Маргарита забилась в руках капитана пойманной птицей, но сыщик крепко держал добычу. Он и не предполагал, что подарил престарелой (двадцать пять лет, как-никак!) девице совершенно новые, неизведанные ощущения. Воинственная амазонка успела за свою жизнь испробовать многое — хватило бы на роту спецназа: прыгала с парашютом, ныряла с аквалангом, поднималась на воздушном шаре, летела в пропасть на горном велосипеде и так далее. Но она впервые получила удовольствие от страстного поцелуя! Первый шаг на пути покорения неприступной вершины был сделан. Стрелял Валдаев, конечно, нормально, но по сравнению с Маргаритой, прямо скажем, хреново. Зато целовался он с виртуозностью Казаковы. Умел это делать и любил. Вырвавшись из объятий Александра, Маргарита посмотрела на него затуманенным, пьяным взглядом. Валдаев понял, что почти победил, и, вытянув губы хоботком, ринулся в новую атаку. Маргарита уже не сопротивлялась…
* * *
Глава 28
— Настасья!
— Маргарита!
Валдаев и Здоровякин уже решили, что девчонки сейчас начнут душить друг друга в объятиях, но они всего лишь обменялись рукопожатиями, как мужчины.
— Рита, мы с тобой, кажется, не виделись целую вечность!
— Всего неделю.
— Извини, я не заплатила тебе за август. У меня финансовый кризис.
— Ничего страшного.
Маргарита перевела взгляд с Настасьи на Илью и обратно и вопросительно моргнула. Настасья глазами ответила: «Да!» И в свою очередь безмолвно спросила у Маргариты, на какой стадии находятся их отношения с Вадцаевым. «Фифти-фифти», — просемафорила Маргарита, слегка улыбнувшись.
Валдаев и Здоровякин завороженно наблюдали за молчаливым диалогом женщин.
— Мы вот позавтракать собрались, — объяснил наконец Александр. — У Марго на кухне шаром покати.
Сыщик тут же изогнулся, словно гибкая ветка лианы, — получил удар по ребрам: за «Марго» и за то, что признался, что встретил .утро в квартире Маргариты.
— Видите, как она со мной обращается? Начинайте копить деньги на памятник, я долго не протяну, — прохрипел Валдаев.
— А мы с Ильей направляемся по делам. И увидели вас. Надо же, какая встреча. Так неожиданно сказала Настасья.
— Я бы тоже заморил червячка. Три котлеты, полбатона и литр чая, — включился в разговор Илья. Он вдруг вспомнил, что убежал из дому, только перехватив пару ложек овсянки, оставшейся в кастрюле от утренней трапезы малышей. А в гостях у Настасьи променял завтрак на порцию секса. Теперь его охватило мучительное чувство голода. К тому же из находившейся в двух шагах от места встречи закусочной «Русские блины» неслись одуряющие запахи. — Зайдем сюда? Здесь вкусно и практически даром. — Илья вопросительно посмотрел на красавицу, которая болталась у него на локте.
Настасья есть вовсе не хотела. Она хотела в магазин, сдать костюм и получить вожделенные наличные. Вчера она, сняв последнюю сотню, закрыла счет в банке. Конечно, до черты бедности, непробиваемой бетонной балкой придавливающей плечи большей части российского населения, вдове бизнесмена было очень далеко. Но знать, что в сумочке всего сотня долларов, было для Настасьи невыносимо. Ей не терпелось исправить положение любым способом.
— Идемте, конечно! Настя, соглашайся, — сказала Маргарита.
Валдаев усиленно затряс головой, делая несговорчивой Настасье знаки глазами. Он уже был на крыльце.
Официант в косоворотке, расшитой убийственными крестиками, видимо, обалдел от счастья. Его лицо расплылось в улыбке, в зубах он держал двухтомное меню. Компания устроилась на деревянных лавках за длинным столом.
Илья шумно втянул в себя воздух, пропитанный запахом жареного мяса, и, страдая от обильного слюноотделения, сделал скромный заказ:
— Мне две порции блинов с мясом, две с яблоками и две со сметаной!
Настасья посмотрела на любимого оперативника с затаенным ужасом:
— Ты не лопнешь?
Илья хотел было ответить, что после акробатических упражнений в кровати всегда хочется съесть что-нибудь калорийное, например мамонта, но вовремя спохватился. Валдаев смотрел на друга страшно заинтересованным взглядом. Он, наверное, хотел подробностей.
— Мне с мясом тоже две порции и с абрикосовым вареньем. Тоже две, — сказал Валдаев.
— Ну вы слоны! — изумилась теперь Маргарита. — Горазды пожрать. А почему никто не заказывает с икрой и семгой?
— Мне это теперь не по карману, — вздохнула Настасья. — Привыкаю экономить. Унылое занятие, доложу я вам. Зато Маргарита теперь невеста с приданым.
— Да, я быстро сориентировался, — признался Валдаев.
— Пятьдесят тысяч, конечно, безделица… — начала Настасья.
— Я бы не отказался, — прочавкал блинчиком Илья. Капля жира поползла у него по подбородку.
— …по сравнению с тем, что получит моя свекровь… — Настасья взяла салфетку и вытерла подбородок Здоровякину. Сам он не в силах был отвлечься на примитивный акт гигиены: торопился вонзить бивни в нежный поджаристый бок очередного блинчика. — Свинтус ты, Илюша. Но и я бы не отказалась сейчас от пятидесяти тысяч долларов. Как я попала! По собственной глупости! Извините, порчу вам аппетит своим нытьем.
— Наш аппетит ничем не испортишь, — признался Валдаев.
Если честно, то ни у кого в компании Настасьины ламентации не вызывали искреннего сострадания. Смешно было жалеть даму, на пальце которой красовался бриллиант (настолько крупный, что его можно было носить, не опасаясь грабителей: никто бы не поверил в подлинность безделушки), а стоимость надетой одежды и аксессуаров достигала астрономической суммы. Валдаев и Здоровякин не получали столько за год напряженной и общественно полезной работы. Только в одном Настасья была действительно несчастна — она недавно лишилась любимого человека. Но бедняжка с неимоверной скоростью обзавелась новым любимым человеком — Здоровякиным, непонятным образом вытеснив из сердца мысли о только что погибшем супруге. Короче, откровенно сочувствовать Настасье было нелегко. Как-то не вписывалась она в роль страдалицы.
Здоровякин тем временем молниеносно расправился с гигантской порцией блинов и, довольный, как бегемот, отвалился от стола. Валдаев с сожалением посмотрел на кляксу абрикосового варенья (если б не остатки приличного воспитания, он бы мастерски изобразил дворняжку, вылизав тарелку языком).
— Человек — раб физиологии, — изрек он с умным видом. — Поел, и жизнь заиграла радугой ярких красок.
— А для меня недостаточно кирпичных ощущений в желудке, чтобы насладиться полнотой жизни, — обронила Маргарита.
— Все мы прекрасно знаем, что тебе нужно, — сказала Настасья. — Ты мисс Адреналин. Я никогда не могла тебя понять. Любительница рискованных трюков.
— Да, Ритуша, — подключился Валдаев, — расскажи-ка нам, что ты чувствовала, когда летела над городом на вертолете — не в кабине, а вися на тросе.
— Или когда ты гоняешь на мотоцикле с запредельной скоростью, — добавила Настасья. — Разве ты не боишься разбиться?
— Ну, что ты молчишь?!
От девушки ждали признаний. Спутники Маргариты, как люди разумные и осмотрительные, ежедневно подчиняли жизнь здоровому инстинкту самосохранения: Валдаев и Здоровякин, например, отправлялись на сложное задание в бронежилетах, Настасья не пыталась опускать в ванну с водой включенный фен. И уж, конечно, все они ни за что на свете не стали бы играть в «русскую рулетку». Умышленно подвергать себя опасности — в этом было что-то противоестественное. Маргарита казалась существом с другой планеты.
— Когда я мчусь на «Хонде» по загородной трассе, меня охватывает такой восторг, — вымолвила наконец-то Маргарита, словно оправдываясь. — Вам бы тоже понравилось. Ветер свищет, я взрезаю мотоциклом плотную стену воздуха…
— И достаточно трещины в асфальте, чтобы потом остатки тебя и «Хонды» собирали лопатой, — заметил Здоровякин.
— Это только добавляет кайфа. Экстаз, восторг, эйфория — вот что я ощущаю.
— Как в сексе? — попытался уточнить Валдаев.
— Даже ярче.
Здоровякин и Настасья с улыбкой переглянулись, вспомнив совместную «утреннюю зарядку». А Валдаев, по-ленински прищурившись, изучал смущенную своим признанием Маргариту. Ему, вероятно, хотелось сказать: «Ах, девочка, значит, тебе раньше попадались никудышные мужчины, если есть для тебя в жизни ощущения острее сексуальных». Валдаев был бы потрясен, узнав, что, приобщаясь к сексуальным радостям, Маргарита вообще не прибегает к услугам мужчин, действуя в автономном режиме.
— Ну что, Шурик, ты удовлетворен ответом? — поинтересовался Илья, — Тогда все вставайте. Пойдем.
— Илюша, если хочешь, оставайся с друзьями, — предложила Настасья. — Я сама поеду.
— Зачем он нам, — сразу отказался Валдаев. — Он нам совершенно ни к чему. Маргарита идет ко мне в гости. А Здоровякин у меня в гостях уже был
— Сел на Пульсатиллу. Теперь при виде Здоровякина у несчастной кошки начинается нервный тик.
— А разве мы идем к тебе? — удивилась Маргарита. — Распоряжаешься моим расписанием, как школьный завуч. Я, между прочим, собиралась обратно домой. Поспать.
— У меня и поспишь…
На крыльце четверка разделилась на две части: Валдаев с Маргаритой, без устали пререкаясь, направились в сторону припаркованного мотоцикла, Настасья и Здоровякин, обмениваясь горячими, как только что съеденные блинчики, взглядами, — к синему автомобилю.
* * *
Пульсатилла почувствовала укол ревности. Маленькое сердце под трехсантиметровым слоем жемчужно-серой шерсти взволнованно забилось. Пульсатилла увидела на пороге квартиры чужую женщину.
Девушки возникали в квартире сыщика с угнетающей периодичностью. Некоторые заявлялись с чемоданами и задерживались на месяц-другой. Все они имели, Пульсатилла готова была признать, внешность кинозвезд, но не всегда отличались милым характером. Драгоценная персиянка, впрочем, у девиц вызывала бурный восторг, они сгорали от желания потискать пушистый мягкий ком.
Пульсатилла ничего не имела против девушек, она понимала, что это одна из естественных надобностей валдаевского организма. Проблема заключалась в том, что, едва в доме появлялась женщина, умный Валдаев тут же сваливал на постоялицу все хозяйственные заботы, вплоть до приготовления пищи для кошки. И начиналось: «А зачем ей мясо, пусть поест рыбы из банки, ты не должен так швыряться деньгами…» Слава богу, сам Александр не долго мог терпеть нарушение привычного распорядка жизни, и в один прекрасный день квартирантки исчезали так же внезапно, как и появлялис