– Да.
Капитан одним махом осушил широкий бокал и осторожно поставил его на стол рядом с автоматом.
– Я так и понял, – тоскливо пробормотал Джабаль. Он вытащил стакан из бара, быстро наполнил его и выпил так же умело, как и капитан.
– Вы ведь хотели позвонить, док? – добродушно поинтересовался капитан. Он перешел на русский.
Джабаль задумчиво посмотрел на него, затем на свой стакан в руках, пожал плечами и налил себе еще.
– Где вы учились?
– В Москве.
Джабаль обошел стол и уселся напротив Варяга, не забыв прихватить бутылку и стакан.
– А как попали сюда?
Врач пожал плечами.
– Как и все.
– Понятно. Когда вас завербовали? И где?
Настойчивость незнакомца и солидная порция виски, влитая внутрь, вызвали раздражение хирурга.
– А вы, собственно, кто такой? – набрался храбрости Джабаль. В своем кабинете он чувствовал себя более уверенно.
– Мы – спецназ ГРУ, – капитан покачал пустым стаканом. – Устал я сегодня.
Джабаль ошеломленно, не двигаясь, смотрел на незваного гостя. Тогда Варяг перегнулся через стол и взял бутылку. Джабаль закусил губу. Несмотря на молодость, он был отлично образован и читал труды Пирогова и Авиценны в оригинале. Особенно Пирогова. Какой блестящий ум, какая умелая и дерзкая рука! Его описаниями операций, проводимых в полевых условиях, Джабаль зачитывался так, словно курсант училища МВД читал бы о приключениях Шерлока Холмса. В одной из книг он обратил внимание на сноску, напечатанную мелкими буквами – «…этот метод и сейчас с успехом применяется в частях специального назначения, если не имеется развернутого полевого госпиталя». Джабаль не поленился и нашел, что это такое – части специального назначения. Он настолько разобрался в вопросе, что смог бы объяснить различие между ротой спецназа и ротой парашютно-десантного полка, если бы его об этом попросили. И он знал, что такое ГРУ.
– Когда мой парень начал ругаться на русском, то сразу стало понятно, что ты понимаешь, о чем идет речь.
Варяг спокойно перешел на «ты». Так ему было удобнее.
– Если бы Детонатор был в сознании, то он бы никогда не допустил такой ошибки.
– Почему Детонатор? – неожиданно спросил медленно приходивший в себя Джабаль.
– Он взрывник, – просто ответил Варяг. – Очень высокого класса. Других в ГРУ не держат.
Джабаль проглотил слюну и перевел дыхание. Он опустил глаза и увидел на поверхности стола капли пролитого виски. Джабаль слегка согнулся и запустил руку под стол. Когда он вытащил салфетку, увидел направленный на него ствол пистолета. Джабаль испугался так, что у него задрожали руки. На него ни разу в жизни не направляли оружие. Он с трудом оторвал взгляд от черной дырки ствола, в котором сидела настоящая смерть, стерегущая каждое его движение, и прошептал:
– Мне не надо этого знать.
Он машинально протер стол и выбросил салфетку в мусорку. Варяг убрал пистолет в кобуру.
– Надо. Я хочу, чтобы ты хорошенько усвоил всю серьезность ситуации. Да, мы русский спецназ. Мы поддерживаем президента этой страны, на территорию которой вторглись боевики. Вместе с тобой.
– Я не…
– Молчи и слушай. Россия не воюет с вашей организацией. Пока не воюет. Хотя к вам накопилось много вопросов, – капитан потер лицо руками. – Ты, как образованный человек, сразу понял, что к тебе на операционный стол попал этнический русский. В бессознательном состоянии говорят только на своем родном языке. А это редкость для ваших краев, верно? И ты решил позвонить. Так, на всякий случай. Кому? Полковнику? Или в контрразведку?
– Я не хотел звонить, – прошептал Джабаль. – Я просто очень удивился.
– Кто ты по национальности? – Варяг внимательно вгляделся – Узбек?
– Да.
– Вербовка была в Узбекистане?
– Нет. В Москве. На последнем курсе института. Мне предложили хорошие деньги. Просто огромные. И знаете (Джабаль не заметил, как стал называть капитана на «вы») …меня не обманули. Ни в чем. Дали отличную операционную. Вот и деньги платят… но я не знал, честно, я не знал, куда я еду! Я думал, что меня это не коснется!
– Понятно, – хмыкнул Варяг. – Расстрелы, торговля рабами, насилие, убийства и грабежи? А ты рассчитывал остаться в стороне? Мол, я не убиваю. Я только врач. Клятва Гиппократа и все такое?
Джабаль стиснул зубы и посмотрел на бутылку, стоявшую под локтем у Варяга. Капитан перехватил его взгляд. Он понимающе кивнул и небрежно, словно хороший бармен, точно толкнул виски по столу. Бутылка скользнула по гладкой поверхности прямо в руку врача. Джабаль снова налил себе. Он посмотрел в бесстрастное лицо Варяга и содрогнулся. Зачем этот человек ему сказал, что он из ГРУ? Это значило только одно – его сейчас будут убивать. Свидетели русскому офицеру не нужны.
– И что, – ему пришлось приложить немалое усилие для того, чтобы задать вопрос, – вы собираетесь со мной сделать? Убьете прямо здесь? Я ведь теперь много знаю о вас…
Капитан внезапно обругал Джабаля на вполне понятном ему языке, обозвав его бараном, даже не способным к воспроизводству себе подобных. Молодой парень выпучил глаза. Он и не знал, что в свое время капитан служил под начальством старшины-татарина.
– Начитался книжек про Джеймса Бонда? – улыбнулся Варяг. – Пацан… в общем, так. Ты поставишь на ноги моего бойца, а взамен этого получишь возможность и дальше изображать врача без границ. Твоя карьера меня не интересует.
Джабаль даже не стал прикидывать шансы. Слишком неравны были силы. Закаленный волк русского спецназа, за которым молчаливо нависает вся необъятная мощь его организации, против мальчишки-врача. Джабаль осознал, каков будет исход этого противостояния. Если он попытается обмануть своего страшного посетителя, то проживет недолго. И вряд ли ему что-нибудь поможет. Ни бегство, ни сверхмощная охрана. Об этом даже смешно говорить. Оба собеседника понимали сей неоспоримый факт.
Джабаль внезапно успокоился. Он принял решение. Он откинулся на спинку кресла и поднял стакан.
– Вашему солдату понадобится провести в больнице около недели. Если не будет осложнений.
– Осложнений не будет, – кивнул капитан. – Значит, мы договорились.
– Да… – Что вам еще надо? – неожиданно спросил Джабаль, удивляясь самому себе. – Чем я еще могу помочь?
Варяг внимательно всмотрелся в сидящего напротив него молодого мужчину в белом халате. Только сейчас он заметил, как врач серьезно утомлен. И явно не быстрой операцией, которую проделал накануне. Потухший взгляд, измученное лицо. Интересно, когда он в последний раз смеялся? И эта привычка к алкоголю…
– Что, не нравится тебе здесь, парень? Совесть заела?
Джабаль снова вспомнил свой ночной кошмар. Пистолет, приставленный к дрожащему детскому затылку с курчавыми черными волосами… к черту! Хватит!
– Не лезьте ко мне в душу! – озлился Джабаль и сжал кулаки. – Как вас там?… не знаю.
– Капитан. Для тебя – господин капитан.
– Так вот, спрашивайте, господин капитан! Только не о том, как мне здесь живется!
Варяг кивнул. Он не удивился.
– Ты знаком с генералом Абу-Салимом? Хотя должен быть знаком. Ты ведь лечишь его людей.
– Да. Знаком. Еще я много пью с полковником.
– Мне нужен Гиваргис. Знаешь такого? Это который…
– Я знаю. Видел пару раз. Полковник мне показывал, когда я был у него, – равнодушно ответил Джабаль. Нервная вспышка прошла, и он почувствовал усталость. Выпить еще, что ли? Он отхлебнул из стакана.
– Мне нужен Гиваргис, – повторил капитан.
– Это невозможно, – покачал головой Джабаль. – Я не военный, не разбираюсь в ваших делах, но я думаю, что это практически невозможно. Его везде сопровождают наемники, и их очень много. В районе значительно повысилась активность контрразведки, усилены блокпосты, местность постоянно прочесывается. Особенно тщательно проверяются люди с пропусками от Абу-Салима. Я вообще удивлен, что вас еще не схватили. Возможно, это скоро произойдет. Что тогда будет делать ваш солдат, оставшийся у меня? Пожалуй, я перевезу его к себе домой. В больнице слишком опасно.
Он покачнулся и ухватился за край стола.
– Черт, я, кажется, напился… извините. А ведь мне завтра еще с полковником ехать на базар. Мы дог… – Джабаль икнул, – договорились.
– И зачем вам ехать на базар? – рассеянно спросил капитан, задумчиво постукивая пальцами по столу.
– Он хочет купить себе женщину.
День пятый
С утра Бронсон был очень занят. Он отобрал трех самых толковых сержантов и дал им тридцать человек. Больше не получалось, потому что его люди были заняты на охране ассирийца, который приезжал к генералу за деньгами два раза в неделю. Своим арабам Гиваргис не доверял.
Полковник проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что русские могут находиться только в трех местах. Или они вернутся на свою старую базу, что совершенно не исключено при их наглости и привычке действовать нестандартно, или скроются в городе, или оборудуют себе лагерь в пустынной местности, причем обязательно недалеко от резиденции генерала. Бронсон, сидя ночью над картой в своей комнате, не мог отделаться от ощущения, что русские где-то рядом, возможно, что всего лишь на расстоянии одного хорошего снайперского выстрела. Он понимал, что в нем говорит профессионализм военного и что он сам бы поступил точно так же на их месте. Но от этого было не легче. В его мозгу рисовались самые мрачные картины. Например, такая: русский сержант сидит в окопе на расстоянии двух километров и целится в светящееся окно его кабинета из крупнокалиберной винтовки. Из подобного оружия можно легко пробить бронированную машину, а не то что поседевшую голову «зеленого берета». Лучше бы пересесть от окна, подумал Бронсон, но для этого придется передвигать стол, а ему не хотелось шевелиться.
Ощущение было пакостное, и полковник, чтобы привести себя в порядок, прибег к старому проверенному способу. Он не выспался и чувствовал себя неважно, но посчитал нужным лично провести инструктаж. В город он своих орлов не пустил, оставив розыск диверсантов в густонаселенном пункте местной контрразведке.