— Нет ничего, что мы не должны отдавать Богу, — сказал Ки Лин Шанг. — Особенно это относится к гордыне и тем слоям нас самих, которые отделяют нас от Него.
Данло, не раздумывая больше, нагнулся и стащил с себя сапоги. Потом он встал, снял свой блестящий черный дождевик и сбросил его на курящуюся паром землю. За плащом последовали шерстяная камелайка и нижнее белье. Освободившись от лишних слоев, Данло встал перед костром голый. Золотой свет упал на его кожу, и он ощутил жар огня. Одновременно он почувствовал сырой, въедливый холод: дождь орошал разгоряченное тело и стекал длинными струйками по спине.
— Да будут красивыми все сайни! — сказала какая-то молодая женщина, а Рейна АН кивнула, одобряя поступок Данло.
Сайни подошли поближе, чтобы лучше разглядеть его. Тело Данло было поистине красиво, длинное, гибкое, грациозное и в то же время дышащее страшной силой, как у молодого тигра. Самые смелые жители деревни отважились наконец коснуться его. Двое мальчишек и старуха потрогали пахнущими рыбой пальцами его, плечи. Он заметил вдруг, что от всех сайни несет лососиной. Запах, идущий от коптильных ям, окутывал всю деревню и вызывал в памяти Данло милые запахи его детства. Это был добрый, органический запах жизни, хотя и трудный для непривычного носа. Данло поклялся никогда больше не есть ни мяса, ни рыбы, но против их запаха ничего не имел и не стал возражать, когда молодая женщина провела рыбной рукой по черным волосам на его груди и животе, насытив их ароматом рыбьего жира.
Растительность на его теле поражала гладких, как дельфины, сайни. Та же женщина, Камео Люан, храбро провела пальцем по длинному белому шраму на бедре, который остался у Данло после схватки с шелкобрюхом. Другие рассматривали обоженные костяшки его пальцев и шрам на подбородке, заработанный Данло во время одного бурного хоккейного матча.
Рейна АН смотрела на шрам в виде молнии, который Данло сам оставил у себя на лбу. Большинство племени, однако, смотрело ему между ног, недоумевая, откуда и зачем взялись мелкие разноцветные рубцы у него на члене. Если эти знаки посвящения Данло в мужчины казались им красивыми, вслух они этого не высказывали. Сайни стояли молча, и единственными звуками были плеск реки, шипение пламени и серебряная музыка дождя.
— Да узрит Бог нашу красоту, и да озаряет нас всегда его улыбка; — сказала Рейна, знаком приглашая Данло снова сесть на шкуру, где он оставил-сверкающий цветными огоньками образник.
— Вы расскажете мне о Боге? — спросил Данло, садясь на пятки с прямой спиной; это учтивой позе его еще послушником обучили в Невернесе.
— Да, я могу рассказать тебе о боге, — кивнула Рейна. — О Владыке Вселенной всегда есть что рассказать.
— Владыка Вселенной? Значит, вы верите, что вселенная создана Богом?
— Нет. Звезды и все, что мы видим в ясные ночи, всегда было и всегда будет. Как же ты, пришелец со звезд, не знаешь этого?
Данло удивило, что Рейна назвала его пришельцем со звезд.
Стало быть, сайни знают, что среди звезд есть другие миры и там живут другие люди?
— Не знаю, как так вышло… но я не знаю, — сказал он. — Вселенную познать нелегко, правда?
Данло не знал, что, собственно, понимает Рейна АН под словами «звезды» и «вселенная». Он ребенком думал, что звезды — это глаза его предков, следящие за ним.
— Это вселенная создала Бога, — пояснила Рейна.
— Однако вы называете Его создателем вашего мира.
— Разумеется. Наш мир создан Богом. Наша прекрасная Земля, которая вращается вокруг нашей звезды.
Поначалу Данло предполагал, что сайни обозначают «мир» и «вселенную» одним словом и Эде просто переводит это слово по-разному для лучшего понимания. Но Рейна АН явно знала различие между этими понятиями.
— Трудно это, должно быть, — создать целый мир, — сказал Данло, бросив взгляд на ставшее непроницаемым лицо Эде.
— Бог есть Бог. Владыка Вселенной.
— А другие миры тоже созданы Богом?
Рейна яростным шепотом посовещалась с Ки Лином и сказала:
— Бог создал много Земель: двенадцать раз по двенадцать.
Когда— нибудь Он создаст новые звезды, целые океаны звезд. В конце времен, когда вся вселенная признает Его владыкой, он создаст другие вселенные — двенадцать миллиардов раз по двенадцать миллиардов.
— Поистине могуществу вашего творца нет предела. — Данло продолжал смотреть на Эде, который переводил механически, как самая обыкновенная лингвистическая программа. Он на Данло не смотрел и не проявлял никаких эмоций — можно было подумать, что его голографическое лицо вообще не способно выражать столь человеческие свойства. — Ваш Бог всесилен, да?
— Бог есть красота, и все, что Он творит, красиво, но…
— Да?
— Он наш создатель и благодетель, но Он же и наш погубитель.
При этих словах Рейны Ки Лин закивал и сказал нараспев:
— Да исчезнет с лица Земли все, что некрасиво.
Многие сайни повторили вслед за ним этот стих из Ясы, но Данло не расслышал в их голосах особого энтузиазма. Они, особенно дети, выглядели испуганными и встревоженными.
— Да исчезнут из вселенной все некрасивые миры, — сказал Ки Лин.
Рейна, произнеся ритуальное «хай», с грустной улыбкой сообщила Данло:
— Владыка Вселенной уничтожил один из миров, чтобы создать нашу красивую Землю.
— Он разрушает все, — молвил Ки Лин.
— Он разрушает все, что некрасиво, — поправила Рейна.
Оба старейшины горестно переглянулись — видимо, они уже не раз обсуждали эти слова Ясы, но не желали вести теологический спор при постороннем. Ки Лин прочистил горло и сказал, глядя на Данло:
— Да исчезнут из вселенной все некрасивые звезды.
Данло, прошедшему тридцать тысяч световых лет и видевшему на своем пути миллионы звезд, захотелось крикнуть: «Все звезды красивы — ведь они излучают свет!» Но он промолчал, желая услышать, что скажет Рейна.
— Бог — разрушитель звезд, — сказала она. — Он должен разрушать, чтобы творить.
— Бог — истребитель людей, — сказал Ки Лин. — Все люди, живущие на Земле, летят в его огненный зев, как мотыльки на пламя.
Данло, неуверенный в точности перевода Эде, спросил:
— Так кого же Бог уничтожает — людей или целые народы?
— Людей, — сказал Ки Лин. — Все люди должны жить, и все должны умирать.
— Народы тоже должны умирать, — кивнув, добавила Рейна. — Если они некрасивы.
Данло начинал предполагать, что у сайни «красота» означает то же, что «совершенство». Ему хотелось уточнить это с Эде, но он предпочел не прерывать разговор.
— До сайни на Земле жили другие народы, — продолжала Рейна. — Теперь они исчезли.
— Гатей, гатей, — подтвердил Ки Лин. — Исчезли.
— Поэтому сайни всегда должны быть красивыми, иначе они тоже исчезнут. — В голосе Рейны слышалась великая печаль — и еще что-то.
Наступила долгая пауза, и стоящие сайни подступили еще поближе, желая услышать, что скажут теперь Рейна и Ки Лин этому красивому пришельцу, который, обнаженный, как все остальные мужчины, сидел под их красивым туманным небом.
— Мне кажется, ты на редкость хорошо понимаешь Божий промысел, — сказал Данло Рейне.
— Что ж, ведь я стара и знакома с Ясой много лет, — ответила она, улыбнувшись его комплименту.
Данло поколебался, опасаясь произнести то, что сайни могли счесть кощунством, но набрал побольше воздуха и всетаки сказал:
— Можно подумать, что ты говорила с Богом.
Рейну, однако, это ничуть не оскорбило, и она сказала со вздохом: — Девочкой я пошла с матерью к морю. Я слушала волны, и мне казалось, что я слышу Его голос. Но нет. Бог не говорит больше с сайни.
— А раньше говорил?
— Да, говорил, но это было давно.
— До того, как ты родилась?
— До того, как появились на свет все ныне живущие сайни. Но когда родилась прапрабабка моей матери Ню АН, Бог говорил с ней. Она запомнила Его слова и передала их всему племени.
— Бог говорил с Ню АН, когда она была новорожденным младенцем?
— Это может показаться странным, я знаю, но Ню АН родилась не от матери, как ты или я.
— Как же она тогда родилась?
— Она родилась от дыхания Бога.
— Правда?
— Она родилась из Земли. Бог слепил ее из глины и морской воды собственными руками и вдохнул в нее жизнь, и она сделала свой первый шаг по Земле.
— Это очень красиво. — Данло не сомневался. в рассказе Рейны, памятуя, как Твердь создала двойник Тамары в амритсар-бассейне на другой, далекой Земле.
— Все перворожденные появлялись на свет таким путем. Ню АН родилась взрослой женщиной и никогда не была ребенком.
— И она знала Бога?
— Она говорила с Ним.
— Она слышала Его голос?
— Она видела Его лик.
— Его лик?
— Да, море вспыхнуло пламенем, и Ню АН явился Бог.
— Мне всегда хотелось узнать, как выглядит Бог. — Данло сдержал улыбку, покосившись на бесстрастное лицо Николоса Дару Эде.
— Лик Его сияет, как солнце, очи блистают, как звезды, уста дышат огнем.
— Понимаю.
— Когда Он отверз свои уста, чтобы поведать Ню АН о красоте, Он вдохнул огонь речи в ее уста.
— Значит, это Бог научил Ню АН говорить?
— Да. Бог научил всех перворожденных тому, что должны знать сайни.
— Понимаю.
— А перворожденные научили наших прадедов и прабабок, как они должны жить, чтобы быть красивыми.
— Понимаю. — Данло поразмыслил немного, глядя в огонь, и сказал: — Теперь Бог наблюдает и ждет, желая знать, какую красоту создадут на Земле сайни, да?
Рейна АН устремила на Данло долгий взгляд. Ки Лин Шанг и его жены тоже смотрели на высокого странного человека со звезд. Данло сделал пять медленных вдохов и выдохов. Все сайни, стоя в холодном тумане, тоже смотрели на него.
— И снова ты говоришь словами Ясы, — сказала Рейна.
— Правда?
— Не зная их и не слышав ранее.
— Может быть.
— Как можешь ты знать их?
— Не знаю.
— Как можешь ты знать то, чего не знали другие?
— Какие другие?
— Те, что были здесь до тебя.