бобби.
– Я говорил с ним сегодня утром.
– Я про твоего кровного отца. Ты когда-нибудь с ним разговаривал?
Сета будто ударили в грудь кувалдой.
– Нет. Я даже не знаю, кто он. Знаю только, что он смылся, бросил мать, когда она была беременна.
У Бобби что-то на уме – это очевидно.
– Она ведь беременна.
Так. Удары следовали один за другим.
– Я не отец ребенка, – сказал Сет.
Незачем спрашивать, кто это выяснил. Кейт пришла на футбол посмотреть на игру Джули – кстати, «Мустанги» победили, – и по ее фигуре даже дураку было ясно, что она беременна. А в его семье дураков нет.
Однако никто не спросил ее, все избегали разговоров на эту тему и во время игры и после. Даже Билли обошел этот факт молчанием и лишь испепелил Сета суровым взглядом, который говорил больше слов.
Теперь Сет собирается уехать, потому что его приоритет – семейные интересы. Потому что Боултоны всегда так поступали. Семья – главное. Семья – это все.
А Кейт?
У Сета тошнота подступала к горлу.
– Я дал обещание вам, компании, – медленно произнес Сет. – Больше никому я никаких обещаний не давал.
Это правда.
Но почему эта «правда» смахивает на предательство?
Да потому, что Кейт проводила почти каждую ночь в его постели и просыпалась каждое утро в его объятиях. Потому что они вместе обедали и болтали.
Потому что он спросил ее, хочет ли она, чтобы он пошел с ней на УЗИ, где она узнала, что будет девочка. И они вместе обсуждали имена. И у него есть кулон с бриллиантом и бриллиантовые сережки, завернутые в серебристо-красную бумагу с ее именем, – его прощальный подарок.
Он – идиот, потому что по уши влюбился в нее. Окончательно и безвозвратно.
А тут еще Бобби уставился на него. И ведет себя скорее как отец.
– Кто еще у нее есть? Видишь ли, я кое-что раскопал. Бывший жених работает в фирме ее родителей. Ей же работу предложил старый друг семьи. И тут появляется некий рыцарь в блестящих доспехах и бросает к ее ногам крупные комиссионные. Если ты уедешь, то кто у нее остается?
Для братьев Боултон не редкостью было подраться. Бобби и Билли, к примеру, несовместимы, как масло и вода. Сет пару раз видел разбитые носы.
Сет никогда не вмешивался в семейные потасовки. Сначала из-за того, что не был достаточно взрослым и сильным, а потом считал, что не имеет права поднять руку на людей, взявших его в семью.
А сейчас у него руки чешутся двинуть Бобби в рожу. И еще кое-куда.
– Если тебе есть что сказать – выкладывай.
– Нисколько не удивлюсь, если твои тетушки возьмут под крыло бедняжку. Твоя мать в особенности. Ей не понравится, если Кейт останется одна, когда родится ребенок.
Разумеется, маме это не понравится. Дженни Боултон руководила группой поддержки беременных девочек-подростков, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь чувствовал себя брошенной, как она когда-то.
– Ты наконец закончил? – процедил Сет сквозь зубы. – Я не знаю, чего ты от меня ждешь, Бобби. Ты сам придумал план с Шанхаем, отсылаешь меня туда на год и теперь делаешь из меня последнего подонка за то, что я выполняю свою работу? Пошел ты к черту. Катись вон из моего офиса.
Бобби не торопясь встал, поправил манжеты и покрутил шеей.
– Парень, я вовсе не собираюсь тебя упрекать. – Он направился к двери и остановился. – Мы семья, Сет. Семья – это самое важное, что у нас есть.
Его дядя просто адвокат дьявола.
– Я понял, – сказал Сет. Его точно сейчас вытошнит.
Бобби смерил его пристальным взглядом:
– Понял? – и, бросив эту заключительную реплику, наконец ушел.
Глава 15
Харолд Зангер размашистым шагом вошел в офис, щелкая по обыкновению подтяжками.
– Как дела в этот прекрасный день?
Кейт похлопала себя по растущему животу.
– Прекрасно, – с улыбкой ответила она сияющему Харолду. Прекрасно, если не упоминать того, что хочется бегать в туалет пописать каждые семь минут, да и спина ноет. Но доктор уверяет, что все идет как надо.
– Твой мистер Боултон собирается прийти? – спросил Харолд как бы между прочим.
От Кейт не укрылось «твой».
– Не думаю, что он сможет купить еще что-нибудь, – сказала она.
Сет не ее. Вообще-то после Рождества он с каждым днем становился все больше не ее.
Они не говорили о его отъезде, но Кейт знала, что это скоро произойдет. Пусть она эгоистка, но она не хочет, чтобы он уезжал. Три месяца с ним стали лучшими в ее жизни.
Харолд улыбнулся ей своей доброй улыбкой:
– Он хорошо к тебе отнесся?
Кейт отвернулась.
– Да. Как и ты.
Харолд похлопал ее по плечу:
– Ты милая девочка, Кейти. Ты заслуживаешь лучшего. – Харолд сжал ей плечо и деликатно посмотрел в сторону, чтобы не видеть слез, которые зажгли Кейт глаза. – Я ухожу – мне надо сегодня показать несколько домов, – объявил он, щелкнув в очередной раз подтяжками. – Ты остаешься держать оборону.
– Конечно, – улыбнулась она сквозь слезы.
Да, Сет хорошо к ней отнесся. Благодаря покупке дома и недвижимости для музея мотоциклов она может взять полгода отпуска, когда родится ее маленькая девочка – она решила назвать ее Маделин.
И Сет вернул ей сексуальность. Пока она не встретила Сета, Кейт не догадывалась, сколько всего она упустила в жизни. Теперь она не сможет довольствоваться чем-то меньшим. Он возвысил ее, и она уже не станет просто плыть по течению.
Сет уезжает, она отпускает его, не удерживает. Но видит Бог, она будет безумно скучать по нему.
Кейт окунулась в мысли о нем. Что подарить Сету на Рождество? Тут зазвенел колокольчик в дверях.
– Приветствую вас в «Зангере». Чем могу…
Она подняла глаза. Желудок свело, потому что она узнала этого человека. Это был не Сет.
– Роджер? Что ты здесь делаешь, черт побери? Да, черт бы его побрал. Выглядел он, как обычно, ухоженно, волосы аккуратно причесаны, чисто выбрит, костюм отглажен. Но когда он подошел поближе, то Кейт заметила круги под глазами, а глаза покраснели. Такое впечатление, что он не спал целую неделю, а может, и больше.