Во время заточения Дариус Торн сидел с ним в одной камере, и они стали близки как братья, несмотря на различия в темпераменте.
— Он все еще в Эдинбурге?
Эш кивнул.
— Когда общался с ним в последний раз, он был счастлив, что может с головой зарыться в свои средневековые свитки.
— А что Гейлен? — осведомился Джозайя, делая глоток бренди. — Можешь передать ему весточку, находясь у Морленда?
Майкл кивнул:
— Я напишу ему и позабочусь, чтобы ничего не упустить из виду. Возможно, у Хоука есть собственные соображения по поводу того, что все это значит.
Несколько минут царила тишина, пока каждый из них обдумывал значение новой угрозы и те изменения, которые она могла за собой повлечь. Эш одним глотком опустошил стакан и поставил его на край стола.
— Так что нельзя терять бдительности.
— О каком знаке шла речь? Ждать ли нам новой записки с инструкцией, где и когда мы должны передать священное сокровище? — Роуэн в досаде всплеснул руками. — Что, если мы уже его пропустили?
— Следующее полнолуние наступит через две недели, джентльмены, — заявил Майкл. — Так или иначе, с сокровищем или без, мы скоро узнаем о намерениях автора этого письма.
Глава 15
На другой день, в пятницу, пока Роуэн находился на вызове у викария, Гейл изо всех сил старалась не киснуть. После невероятного успеха в среду она не могла поверить, что остановилась в своем развитии. Но он безмолвно отказывался брать ее на вызовы и не объяснял причины этого.
Она лишь догадывалась, что это имело какое-то отношение к той неуклюжей записке от Питера Джеймса и последовавшей за ней глупой перепалке.
«Если бы мы только могли найти какую-то промежуточную точку, он и я».
Она вновь вернулась к своему письму тете Джейн, основу которого составляла искусная вязь откровенной лжи о путешествиях. Перечитывая описание вымышленной итальянской площади, Гейл ненавидела в нем каждое тусклое слово. Она никогда не умела красиво лгать и была уверена, что желание иметь подобный талант повлечет за собой мириады божественных наказаний. Но письма были неизбежным злом, говорила она себе, прикладывая перо к бумаге. Лучше уж кормить тетю Джейн этими еженедельными отчетами о путешествии, пока не придумает другой план, как сохранить мир со своей единственной здравствующей родственницей. «Мне нравится архитектура местных соборов и чудесные картины».
Запнувшись, она нахмурилась и взяла в рот кончик ручки.
«Наверно, стоит признать, что я ужасный человек, и найти книгу по итальянской живописи или поставить крест на этой чепухе и просто…»
— Мисс Реншоу! Мисс Реншоу! — раздался панический крик миссис Эванс, поднявшейся наверх.
Гейл тотчас вскочила из-за стола и выбежала в коридор, чтобы встретить ее на лестнице.
— Что такое?
— Пожалуйста, доктора Уэста нет, но… — Миссис Эванс в тревоге приложила руку к горлу. — Флоренс ужасно порезалась на кухне и…
— Иду!
С легкостью опереди в миссис Эванс, Гейл помчалась по ступенькам вниз, на первый этаж, где находилась кухня. От бега и страха за бедную милую девушку, которая столько сделала, чтобы она чувствовала себя в доме уютнее, у Гейл гулко колотилось сердце. Достигнув двери кухни, она остановилась, чтобы перевести дух и успокоиться.
«Врач не влетает в комнату, как дикое животное. Роуэн излучает спокойствие и берет все под контроль».
Она толкнула дверь и оглядела сцену. Флоренс сидела на полу в луже крови с прижатой к коленям рукой, обмотанной окровавленным полотенцем. Ее лицо было белее фартука. Миссис Уилсон стояла на коленях рядом с ней и, не стесняясь, рыдала.
— Тебе нужно поднять ее над головой! Подними ее над головой! — со слезами уговаривала кухарка, но Флоренс, очевидно, ее не слушала.
Гейл тотчас опустилась на колени по другую сторону от нее, чтобы оценить тяжесть травмы.
— Мы резали лук, и она нам помогала, милая девочка! Мы болтали, и тут… я не знаю! Кровь была повсюду, и я подумала о руке и что нужно ее поднять. Но кровь была повсюду, много крови!
Миссис Уилсон была вне себя от расстройства.
— Поднять руку вверх — правильный шаг, миссис Уилсон. Успокойтесь, давайте найдем чистые салфетки и освободим большой деревянный стол, чтобы поднять Флоренс с пола, ладно?
В этот момент в дверь влетели миссис Эванс и Картер, но Флоренс едва на них взглянула.
— Мистер Картер, не поможете мне поднять ее? Мне нужно поместить ее на этот стол, чтобы я могла осмотреть рану.
— Да, мисс!
Картер тотчас пришел в движение, даже миссис Эванс бросилась помогать кухарке освобождать на столе место, чтобы Флоренс было удобно.
— Мне нужен лед, если он у вас есть, и как можно холоднее вода. — Гейл взяла руку Флоренс и набралась мужества, чтобы осмотреть рану. — Миссис Эванс, можете принести еще салфетки? Если здесь нет ничего подходящего, то не поищете ли в кабинете доктора Уэста на первом этаже? И его хирургический набор, который находится под смотровым столом, если вам не трудно.
— Да, мисс! Я немедленно все сделаю!
Миссис Эванс исчезла быстрее, чем кролик, юркнувший в норку.
Порез оказался глубоким и страшным. Повредив мягкие ткани трех пальцев, он обнажил кость. Получив лед, Гейл промыла рану водой, чтобы очистить и рассмотреть получше. Флоренс застонала, и Гейл, безжалостно зажав рану свежей салфеткой, подняла ее руку и попыталась сосредоточиться.
«Кровь — это, конечно, ужасно, но Роуэн говорил, что в первую очередь нужно собраться с мыслями. Холод замедлит кровотечение, и, если поднять руку над головой, это тоже поможет».
Флоренс снова застонала.
— Спокойно, дорогая. Ты до смерти перепугала бедную миссис Уилсон и миссис Эванс. Все будет хорошо. Я здесь. Сейчас займусь твоей ручкой, и ты будешь в порядке.
Гейл говорила со всей уверенностью, на какую была способна, встревоженная тем, что Флоренс балансирует на грани сознания и беспамятства.
Не выпуская раненую ладонь, Гейл повернулась к миссис Уилсон:
— Когда это произошло? Как давно?
— Минут десять тому назад, может, больше.
«Десять минут. Вряд ли она могла за это время истечь кровью. Но при том, что она постоянно отключается, могу представить, что они себе вообразили».
— Тогда все в порядке. Я знаю, что все выглядит ужасно. Столько крови. Но не нужно беспокоиться. — Она взяла у мистера Картера еще одну свежую сухую салфетку и быстрым движением сменила промокшую, сжав рану на руке Флоренс, словно клещами. — Кровотечение уже уменьшилось, видите?
Миссис Эванс вернулась, запыхавшаяся, с корзинкой, полной чистых белых квадратиков, и деревянной коробкой с хирургическими принадлежностями из кабинета Роуэна.
— Он пользуется этим!
— Благодарю, миссис Эванс. Оставьте бинты здесь, чтобы были под рукой, когда нужно будет менять промокшие. — Гейл обвела взглядом лица, смотревшие на нее в ожидании инструкций. Флоренс лежала неподвижно. — Наш главный враг — инфекция. Миссис Эванс, у вас есть на кухне уксус или алкоголь? Это больно, поэтому я хочу провести обеззараживание, пока Флоренс не будет особенно возражать.
— У меня есть немного яблочного уксуса.
— Очень хорошо.
Картер принес еще льда, и Гейл щедро обложила им руку, чтобы остановить кровотечение. Тем временем, готовясь к следующим шагам, она привела в порядок свои мысли. Под пристальным наблюдением присутствующих она полила рану уксусом и аккуратно, но быстро зашила распоротую ладонь и пальцы. Она была почти твердо уверена, что травмированы лишь мягкие ткани пальцев, а по поводу ладони оставалось только уповать, что сухожилия целы и рука бедняжки Флоренс не пострадает.
Логика подсказывала Гейл, что чем меньше швов она наложит, тем меньше проколов придется делать. Гейл надеялась, что инстинкт ее не подведет и что невидимые способности организма к восстановлению только возрастут, если ее вмешательство будет минимальным.
Закончив наложение шва, она обрезала нитку и снова щедро полила рану уксусом, затем положила на рану лед. В этот момент Флоренс очнулась.
— Что я… Почему я на кухонном столе?
Все вокруг с облегчением заулыбались.
— Из-за твоей неловкости сегодня в супе не будет лука! — с нежностью упрекнула ее миссис Уилсон и тепло сжала плечо Флоренс.
Гейл аккуратно промокнула раненую руку салфеткой и начала ее бинтовать.
— Ну вот, сейчас закончу, и мистер Картер поможет тебе спуститься, как только будешь готова.
Миссис Эванс свернула свою шаль и подложила ее под голову Флоренс.
— Нет никакой спешки! Полежи, отдохни немного. Потом Барнаби отнесет тебя в комнату. Пусть она сегодня отдыхает, да, мисс Реншоу? Так будет лучше, правда?
Гейл кивнула, лишившись дара речи из-за того, что грозная домоправительница обратилась к ней за советом. Но теперь все они смотрели на нее с новым уважением, и Гейл не знала, что сказать.
— Конечно.
— Куда все подевались? Что-то случилось? — донесся из дверей голос Роуэна.
В комнате поднялся веселый гвалт, когда все наперебой, кроме Гейл, начали рассказывать ему, что пережили, и восхвалять чудесное вмешательство его ученицы, спасшей жизнь несчастной Флоренс. Даже Флоренс попыталась внести свою лепту, показав ему свою забинтованную руку и жалобно признавшись, что большую часть пропустила.
Роуэн кивнул, спокойно выслушав их хвалебные речи, и окинул комнату внимательным взглядом. Кровь на полу и столе. Пропитанные кровью бинты и его хирургический набор на буфете. Бутылочка с уксусом и тающий лед в керамической миске рядом. Красивая повязка на руке Флоренс.
И Гейл.
Спокойная и неподвижная.
Безупречная.
— Я рад, что мисс Реншоу оказалась на месте. Флоренс, отдыхай, я пока оставляю тебя на попечение миссис Эванс и миссис Уилсон. Картер, после пережитого потрясения сегодня мы устроим всем выходной. Я сам обо всем позабочусь. Мисс Реншоу, разрешите проводить вас наверх?
Он протянул ей руку и удивился, с каким смирением она позволила ему проводить себя. Сквозь ткань сюртука он чувствовал тепло и дрожь ее пальцев. Поднявшись на лестничную площадку второго этажа, он помедлил, не в состоянии удержаться от будоражившего его вопроса: