ились.
Судно, прибывшее в порт Буэнос-Айреса, называлось Costa Smeralda – «Изумрудный берег». На знаменитый лайнер XXI века оно походило, как крестьянская изба на небоскреб в Дубае. Небольшой, обшарпанный пароходик со следами ржавчины на борту. Хорошо, что пассажирский, о чем свидетельствовал ряд иллюминаторов. А чего я ждал? Где у Кубы деньги на современные суда? Впроголодь живут.
Микроавтобус встал у трапа. Луис и Фелипе выскочили на пирс и завертели головами, высматривая нехороших людей. Таковых не оказалось, и мне позволили выйти. Луис указал на трап, мы поднялись по нему втроем.
Мама мия! Встречать целителя вышел экипаж, вместе с медицинским персоналом. Они встали на палубе неровной шеренгой. Строевая подготовка хромает. Шутка. От шеренги отделился кряжистый мужчина в черном кителе с золотыми позументами на рукаве и белой фуражке. Подойдя к нам, бросил ладонь к виску.
— Компаньеро курадор!..
Это он меня так приветствует. «Курадор», если кто не знает, «целитель» по-испански. Я выслушал рапорт капитана (а кого ж еще?) и пожал ему руку. Она оказалась сильной и мозолистой. Капитана зовут Лопес, будем знать.
— Буэнос ночес! — поздоровался я со всеми и сказал Луису: – Переводи. Дорогие друзья! Меня зовут Мигель, прошу обращаться ко мне по имени. Так проще. Со временем познакомимся поближе, а сейчас мне нужно поговорить с компаньеро Гарсия, — разглядел я в шеренге советника посольства, — микробиологом и старшим из врачей. Вас, компаньеро Лопес, прошу дать команду перенести на судно привезенный нами груз.
— Си, — кивнул капитан и ушел распоряжаться.
Ко мне подошел Рауль, и повел к лестнице, ведущей с палубы вниз. К нам присоединились худощавый мужчина лет пятидесяти и невысокий полноватый мулат годами помоложе. На жилой палубе мы зашли в каюту, небольшую, но уютную. Стол, несколько стульев, все привинчено к полу. Расселись, познакомились. Худощавого звали Иниго, мулата – Карлос. Микробиолог и врач. По моей просьбе Луис принес банку с физиологическим раствором, водрузив ее на стол. Кубинцы с любопытством уставились на сосуд, но вопросы пока задавать не стали.
— У меня был трудный день, компаньеро, — начал я. — Потому без лишних слов. Какая патология у пациентов на судне?
— Девяносто семь незрячих, семьдесят один с онкологией, — перевел Рауль ответ Карлоса.
— Состояние онкологических?
— Сложное, — вздохнул Карлос. — Мы не брали тех, кого в состоянии излечить.
Понятно.
— Предлагаю поступить следующим образом. Я постараюсь исцелить двух пациентов с онкологией – на большее не хватит сил. Незрячими займусь завтра. Первая половина дня у меня свободна. Я пришлю автобус, вы посадите в него детей и доставите в поместье. Мне так удобнее. Заодно на обратном пути дети посмотрят город. Можно провести им экскурсию, угостить мороженым или чем-нибудь еще. Все за мой счет.
— Не нужно! — поспешил Рауль. — У нас есть деньги.
Ну, да, Луис завез.
— Пусть так, — согласился я. — Вернемся к онкологии. Здесь в банке – лекарство от рака.
— Это физиологический раствор! — изумился Карлос.
— Формально – да, но на деле – нет. Я изменил структуру клеток воды. Она стала активной в отношении злокачественных опухолей. Объясню. Все современные лекарства от рака сделаны по единому принципу – они одновременно убивают опухолевые и здоровые клетки. Проблема избирательного воздействия не решена и не будет решена в ближайшем будущем.
Не вру. Над проблемой будут биться даже в XXI веке.
— Убивая опухоль, мы наносим вред организму. Иногда фатальный. Это тупиковый путь. Требуется лекарство, которое заставит раковые клетки перерождаться в нормальные, не подрывая при этом здоровье человека. Именно так я исцеляю больных. Биоэнергетическое воздействие запускает процесс: раковые клетки превращаются в здоровые. Но мои возможности ограничены – действую извне. В сложных случаях, а у вас, как понимаю, иных нет, в состоянии исцелить не более трех детей в день. В случае применения лекарства число их возрастет в разы. Изменить клетки воды мне легче.
— Вы уже применяли этот способ? — Карлос указал на банку.
— Нет. Вы станете первыми.
— Я не могу разрешить вводить больным не прошедшее испытание лекарство, — нахмурился он.
— Это всего лишь физиологический раствор, как вы верно заметили, — возразил я. — Он не в состоянии нанести вред организму при правильной дозировке. Измененные клетки? Точно так я работаю при внешнем воздействии. Побочных эффектов не наблюдалось. В худшем случае лекарство просто не поможет. Понимаю: это риск, но считаю его оправданным. Будем откровенны: ваши пациенты безнадежны. Я, конечно, сделаю все, чтобы исцелить их. Предположим, что получится. Ну, а как быть с теми, кто остался на Кубе? Сколько их умрет, пока отвезете исцеленных и доставите новых? Если эксперимент даст эффект, вы получите лекарство, которое можно применять дома. Не понадобится возить больных сюда. Переправить раствор на остров не проблема, так, Рауль? — посмотрел я на советника посольства.
— Да, — кивнул он. — Доставим самолетом.
— Решайте! — развел я руками.
Несколько минут кубинцы ожесточенно спорили. Рауль с Иниго наседали на мулата, тот возражал, но потом сдался, буркнув что-то.
— Доктор предлагает испытать лекарство на двух больных, — перевел Рауль. — Еще столько вы исцелите своим воздействием. Затем сравним.
— Хорошо, — согласился я.
Карлос кивнул, встал и вышел.
— Подготовит больных, — пояснил Рауль.
— А что делать мне? — спросил Иниго. — Если лекарство уже есть?
— Хватит вам работы, — успокоил я. — Нужно найти способ размножать активированные клетки без моего участия. Иначе рискую до конца дней просидеть перед банками с раствором. Но и в этом случае смогу помочь немногим.
Спустя несколько минут мы договорились. Иниго переедет в поместье, где будет жить в пустующем домике для прислуги. Там же разместят лабораторию. Оборудование для нее приобретет Рауль по представленному Иниго списку. Обойдется недорого, заверил микробиолог. Сложные эксперименты не потребуются.
В каюту заглянул Карлос, и я отправился исцелять. Провозился допоздна – сложные пациенты. Ну, так кто бы мне привез других? У кубинцев сильная медицина, лучшая в Латинской Америке. И не только в ней. Продолжительность жизни на Кубе – 78 лет. Это, несмотря на любовь кубинцев к рому и сигарам. На медицину страна тратит больше, чем многие развитые страны – в процентном отношении, конечно. Есть успешная фармацевтическая промышленность. В XXI веке Куба создаст вакцину против ковида. Сама, без чьей-то помощи. И это бедная страна с населением 10 миллионов человек…
В поместье мы вернулись ближе к полночи. К моему удивлению, Вика не спала.
— У меня к тебе есть вопросы, — объявила, когда я заглянул в спальню.
Выглядела она сурово и решительно. Сердце у меня ухнуло в пятки. Исабель проговорилась? Мне закатят сцену ревности?
— Приезжал полицейский, — сообщила Вика. — Спрашивал о каких-то бандитах. Мол, не слышали ли мы выстрелов, не пытался ли кто залезть в поместье?
— Что ответила?
— Правду. Крепко спала, ничего не слышала.
— Молодец!
— А теперь ответь! Что за воры приходили ночью? Не те самые, которых нашли мертвыми?
— Они, — признался я.
— Кто их расстрелял?
— Луис и его люди.
— Почему?
— Они пришли с оружием. Собирались всех убить и забрать деньги.
— Ох, Миша! — она села на кровать. — Почему сразу не сказал?
— Не хотел тебя тревожить.
— Все равно узнала, — покачала она головой. — Никогда бы не подумала про Аргентину. Тихая, спокойная страна, и вдруг банды…
Выходит, не такая уж спокойная…
Через год-два банды станут обычным делом в бывшем СССР, даже в мирной Беларуси. Президент создаст команды, которые будут отстреливать бандитов на дорогах. Только так удастся справиться.
— Ты там был? — спросила Вика, не став уточнять, где. Но я понял.
— Да.
— С чего понесло?
— Вижу ауры людей издалека. Помогал кубинцам найти цели в темноте.
— Мог угодить под пулю. Чтоб я делала тогда?
Она заплакала. Я подошел, сел рядом и обнял. Она уткнулась мне лицом в грудь. Я ласково гладил ее по вздрагивавшим плечикам. Наконец, Вика успокоилась и, взяв с тумбочки платочек, вытерла глаза.
— Обещай, слышишь, что больше никогда!
На меня требовательно смотрели влажные глаза. Очень красивые, к слову. Сердце вновь дрогнуло.
— Клянусь! — пообещал я, подкрепив клятву крестным знамением.
— Шут! — фыркнула жена и прислонилась ко мне, положив голову на плечо. — Я видела во дворе на веревке твою куртку. Ты ее стирал? Почему?
— Кровь попала. Бенито зацепило пулей, я его исцелял. Немного натекло.
— То-то я не видела его сегодня. Еду ему в комнату носили. Исабель была с вами?
— Нет. Охраняла тебя.
— Хоть до этого додумались, — фыркнула жена. — Не хватало послать девочку под пули!
— Она боец.
— Не любишь ты ее, — вздохнула Вика. — А вот она тебя наоборот. Очень милая кубиночка. Хорошая, как сестра мне…
— Скучаешь по родным? — перевел я разговор.
— Очень. Особенно по маме.
— Осенью увидишь.
— Мы вернемся? В самом деле?
— Непременно.
— Поскорей бы!
— Странно слышать. Тебе нравилась Аргентина.
— Уже нет. Тут стреляют.
— Единственный случай. А у нас отличная охрана. Вмиг бандитов перещелкала. Глазом не успел моргнуть.
— Хорошо, что ты их нанял, — согласилась жена. — Мне нравятся кубинцы. Хотя ром свой хлещут, как и мы. Кармелита возмущалась – грязную посуду на столе в столовой оставили.
— Это я их угостил после боя. Чтобы сняли стресс.
— Теперь ясно. А то я рассердилась. Это с чего ночами пьянствуют? Вы это прекращайте!
— Си, корасон! — пообещал я.
— Набрался здесь! — не одобрила жена. — По-русски говори. Какая я красивая, и как ты меня любишь. Давно не слышала.
Я сказал. А вы бы отказались?