Егор Адамов поднялся с камней. Стоящая на коленях амазонка глядела на него.
— Ты почти успел, — сказала она. — Но вакханка застопорила игру.
Егор огляделся. Мир стал другим: он словно умер.
Небо посерело, ландшафт превратился в темный и унылый. Солнце исчезло. Все то, что раньше выглядело весело и живо, теперь приобрело нездоровый мрачный оттенок. Ни одной целой постройки не осталось — холм покрывали развалины.
— Что случилось? — спросил Егор.
— Ты помешал закончить ритуал как надо. Ненадолго отложил конец света.
— Какой ритуал?
— Просто я не знаю, как еще назвать то, что они делают, — говоря это, амазонка опасливо глядела по сторонам. На ее плече не осталось никаких следов раны от копья. — Вакханки начали стопорить игры. Первой были Супер-Гонки. Слышал, что с ними произошло ночью?
— Нет.
— Наверное, она полетела за подмогой.
— Полетела? Она же исчезла. Умерла.
— Вряд ли. По-моему, убить их невозможно. Но когда игра начинает схлопываться, вакханки уже не могут просто так покинуть ее. Возьми это.
— Что взять?
Проследив за ее взглядом, Адама увидел лежащую на камнях пирамиду.
— Почему ты сама не возьмешь?
— Шутишь? Кто испугал вакханку, я или ты?
— Ну... ладно. — Егор шагнул к артефакту и неуверенно склонился над ним. — А что это такое?
Вблизи пирамида выглядела еще необычнее. Ожидая, что пальцы погрузятся в нее, Адама прикоснулся... Холодное. Гладкое. Поверхность мягко прогнулась под рукой, но не порвалась. Егор поднял пирамиду — и мир дрогнул. Возникло очень странное ощущение, будто пространство прокрутилось на малую долю градуса вокруг одной точки... то есть вокруг пирамиды в его руках.
— Уф... — выдохнула амазонка. — Что это было? Что ты чувствуешь?
— Она... она холодная, — Адама пожал плечами. — И чуть-чуть дрожит.
— Ладно, пошли отсюда. Вакханки так просто это не оставят.
Схватив Егора за руку, она попятилась, пристально глядя в небо.
— Да кто такие эти вакханки? Я не...
— Под утро Супер-Гонки схлопнулись вместе со всеми, кто находится в них! — перебила амазонка. — Это они сделали.
— Постой! — Адама только сейчас осознал, что она говорит совсем не так, как положено говорить персонажу фэнтезийной игры. — Ты же... живая? Настоящая? Как тебя зовут?
— Ли. А тебя, герой?
— Адама. Я...
— Адама?
Это было произнесено таким голосом, что Егор поглядел на амазонку, которая в свою очередь уставилась на него. У Ли были прямые скулы, прямой нос, высокий лоб. И светлые вьющиеся волосы. И еще она была почти на голову выше Егора.
— Слушай, мы что, знакомы? — спросил он. — В каком-нибудь чате общались? Ладно, не важно. Кто такие на самом деле вакханки и что это означает — ‘стопорят’?
Прыгая по камням, они спустились до середины склона. Перед глазами иногда пролетали прозрачные чешуйки — одну такую Адама видел в гоночном симуляторе после того, как выпал из машины.
Из поселка у подножия холма доносились приглушенные всхлипывания. Он глянул вниз: вроде никого, никакого движения между полуразрушенными домиками с темными окнами. Деревня словно вымерла. Роща между нею и холмом тоже казалась мертвой.
— Это началось рано утром, когда они свалили Супер-Гонки, — продолжала Ли. — В одиннадцать схлопнулась Ультима Онлайн, потом Анархия, а совсем недавно — Сфера. Ты что, никогда не играл в сетевые игры?
— Как-то попробовал, давно. Не понравился, так я больше не...
— Никто не знает, как вакханки делают это. У них какие-то пирамиды, видел? Когда пирамида начинает работать, вокруг появляются четыре артефакта. Я думаю, это стихии, из которых состоит игра — огонь, вода, земля и воздух.
— Чепуха какая! — отрезал Адама и вырвал запястье из пальцев Ли.
— Нет, ты послушай. Я думаю, на самом деле это символы программ, отвечающих за элементы игры. Просто в виртуале они так видны нам. Вакханки... они то ли люди в супер-навороченных игровых костюмах, то ли какие-то...
— Да подожди ты! — Адама остановился. — Что ты несешь? Меня выбросило в Сеть, да? Я был внутри гоночной аркады, к шлему подключен сетевой шнур, произошла авария и... — он затряс головой. — Ну ладно, даже если и выбросило в Интернет, на игровой сервер, все равно! Я сейчас просто скомандую... — он мысленно приказал оболочке отключиться. Ничего не произошло. Егор поднял руку, неуверенно потрогал свой лоб там, где на шлеме была клавиша включения-выключения... лоб как лоб, никаких клавиш. Иллюзия казалась полной: он чувствовал холодный пронизывающий ветер, видел мрачное небо и темный ландшафт умирающей игры...
— Убедился? — Ли вновь схватила его за руку и поволокла дальше. — Когда вакханки появляются в игре, те, кто находятся там, уже не могут выйти. То есть обычные игроки, которые подключаются через компы, конечно, могут, но те, что в костюмах...
— А ты откуда все это знаешь?
— Я обладаю... некоторыми возможностями. С утра я вошла в ‘Кабалион’ и не смогла выйти. У меня тут... — свободной рукой она хлопнула себя по темени. — В общем, своя связь, типа ‘аськи’ . Ну, не совсем... короче, не важно. Так я и узнала, что игры рушатся, а игроки в костюмах не могут выйти. Я стала двигаться от локации к локации, не зная, куда иду, как вдруг увидела, что на холме появилась вакханка. Она вошла в башню, я бросилась за ней, но она проткнула меня своим тирсом...
— Чем проткнула?
— Тирс. Посох такой.
Они достигли основания холма. Высокая трава ходила волнами под порывами холодного ветра.
— В общем, тут и появился ты. Очень легко ты с ней справился. Почему так? Ты говорил, что не играл ‘Кабалион’. Откуда такие скиллы?
— Наверное, дело не в прокачке. У меня новая оболочка, ‘экзоскелет’. Она еще не поступила в продажу, просто дядя знаком кое с кем из ‘Руссовирта’, вот и договорился, чтобы мне ее продали. У ‘экзоскелета’ возможности, которых не было в старых костюмах.
— Да нет, при чем тут это? Костюм дает тебе лучшую связь с игрой, но не увеличивает твои возможности в ней, они зависят от самой игры, от...
— Игроки не могут выйти из Сети? — перебил Адама. — Как такое может быть? Они что, умирают вместе с игрой?
— Возможно, умирают лишь их тела в костюмах. Ну или... отключаются. Как бы впадают в кому. А что происходит с сознаниями, непонятно. Они как бы остаются в Сети...
— Бред! — рявкнул Адама. — Ерунда! Фигня полная! Ну хорошо, так что нам теперь делать?
Земля дрогнула. И снова весь мир игры будто сдвинулся с места, чуть провернулся вокруг пирамиды.
— Вот, она начинает разрушаться... — Ли глянула вверх. Из серого неба к ним приближались три крылатые ртутные фигуры. — Вакханка поняла, что не справится с тобой в одиночку, и позвала других!
— Может, на них такие же костюмы, как на мне? — это Адама произнес уже когда они вошли в рощу.
— Нет. Я уверена, вакханки вообще не люди. Это... какие-то сетевые духи? Создания, зародившиеся здесь...
— Да что за чепуха! Как можно при помощи какого-то ритуала уничтожить игру?
— Я же говорю, артефакты символизируют программы, на которых строятся игры. То есть этот ритуал в действительности означает работу вируса. И он не уничтожает игру, а как бы... отрезает ее.
Адама покосился на пирамиду в своих руках. Это на самом деле вирус?
Стало еще темнее, теперь он едва различал толстые стволы, переплетающиеся над головой ветви и вылезшие из земли корни. Мир опять дрогнул, с деревьев посыпались листья.
— Если ты играла в ‘Кабалион’ раньше, должна знать, куда нам... — Егор замолчал, когда сквозь ветви с треском пролетел серебристый шар. Он взорвался, на мгновение затопив лесную полутьму мертвенным ртутным светом.
— Сильверболл! — Ли отпрыгнула, упала, тут же вскочила и побежала дальше.
Следуя за ней, Адама оглянулся. Кроны деревьев образовывали сплошной полог в нескольких метрах над землей. Теперь там появился наклонный круглый колодец со стенками, состоящими из обугленных концов ветвей — след пролетевшего сильверболла. В колодце на фоне темного неба мелькнули крылатые фигуры.
— Свернем, чтобы они не знали, куда мы выйдем, — сказала Ли. — Тут деревня гномов.
Они побежали влево. Деревья неожиданно расступились на краю крутого склона. Дальше тянулось поле, крыши домов, мостик через узкий канал. Все это небольшое и аккуратное, будто игрушечное.
Преодолев мост, они остановились посреди деревни.
— Эй! — позвала Ли.
Тишина. И никого вокруг. Ведьмы в небе тоже куда-то подевались.
— Здесь что, никого не осталось? — спросил Адама.
Какая-то фигурка отделилась от стены и медленно приблизилась к ним. Егор и Ли стояли посреди улицы, оглядываясь. Появилась еще одна фигура, за ней третья, и вскоре со всех сторон к беглецам шли невысокие, по пояс Адаме, существа.
— Ух... — сказал Егор, разглядывая их. — Ли, это... это что за гномы такие? Почему они так выглядят?
Амазонка не ответила.
Они напоминали анимэшных девочек из японских мультфильмов: короткие широкие юбки, разноцветные косички, розовые пухлые щечки, гольфы, туфельки с пряжками...
— Гм... — Адама переступил с ноги на ногу. — Э... какие интересные гномы...
Самым примечательным у хозяек деревни были, естественно, огромные, в пол-лица, овальные глаза, украшенные длиннющими ресницами.
В руке каждая держала нож с широким лезвием.
— Вас послали серебряные демоны? — спросил тонкий голосок.
— Те, кто не пускает нас обратно?
— Наверное, они сами демоны! — пропищал другой голос.
— Мы не демоны... — начал Егор, поворачиваясь к Ли. — Скажи им...
Амазонка стояла по стойке смирно, закрыв глаза. Лицо ее словно одеревенело.
— Эй, что случилось?
Ли молчала, и Егор сначала слабо, а потом сильнее толкнул ее в плечо. Она качнулась, будто кукла-неваляшка, и опять вытянулась вертикально.
— Да что с тобой?
Гномы-анимэшки подошли еще ближе. Лезвия ножей тускло поблескивали.