— Я не говорил, что ищу отца.
— Нет, не говорили. — Старое лицо Харры озарилось добротой. — Да вам и не нужно было. Выслушав рассказ воина-поэта и посмотрев на вас, мы заключили, что вы все-таки ищете этого человека — если он по-прежнему человек.
— Я… никогда не знал его.
— Тот, кто ищет своего отца, ищет себя. Кто вы, Данло ви Соли Рингесс? Мы все хотели бы это знать.
Данло снова промолчал, глядя в окно на океан.
— Что ж, — вздохнула Харра, — может быть, нам тогда лучше обсудить то, что вы ищете как посол своего Ордена. И как эмиссар нараинов.
— Я ищу только мира. Неужели найти его нет никакой возможности?
— Мы тоже ищем мирного решения проблемы еретиков.
— Правда?
Харра, отпив глоток мятного чая, медленно кивнула.
— Но другие цели вашего Ордена осуществить, возможно, будет труднее.
— Я только пилот. — Данло взял чашку теплого чая, налитую ему Харрой. — Я клялся только найти Таннахилл — ничего более. Возможно, мне следует вернуться к правителям моего Ордена, чтобы они направили к вам настоящего посла.
— Может быть, и так — со временем. Но сейчас у меня в доме гостите вы, а не кто-то другой. Вы, а не другой, излечили старейшину Джанегга — светом своих глаз, пилот, и своим чудесным дыханием.
Данло, глядя на мудрое лицо Харры, отпил глоток чая.
— Но мелодии, которые я играю на своей флейте, — какое отношение они имеют к тому, ради чего я поклялся найти Таннахилл?
— Самое прямое, быть может. — Харра поднесла к губам чашку и одарила Данло загадочной улыбокой.
— Звезды умирают. Их миллионы, этих чудесных огней, но люди убивают их одну за другой.
— Вряд ли вы хотели сказать «люди». Это мы, Архитекторы, убиваем звезды.
— Да.
— И ваш Орден просто-напросто просит нас остановить эту космическую бойню, так?
— Да.
Харра испустила долгий, печальный вздох.
— Мы бы очень хотели, чтобы это было так просто. Но хотя нет ничего проще любви Эде к своим детям, с Программой, написанной Им для вселенной, дело обстоит как раз наоборот.
— Что вы имеете в виду?
— Вы не задумывались, пилот, кто они — эти Архитекторы, разрушающие небесный свод?
— Они принадлежат к вашей Церкви, да? Это люди, которые носят белые кимоно и ищут лик Эде в свете взорванных звезд.
— Да, они принадлежат к Церкви, но не следуют ее заветам.
— Не понимаю.
— Мы говорим об Архитекторах Великого Паломничества — тех, кто был потерян для нас более тысячи лет. А также об ивиомилах и всех других, кого послали с Таннахилла в область, которую вы называете Экстр.
— Но ведь они все Архитекторы?
— Мы верим в это, но мы не можем просто связаться с ними и поговорить, как с другими нашими детьми — здесь, на Таннахилле, и в других мирах Известных Звезд.
— Понятно.
— Во время своих странствий, своего долгого паломничества к Эде, им приходилось нести Церковь в своих сердцах. И в священных компьютерах, установленных на их кораблях, — с печальной улыбкой добавила Харра.
— Но они по-прежнему повинуются доктринам Церкви? Всем этим святым заповедям, которые у вас называются программами?
— На это мы можем только надеяться.
— Стало быть, они несут с собой Тотальную Программу? Как дети, несущие факелы в сухой лес?
— Тотальная Программа входит в Программу Эде для вселенной.
— Уничтожить вселенную… чтобы спасти ее?
— Нет, пилот, — переделать вселенную. Быть участниками грандиозной архитекторской работы, осуществляемой вокруг нас.
— Понятно.
Харра, видя отчаяние на лице Данло, с улыбкой коснулась его руки.
— Мы должны рассказать вам о нашем понимании Тотальной Программы. Мы не верим, что она требует от нас уничтожения звезд.
— Правда? — Данло, как приговоренный, неожиданно получивший помилование, сразу оживился, и кровь резво побежала по его жилам.
— Но предупреждаем вас: это только наше мнение.
— Но ведь вы — Святая Иви.
— Возможно, со временем Церковь разделит наши взгляды.
— Понимаю.
— Те другие Архитекторы, миссионеры и пропавшие Паломники, понимают Программу иначе. А у нас нет возможности поговорить с ними.
Данло достал из кармана флейту и, глядя на ее золотой ствол, задумался над тем, что сказала ему Харра.
— Мой, Орден всегда готовил пилотов, — сказал он наконец. — Сейчас мы создаем на планете Тиэлла новую Академию. Вы можете послать туда своих детей. Мы обучим тысячу новых пилотов, а со временем десять тысяч и больше. Мы построим десять тысяч легких кораблей и разошлем ваше понимание Программы по всему Экстру.
— Вы предлагаете нам союз между Церковью и вашим Орденом?
— Почему бы и нет?
— Желали бы мы, чтобы это было так просто.
— Если смотреть поглубже, во вселенной все просто.
— Вероятно — но такой союз представляется нам невозможным.
— Бертрам Джаспари будет против, да?
— Он и все ивиомилы объявят союз с наманами кощунством, даже хакром. Хотя мы полагаем, что старейшина Бертрам втайне желает если не самого союза, то связанных с ним благ.
— Понятно. Он хочет свободно путешествовать среди звезд, да?
— Мы полагаем, что именно к этому он стремится.
— Его цель — распространение Церкви в космосе?
— Не только. Он, как и мы, верит, что Архитекторам Великого Паломничества необходим Верховный Архитектор.
— Но Верховный Архитектор — вы.
— Но мы не будем жить вечно в этой оболочке. Вы должны знать, пилот, что старейшина Бертрам надеется стать Иви после того, как мы умрем и преобразимся. Он надеется стать Иви для всех пропавших Архитекторов Экстра и всех ивиомилов, посланных в Экстр за последнюю тысячу лет. Большая паства — большая власть.
— А вы тоже надеетесь на это?
— Мы, конечно же, мечтаем объединить Церковь. Истинная Церковь существует во всех сердцах и во всех местах — мы хотим, чтобы все народы возрадовались бесконечной Программе Эде. Мы хотим распространить власть Бога повсюду.
— Понимаю.
— Нам хотелось бы верить, что старейшина Бертрам тоже хочет этого — хотя бы отчасти.
— Я еще не встречал никого, кто бы так старался найти хорошее даже в плохом человеке, — улыбнулся Данло.
— Но плохих людей нет. Есть только негативные программы.
— Хорошо, путь будут негативные программы, — опять улыбнулся Данло.
— Потому-то нам и кажется таким невероятным, что старейшина Бертрам хотел убить вас.
— Правда?
— Если бы вас убили, пилот, как мог бы старейшина Бертрам надеяться хоть когда-нибудь послать в Экстр пилотов-Архитекторов?
— Но вы сказали, что он против отправки таннахиллских детей на Тиэллу.
— Возможно, он надеется подготовить пилотов как-то по-другому.
Данло тихонько дунул в мундштук флейты.
— Кажется, я понимаю. Но я принес присягу, благословенная Иви. Я ни за что не стану готовить пилотов самостоятельно — ни для Бертрама, ни для кого-либо еще.
— Возможно, старейшина Бертрам думает, что есть другие способы овладеть вашим мастерством.
— Не нравится мне это слово — «овладеть».
— Мы боимся, что старейшина Бертрам — очень честолюбивый человек.
— А я боюсь… что испугаюсь его. Это дало бы ему еще больше власти, чем теперь, правда?
Еще довольно долго Данло и Харра, сидя в лучах солнца, обсуждали проблемы и политику Вселенской Кибернетической Церкви. Один робот убрал со стола, другой подал чай тохо, холодный, горьковато-сладкий. Они вернулись к надежде найти пропавших Архитекторов, уничтожающих звезды Экстра. Харра выдвинула идею: если учить таннахиллеких детей на пилотов пока нет возможности, пусть пилоты Ордена возьмут Архитекторов-миссионеров на свои легкие корабли.
— И эти миссионеры передадут пропавшим Архитекторам ваш взгляд на Тотальную Программу?
— Мы боимся, что это будет не так просто.
— Да нет же, очень просто. Вашим миссионерам надо только сказать, что звезды благословенны и мы должны смотреть на них с любовью, как ребенок в глаза своей матери.
Харра улыбнулась, а потом и посмеялась в рукав своего кимоно.
— Нам кажется, вы большой романтик, пилот.
— Ну да, я такой.
— Мы не можем так сразу послать людей в Экстр, чтобы они проповедовали наш новый взгляд на Программу. Сначала мы должны ее отредактировать.
И Харра объяснила, что Тотальная Программа не входит в Священный Алгоритм, как и многие другие программы Церкви. В Алгоритме Эде, как мудрый отец, поучающий своих детей под деревом саби, говорит о природе жизни во вселенной и о том, как ее следует прожить. Люди толкуют эти слова посвоему и выводят из них императивы. Таким образом, за полторы тысячи лет космических странствий величайшие умы Вселенской Кибернетической Церкви сформулировали много программ. Все они собраны в «Комментариях», которые после «Схем» и самого Алгоритма считаются главнейшим трудом священного писания Церкви. «Комментарии», как позднее убедился Данло, представляют собой исторически-эволюционное исследование. Сначала какой-нибудь великий Архитектор — например Йорик Ивионген, — объясняет, что, на его взгляд, имел в виду Эде, когда сказал: «Вселенная подобна циклическому механизму». Затем другие мыслители комментируют откровение старейшины Йорика, а еще более поздние комментарии представляют собой полемику с каким-нибудь скромным теологом без особых заслуг и талантов. Именно так форматируются и редактируются церковные программы. И хотя внесение поправок в «Комментарии» является прерогативой всех Святых Иви, редактировать наиболее старые программы всегда трудно. И всегда опасно. Иви должен при этом держать руку на пульсе своего народа и прежде всего привлечь на свою сторону Койвунеймин — недостаточно просто призвать диссидентов-ивиомилов к повиновению, хотя верховный сан дает Иви на это полное право. Верховный Архитектор, игнорирующий благочестивый пыл старейшин, рискует привести свою Церковь к волнениям, к расколу и даже к войне.
— Вы должны понять, — говорила Харра, размешивая сахар в очередной чашке чая, — что нового Иви выбирают старейшины. И что программы, много раз отредактированные прежним Иви, новый может совсем отменить. Наш долг как всякого Иви — дать народу программы не на год, но на все времена. До конца времен, когда построение вселенной будет завершено. — Она хлопнула в ладоши, глядя на противоположную стену, и произнесла: — Первый кадр, пожалуйста.