— Эта победа стала закономерным итогом той всенародной поддержки, которую мы наблюдали на протяжении этих дней. Тысячи москвичей и гостей столицы, оставив дела, пришли к зданию Верховного Совета РСФСР, чтобы защитить его от путчистов. Многие взяли в руки оружие. Отдельные наши соотечественники ради этого прилетели даже из-за границы. Сейчас я познакомлю вас с одним из них, — президент осмотрелся и поманил меня рукой. Пришлось взобраться на стол и встать рядом. — Это Михаил Мурашко, — представил меня Ельцин. — Известный в стране целитель. Спас тысячи детей. Из-за преследований со стороны КГБ, где хотели, чтобы он работал на контору, вынужден был уехать за границу. Но вернулся, когда узнал о путче, пришел в Белый дом и предложил свою помощь. Даже взял в руки автомат. Многие из вас видели его по телевизору. К счастью, стрелять Михаилу Ивановичу не пришлось…
Слушая это славословие, я внимательно следил за странным типом внизу. Что-то с ним не так. Внезапно он поставил портфель на каменные плиты, нагнулся и извлек из него большой пистолет. Вскинул его на вытянутых руках. Блядь! На таком расстоянии воздействием не остановить – слишком далеко. В следующий миг включились рефлексы.
— Оружие! — закричал я, подхватил Ельцина под мышки и вместе с ним спрыгнул со стола. Не удержался и упал на спину, при этом Ельцин оказался сверху. В следующий миг снизу прогремела длинная очередь. Зазвенели, осыпаясь, разбитые стекла, завизжали отрикошетившие от стен пули. Кто-то вскрикнул. Абзац, выступил перед трудящимися…
Возле Белого дома обнаружилась огромная толпа, и Родин с большим трудом пробился вперед.
— Пропустите, товарищи, мне нужно, — говорил, раздвигая плечом плотно стоящих людей. — С поручением к Борису Николаевичу.
На него недовольно оглядывались, но строгий деловой костюм с галстуком и портфель в руках, говорили в пользу немолодого человека. Неохотно, но расступались. Родин пробился в первый ряд, где и встал, наблюдая за происходящим за парапетом стилобата. Успел: Ельцин как раз взобрался на импровизированную трибуну. Родин поискал взглядом и нашел Мурашко. На его удачу он оказался здесь – стоял в стороне. Родин мысленно возликовал: можно застрелить обоих. На такое везение он не рассчитывал. Только вот получится ли? С Ельциным ясно: превосходная мишень – до него всего метров пятьдесят, не больше. Для обычного стрелка далековато, но Родин попадал и за сотню. И у него «скорпион», а не какой-то там ПМ. Можно дать очередь… Но успеет ли снять двоих? Мурашко примостился в стороне, снизу просматриваются голова и плечи. Услыхав выстрелы, спрячется за парапетом – Родин на его месте так бы поступил. Начать с целителя? Тогда не достанешь Ельцина – охранники прикроют.
Генерал колебался перед выбором, но удача подмигнула ему: Ельцин подозвал целителя и поставил его рядом с собой. Вот и славно. Родин нагнулся и достал из портфеля «скорпион». Затвор он взвел заранее, потому просто вскинул пистолет на вытянутых руках, привычно сдвинув большим пальцем флажок предохранителя в положение «20»[82]. Нажимая на спуск, с удивлением разглядел, как исчезают из прицела головы врагов. Прихотливая богиня удачи обманула его, подшутив в последний момент. Может все-таки зацепит? Хотя бы рикошетом? Отступать поздно.
«Скорпион» в руках Родина завибрировал, посылая пули вверх. Он увидел, как стали осыпаться разбитые пулями стекла. Люди за парапетом заметались и стали прятаться. Скрылись с виду и охранники с бронещитами. А вот некоторые из окружения Ельцина замерли, не понимая, что происходит. Отличная мишень!
Магазин опустел. Родин отстегнул его и отбросил в сторону. Вытащил из кармана брюк второй, сунул в приемный колодец. Оттянул на себя затвор. Надо повторить для верности. Ну, и тех, кто еще стоит, смести. Раз пошли с Ельциным, значит, заслужили…
Что-то сильно ударило Родина в бок. Он пошатнулся и упал ничком, выронив «скорпион». Удар пуль в голову он уже не ощутил…
Неожиданное появление террориста и его стрельба застала врасплох почти всех на стилобате за исключением молодого офицера из охраны Ельцина. Перед выступлением президента Кержаков наказал ему бдить и внимательно наблюдать за толпой внизу. Офицер ревностно отнесся к поручению. Заняв место обочь официальных лиц, скользил взором по толпе, выискивая угрозу. В руке он держал «Ксюху» с разложенным прикладом, опустив ее стволом к полу, чтобы не бросалась в глаза. Появление стрелка прозевал – слишком велико было поле обзора, но затем среагировал мгновенно. Вскинув автомат, прицелился в террориста, в последний миг сообразив щелкнуть переводчиком огня на одиночные. Очередь по толпе могла привести к невинным жертвам. А так можно не задеть – террорист выступил вперед и стоял боком к офицеру. Пущенная сверху пуля прошьет его навылет, но ударится в каменную плиту, потеряв силу. Это офицер сообразил мгновенно. Стрелял он метко и попал первым же выстрелом. Когда террорист упал, добавил несколько контрольных в голову – для верности и со злости. Мощные пули калибра 5,45, пробив череп стрелка, вышли в лицевые кости, изуродовав их до неузнаваемости. Террориста так и не опознали. При нем не оказалось документов, а оружие убийства не значилось по учетам. Не помог запрос и в «Чешку Зброевку»[83]. Оттуда сообщили, что пистолет входил в партию, поставленную в СССР. Кому достался этот экземпляр – не в курсе. Отпечатков пальцев террориста в картотеках не нашлось.
Единственным человеком, кто узнал убитого, оказалась супруга Родина. Разглядев по телевизору знакомый костюм и ботинки, показанные крупным планом, метнулась в квартиру, где обнаружила отсутствие этой одежды и обуви в шкафу. Но зато нашла футляр от оружия. Все поняв, в милицию не пошла – это грозило неприятностями. Стала жить как прежде, получая пенсию мужа (у нее имелась доверенность) и продукты в распределителе. Соседям заявила, что супруг уехал к родне. Только через год, когда все забылось, подала заявление об исчезновении мужа. Искали Родина формально – хватало и других забот, и, спустя положенный срок, суд признал генерала умершим. Сик транзит глория мунди…[84]
Пролежали мы недолго.
— Отпусти! — сказал Ельцин, когда выстрелы стихли. Я разжал руки. Подскочивший Кержаков помог президенту встать. Я поднялся следом.
— Что там? — недовольно спросил Ельцин.
— В вас стрелял террорист, — доложил начальник охраны. — Убит ответным огнем. Если бы не Михаил Иванович…
— А вы у меня на хрена?! — зло рявкнул Ельцин. Кержаков опустил голову.
— Алексей Васильевич держал щит, — вступился я за начальника охраны и поймал его благодарный взгляд.
— Все равно бардак, — буркнул Ельцин. — Кого-нибудь задело?
— Выясняем, — поспешил Кержаков. — Пару журналистов ранило. А еще Руслан Имранович убит.
— Что?! — посмурнел Ельцин. — Точно?
— Точней некуда. Пуля вошла под подбородок.
— Блядь! — выругался Ельцин.
Я едва не повторил следом. Ни фига себе изменил историю! Хасбулатов мертв, 1993 год не повторится? Или ошибаюсь?
— Мне нужно показаться людям, — заявил Ельцин.
— Борис Николаевич! — взмолился Кержаков.
— Помолчи! — окрысился президент. — Все просрал, а теперь указываешь?
Нет, все-таки со стержнем мужик. Американского президента охранники сейчас волокли бы в подвал, и тот даже не пикнул бы. А вот этого тронь! Ельцин легко вскочил на стол. Его появление толпа встретила дружным ревом. Президент недовольно помахал рукой, требуя тишины. Шум стал стихать.
— Только что совершено подлое покушение на руководство России, — тяжело выговаривая слова, произнес Ельцин. — К сожалению, есть жертвы. Убит исполняющий обязанности председателя Верховного Совета РСФСР Руслан Имранович Хасбулатов. Несколько человек ранены.
Он сделал паузу. Толпа внизу потрясенно молчала.
— Мы арестовали главных заговорщиков, но это нападение показывает, что у них есть пособники. Ядовитая змея показала зубы. Но мы их выбьем.
Люди внизу закричали и замахали кулаками. Ельцин подождал, пока толпа успокоится.
— У меня все, товарищи. Тяжело говорить. Спасибо за поддержку. До свидания.
Он сошел со стола и направился к выходу. Следом устремились и другие. Я подождал, пока все скроются в дверях, и двинулся следом. Сейчас взять сумку и слинять. Может, удастся улететь? Но не тут-то было. Не успел заскочить в приемную, как меня перехватил охранник и отвел в кабинет к Ельцину. Там же находился Кержаков.
Президент обнаружился за столом. Перед ним стояла пустая рюмка.
— Проходи, садись! — сказал, увидав меня. — Вот, выпил, — указал на рюмку, — не берет.
— Стресс! — поспешил я.
— Наверное, — кивнул он. — Алексей говорит: ты мне жизнь спас. Как этого разглядел?
— Отличался от других. Одет иначе: костюм, галстук, портфель. Все радуются, а он хмурый. Решил понаблюдать.
— Учись! — Ельцин посмотрел на Кержакова. — Он увидел, а твои нет. Если бы смотрели, Хасбулатов уцелел.
Начальник охраны опустил голову.
— Дальше! — кивнул мне Ельцин.
— Увидел, как он достает из портфеля пистолет. Все стало ясно. Подхватил вас и спрыгнул, чтоб уйти с линии огня.
— Ловок. Служил?
— Старший лейтенант запаса. А еще майор кубинских Революционных вооруженных сил.
— Там просто так звание не дадут, — кивнул Ельцин. — Это не у нас в Арбатском округе.
— Михаил Иванович – герой Кубы, — подключился Кержаков. — Звезду из рук Фиделя получил.
— Получит и от нас! — хлопнул по столу рукой Ельцин. — Я не я, если не выбью у Горбачева[85]. Заслужил. Лучше скажи, что с этим террористом? Кто таков?
— Документов на трупе не нашли, — поспешил Кержаков. — Опознать трудно – лицо изуродовано. Единственная зацепка – пистолет-пулемет «скорпион». Очень редкое оружие, производят в Чехии. Закупалось СССР для спецназа МВД и КГБ.