— Красивая, — оценила Мария Сергеевна, — а сынок у вас просто чудо. Родился в Аргентине?
— Да, — подтвердил я.
— Когда вырастет, сможет претендовать на гражданство, — проявила осведомленность эмигрантка.
— Будет видно, — не стал спорить я.
— Говорят, что в Аргентине практикует замечательный целитель, — продолжила старушка. — Какой-то Родригес. Мне мой врач говорил. Лечит слепоту. У меня прогрессирует катаракта. Интересно, поможет?
— Он, вроде, исцеляет детей, — просветил я. — Со взрослыми не работает.
— Жаль, — огорчилась Мария Сергеевна.
Катаракту я ей поправил – ну, насколько смог. Действовал осторожно, потому как ранее не лечил. Вроде получилось.
— Интересно, — сказала эмигрантка, не заметившая моих усилий. — Выпила вина и видеть стала лучше. С глаз будто пелену смыло.
— Вот тебе и лекарство! — хохотнул Иван Петрович. Мы с ним к тому времени приговорили по стакану виски. Компанейский мужик. — Пей каждый день и будет счастье.
— Тьфу на тебя! — рассердилась жена, но потом не удержалась и рассмеялась.
Так, с улыбками, и пошли к стойке регистрации на рейс. В баре старички пресекли мою попытку расплатиться.
— Знаем, сколько вам платят! — сказала Мария Петровна. — У нас с мужем пенсии хорошие, да и денег заработали. Дети не нуждаются.
Спорить я не стал. Будем считать угощение гонораром. В самолете я поспал, вкусил от щедрот Аэрофлота, а через час ТУ-154 приземлился в аэропорту Шереметьево. В терминале я попрощался с попутчиками – делегатов конгресса встречали организаторы, и пошел к зеленому коридору. Пограничнику предъявил кубинский паспорт. Тот его пролистал и поставил штамп. Таможенник, глянув документ, лишь рукой махнул: «Проходите». Багаж дипломата досмотру не подлежит. Да и что там досматривать? Небольшая сумка с самым необходимым. Я подхватил ее и вышел из здания аэропорта.
Температура снаружи оказалась комфортной – градусов двадцать с небольшим. Ветровку я снял еще в самолете, запихнув ее в сумку. На мне джинсовый костюм и рубашка «поло» с коротким рукавом. На ногах – кроссовки. Практичная и удобная одежда для человека, которому предстоит ночевать на стульях. Или спать сидя. Сомневаюсь, что в Белом доме защитникам предоставят кровати.
— Такси? — подлетел ко мне тип с выпирающим пузом.
— Сколько до Москвы? — поинтересовался я.
— Пятьсот рублей, — выпалил он. — Или сто долларов.
— То есть три тысячи рублей, — усмехнулся я. — А рожа не треснет?
Тоже мне нашел лоха.
— Хорошо, двадцатка, — сдал бомбила. — Если долларами. Куда ехать?
Я глянул на часы – четырнадцать тридцать. Времени вагон.
— На Большую Ордынку…
Посольство Израиля должно работать. Сегодня воскресенье, 18 августа, у евреев выходной в субботу. Но не тут-то было. Милиционер у калитки решительно преградил мне дорогу.
— На сегодня прием закончен.
— Дипломат, Куба, — сказал я, изображая иностранца, и предъявил кубинский паспорт. — Яков Казаков, — указал в сторону посольства, а затем на телефон в будке. — Дзинь, дзинь.
Постовой пожал плечами и пошел звонить. Яков пришел спустя несколько минут. Увидав меня, хотел что-то сказать, но я чуть заметно покрутил головой.
— Пропустите, это ко мне, — велел Казаков постовому. Тот послушно открыл калитку.
— Не ожидал, — сказал Яков в павильоне. — Вы говорили, что вернетесь скоро, но, признаться, не верил. Кстати. Я очень удивился, когда милиционер сообщил, что меня хочет видеть кубинский дипломат. Это вы, что ли?
— Да, — я предъявил паспорт.
— Поразили, — покрутил он головой, возвращая документ. — Слыхал, что убежали в Германию, а потом перебрались в Аргентину. Но Куба? Да еще дипломат.
— Поносило меня по миру, — улыбнулся я. — Есть разговор. Для начала вот, — достал из кармана тонкую пачку долларов. — Долг платежом красен.
— Не надо! — замахал он руками. — Мне все вернули.
— Кто? — удивился я.
— О разговоре с вами сообщил шефу. Знаете, что сказал? «Надеюсь, ты дал ему денег?» Подтвердил. Отругал меня, что дал мало. Эти две тысячи выплатили с вашего счета в банке. Остаток переслали сюда. Заберете?
— Не нужно, — покрутил головой я. — Денег у меня хватает, заработал за границей. Давайте к делу.
— Слушаю, — кивнул он.
— На Кубе создали лекарство против рака. Очень эффективное.
— Неужели? — засомневался он.
— Лично наблюдал действие. А еще принимал участие в его создании.
— Если вы, то поверю, — согласился он.
— Кубинцы предлагают возить к ним больных. Будут исцелять на месте.
— Проще продать нам лекарство, — покачал он головой.
— Исключено, — ответил я ему тем же. — Ни один грамм средства не покинет территорию острова. Но зато вы сможете стать первыми, кто избавит страну от рака. И помочь сделать это другим – не бесплатно, разумеется. Как вам предложение?
— У нас нет дипломатических отношений с Кубой, — сказал Яков. — Они разорвали их с Израилем.
— Восстановят, — пожал я плечами. — Это выгодно им и вам. Вот, — выложил на стол листок с номерами телефонов. — Позвоните, сошлитесь на меня. Можно обратиться в посольство в Москве – они получили указание. Для начала направьте своих врачей. Пусть убедятся в эффективности лекарства, ну, а далее по обстоятельствам.
— Кому-нибудь еще это предлагали? — спросил он.
— Нет. У вас право первой ночи, — улыбнулся я.
— Почему мы? — заинтересовался Яков.
— Потому что умные и цените своих людей, — польстил я. — Ни одна страна мира не заботится так о гражданах. Чтобы их спасти, готовы говорить даже с чертом.
— Доложу, — сказал он и прибрал листок. — Каковы ваши планы, Михаил? Вы в Москве проездом или навсегда?
— Будет видно, — пожал я плечами. — Не уверен, что ко мне нет претензий от руководства СССР, хотя меня в том уверяли. Потому прилетел по кубинскому паспорту. Через пару дней произойдут некие события и станет ясно.
— Вы что-то знаете? — насторожился он.
— Предвижу, — улыбнулся я. — Хотя вы этому не верите. До свиданья, Яков.
— Погодите! — он достал из ящика стола сберкнижку. — Ваша, — протянул ее мне. — Ждала все эти месяцы.
— Благодарю, — сказал я и спрятал книжку в карман.
— Вам спасибо, — не согласился он. — Будьте осторожны. КГБ почему-то усилило наблюдение за посольством.
Накаркал. Не успел выйти за калитку, как ко мне подошли двое в штатском – ждали у будки. Один достал из кармана красную книжечку и предъявил мне.
— Лейтенант КГБ Семенов. Нужно поговорить.
Блин, влип! Сейчас отвезут к себе, найдут иностранные паспорта. Вывод? Шпион. Разберутся, но в каталажке посижу. Всем планам конец.
— Но компрендо, — изобразил я недоумение. — Хаблос испаньол?[72]
Если кто-то из них знает испанский, пропал.
— Э-э… — смутился лейтенант. — Спик инглиш.
— Гуд, — кивнул я. — Говорю. Кто вы?
— Из Комитета государственной безопасности.
— Дравствуй, товарич! — улыбнулся я и протянул ему руку. Он ее растерянно пожал. — Я прилетел с Кубы. Мое имя Микаэл, — добавил по-английски.
— Могу взглянуть на ваш паспорт? — спросил он.
Я достал из кармана документ и протянул ему. Он взял, пролистал, открыл страничку с фотографией и сличил с оригиналом. Затем пробежал глазами текст.
— Михаил Мурашко?
— Но, но! — помахал я пальцем. — Микаэл Мураско.
Если он не говорит по-испански, то не знает, как в нем обозначают звуки. Кстати, «ш» в испанском нет, произносится, как «с». «Мураско» – очень даже по-испански, если правильно сказать.
— Что там, Леша? — спросил другой, заглянув через плечо лейтенанта.
— Паспорт подлинный, — ответил Семенов. — Прилетел сегодня, штамп о въезде есть. Только не похож на дипломата, хоть убейся. Почему в джинсе? Те в костюмах ходят.
— Может, с миссией секретной, — хмыкнул напарник. — Кто их знает, дипломатов? У них своя кухня. Видишь же – кубинец. Нам обрадовался, прочие пугаются. Отпускай мужика. Накатает жалобу, не отпишемся. Вива, Куба либре! — улыбнулся он мне.
— Грасиас, товарич! — оскалился я и забрал паспорт у лейтенанта. Подхватил сумку и пошел по Большой Ордынке, ощущая спиной взгляды кагэбэшников. Чуть не спалился, идиот! Если путч завтра, то усилить наблюдение за посольствами иностранных государств – обычное дело. Мог и позже к Якову прийти. Я не спеша прошел квартал, свернул в переулок, выбрался на Большую Полянку и потопал по ней. Не помню, как дошел до станции метро, купил в кассе жетон и шагнул на эскалатор. За какие деньги, спросите, купил? Слил таксисту сотню баксов по курсу 25 рублей за доллар. Продешевил, конечно, но куда денешься? Нет времени валютчиков искать. Сберегательную книжку Яков мне вернул, но сегодня воскресенье. Все закрыто, даже магазины.
Вышел я на «Киевской». Поднялся наверх и побрел к гостинице «Украина». Почему к ней? Белый дом напротив – мост только перейти.
— Однокомнатный на сутки, — сказал я администратору, протянув свой внутренний паспорт. Нечего светить здесь иностранным. — У меня бронь, гляньте.
Она взяла, ловко вытащила сложенную между страниц купюру и протянула карточку гостя.
— Заполняйте.
Через несколько минут я получил ключ и отправился к лифту. Номер впечатления не произвел: старая, обшарпанная мебель и такой же телевизор на ножках. Здравствуй, Родина! Я достал из сумки свежее белье и пошел в душ. Там вымылся до скрипа кожи, оделся и спустился в ресторан. Есть хотелось зверски – набегался по Москве. К счастью, здесь кормили. Заказал 100 граммов коньяка, салат «Столичный», эскалоп из свинины и картофельное пюре. Не сказать, что очень вкусно – это вам не Аргентина, но желудок набил. Рассчитался и пошел в номер. Нужно отдохнуть – устал. Трансокеанский перелет, ночь почти без сна, да еще эти приключения в Москве. В номере разделся и завалился в кровать…
Проснулся я от металлического лязга. Звук лился сквозь открытую форточку. Я встал и прошлепал к окну. Оно выходило на Кутузовский проспект, и сейчас по нему, терзая асфальт траками, шли танки. Приземистые, будто приплюснутые сверху Т-72. Началось.