— Ничего такою! — выкрикнула Айя. — Необязательно вечно все взрывать, Тэлли-ва. В этом городе существует такое понятие, как кокон популярности.
— Что-что?
— Просто идите вперед, и они расступятся.
Тэлли сделала несколько шагов — и волна аэрокамер отшатнулась от высотки-траясформера. Дэвид взял Тэлли под руку и повел вперед. Вскоре аэрокамеры, держась на почтительном расстоянии, окружили их идеальным шаром.
— Это так странно, — сказал Эндрю Симпсон Смит. — Все города такие?
— Нет, — покачала головой Тэлли. — После начала реформы свободомыслия именно этот город свихнулся сильнее других.
— Рецутационная экономика не безумие! — возразил Хиро. В последние несколько дней он занимался английским языком с Эндрю и теперь с удовольствием выдавал длинные фразы. — Желание славы мотивирует людей, и мир становится интереснее!
Тэлли презрительно фыркнула:
— Я видела эту мотивацию в деле, Хиро. Она запросто приводит к искажению истины.
Айя вздохнула, гадая, когда Тэлли объявит об этом во всеуслышание. Большинство каналов уже перестали галдеть насчет ракет и ее старого сюжета об уничтожении городов. Айя подарила всем свежую тему для разговоров. Новое будущее, совершенно новые «экстры».
В отличие от некоторых на этот раз она ничего не присочинила.
В особняке Наны Лав было на кого посмотреть.
«Новоеды» прибыли в большом количестве и демонстрировали новый аэрогель — «умный» и съедобный. Пузырь этого геля парил над головами гостей, меняя форму и цвет, и страшно мешал аэрокамерам работать.
Пласт-шуты — все до единого — разыгрывали «экстров». Громадные глаза, бледная кожа. Но вот от хватательных пальцев на ногах большинство пласт-шутов отказались. В моду вошло скайбольное снаряжение, работающее в режиме невесомости. Хиро, правда, ворчал: дескать, не помешало бы для начала хоть немного потренироваться. Повсюду летали миниатюрные камеры-блестки, изготовленные специально для этой вечеринки. Они сновали между гостями на небольшой высоте. И каждая из них записывала всего несколько пикселей, а городской интерфейс собирал из этих кадров непрерывное изображение. Любой житель города мог странствовать по вечеринке так, словно отправил туда собственную невидимую камеру.
Ясное дело, в самом скором времени Тэлли возненавидела эти камеры-блестки. Поймав целую пригоршню, она швырнула их на пол, и остальные тут же почтительно расступились, создав сверкающий «кокон популярности». Тэлли поторопилась скрыться в дальних комнатах особняка. «Резчики» последовали за ней.
— Добрый вечер, Айя, — произнес знакомый голос по-английски.
Она подняла голову и увидела, что рядом с Могглом в воздухе парит Удзир, одетый в нарядное сари. В гибких пальцах одной ноги он зажал бокал с шампанским.
Айя низко поклонилась, стараясь не глядеть на Удзира. «Экстры» до сих пор ее смущали — даже после того, как Удзир подробно рассказал о том, для чего им такой странный внешний вид. Бледная кожа нужна была «экстрам», чтобы вырабатывать витамин D из каждого лучика солнечного света. Даже широко посаженные глаза имели смысл: в первых орбитальных станциях должно было оказаться так многолюдно, что обычное зрительное восприятие было не нужно.
И все-таки смотреть на «экстров» было не слишком приятно.
— Надеюсь, вам тут нравится, — пробормотала Айя.
— Очень. С твоей стороны было очень любезно устроить так, чтобы меня пригласили.
— Я тут ни при чем, — сказала Айя.
Действительно, новое лицо человечества, экстратеррестиал Удзир сразу пробился в первую тысячу рейтинга. Теперь все шутили на тот счет, что он — единственный «экстра», который по большому счету вовсе не «экстра», то есть не заурядный.
— Так или иначе, Айя, моим присутствием здесь я обязан твоему сюжету. — Удзир ухитрился слегка поклониться, паря в воздухе. — Ты невероятно помогла нашему движению.
— А я просто очень рада тому, что все прояснилось прежде, чем Тэлли-сама успела сжечь весь ваш флот.
— Как и мы, — кивнул Удзир. — Но оказалось, что наше спасение более ценно, нежели несколько потерянных кораблей. Странная вещь — слава.
— Это точно. Уже есть новые добровольцы?
— Немало — Он посмотрел за плечо Айи. — Некоторые сегодня здесь.
— Привет, Проныра.
Айя обернулась и от изумления раскрыла рот.
— Лай? Как ты сюда…
— Как я сюда попала? — подсказала Лай и улыбнулась. — Так же, как и ты. По приглашению.
Айя часто заморгала. Ей не пришло в голову проверить, каков нынешний рейтинг лиц «ловкачек», но, конечно, при том, что сюжет приобрел в корне новый оборот…
— Девятьсот пятьдесят семь, — проговорила Лай — Ты же об этом хотела спросить?
— Ох… ты, наверное, в ужасе.
Лай пожала плечами.
— На орбите это не будет иметь большого значения.
Она перевела взгляд на Удзира. Тот отвернулся и говорил с кем-то еще из гостей.
— Я просто очень надеюсь, — сказала Лай, — что этому мистеру Знаменитому Пришельцу хватит ума понять, что в орбитальных поселениях славе делать нечего.
Айя рассмеялась и представила Лай с четырьмя руками и рыбьими глазами. Она поежилась и прогнала этот образ из сознания.
— Хочу попросить прощения за то, что снимала вас тайком.
— А ты меня прости за то, что я запустила тебя в небо через масс-драйвер, — сказала Лай, но, немного подумав, добавила: — Да нет, тут не за что извиняться. Это было весело.
— Да, пожалуй, — снова рассмеялась Айя. — А как поживают остальные «ловкачки»?
— Наверняка все расселись у своих экранов и смотрят трансляцию этой вечеринки.
— Правда? — нахмурилась Айя. — Вот бы никогда не подумала, что «ловкачек» может интересовать такая ерунда, как «Бал тысячи лиц».
Лай улыбнулась, бросила взгляд на Моггла и наклонилась ближе к Айе:
— Хочешь, подскажу сюжет?
— Сюжет? — спросила Айя.
Она пока не задумывалась о новой теме. После конца света, после открытия новых горизонтов для человечества все казалось скучным и плоским. Порой ей даже приходила в голову мысль стать рейнджером.
— Может быть, — кивнула она.
— Ладно. Только ты должна пообещать, что никому ничего не скажешь, пока не разрежут торт.
Айя удивленно вздернула бровь. Одна из традиций «Бала тысячи лиц» заключалась в том, что Нана Лав ровно в полночь угощала гостей розовым тортом. Вокруг этого торта собирались все знаменитости, и каждый получал свой кусочек славы.
— Ну… хорошо.
Лай отмахнулась от нескольких камер-блесток и, прижав губы к уху Айи, еле слышно прошептала:
— Я впрыснула в торт смарт-материал, приготовленный Иден. Пока мы с тобой разговариваем, это вещество расползается по торту, и скоро сахар станет… ну, в общем, неустойчивым.
— Неустойчивым?
— Тсс! — Лай сдавленно хихикнула. — Как только Нана разрежет торт, он взорвется. Ничего смертельного. Просто все перемажутся.
Айя раскрыла рог, представив себе всех городских знаменитостей, заляпанных розовым кремом.
— Но это же…
— Просто гениально? Согласна с тобой, — сказала Лай и с улыбкой напомнила: — Только не забывай: ты мне пообещала, Проныра. Ты мне должна одну сохраненную тайну.
Айя поискала Фрица с помощью сигнала на айскрине и нашла на верхнем балконе. Он стоял один и смотрел в сторону темных садов.
— У меня к тебе один этический вопрос, Фриц, — сказала Айя, подойдя к нему.
Он обернулся, и в его больших глазах вспыхнули искорки фейерверков.
— Этическая дилемма? На этой вечеринке?
Айя огляделась по сторонам. Ни одной камеры-блестки поблизости. Она видела только Моггла. Сегодня ночью в сад Наны Лав никакие аэрокамеры не допускались. Наверное. Как раз поэтому на балконе было пусто.
— Представь, что ты «выскочка», Фриц, и тебе известно, что кое-что должно произойти… скажем, на вечеринке. И из-за этого хозяйка опозорится — просто прилюдно сконфузится. Но ты дал слово никому не говорить.
— Ммм… — задумчиво протянул Фриц. — Мы же говорим только о смущении, да?
— Да. Но об о-очень сильном смущении.
— Пожалуй, я бы сдержал слово, — улыбнулся Фриц.
Айя вздохнула и устремила взгляд на город. Окна домов были озарены светом уолл-скринов. Все жители города смотрели трансляцию «Бала тысячи лиц».
— Иногда я жалею, что тебе нельзя доверять секреты.
— Может быть, скоро у тебя появится такая возможность, — усмехнулся Фриц.
— Ты о чем? — непонимающе нахмурилась Айя.
— Знаешь, я много думал о том, что мне сказала Тэлли. Ну, в смысле, что я трус, если не могу сам говорить правду. — Он постучал себя пальцем по виску. — Может быть, абсолютная честность начинает устаревать.
— Но сейчас в твоей группировке народу больше, чем когда бы то ни было!
— Именно так. Я им больше ни к чему.
Айя часто заморгала, пытаясь представить себе Фрица без вспышек откровений.
— Не знаю, Фриц-тян. Я бы сказала, что ты мне нужен рядом такой, как сейчас. Чтобы я не врала.
Его рука легла на ее плечо. Он притянул Айю ближе к себе.
— Не бойся. Я буду с тобой. И я не перестану быть честным. Хочу отказаться только от абсолютной честности.
Айя обняла его и спросила:
— Но если ты перестанешь говорить правду, как я смогу узнать, нравится ли тебе до сих пор мой большой нос? Я не собираюсь менять его форму. Тэлли-ва взяла с меня слово.
— Да, она мне тоже об этом говорила. Но ты не переживай. Маленькая операция моего сознания не перевернет. В том, что касается тебя, — определенно ничего не изменится.
Они еще долго стояли на балконе, слушая взрывы смеха и музыку.
Это было так странно — держаться на задворках вечеринки. Сколько Айя помнила себя, она увлеченно, с замиранием сердца смотрела трансляции «Бала тысячи лиц» и представляла себя одной из избранных. И вот теперь она оказалась здесь, а ей больше всего хотелось остаться наедине с Фрицем и смотреть на город, на сад Наны Лав, в котором не было ни одной аэрокамеры, и радоваться тому, что больше никто сегодня не желает уединяться.