— Может, ты не туда звонишь?
— Ты, козел, закрой пасть! Я тебя предупреждаю еще раз: не успокоишься — в реанимацию отвезут!
Андрей разозлился. Отчасти из-за собственного страха. Ведь ясно, что кому-то делать нечего, но угрозы не прошли абсолютно бесследно.
— Да в чем дело?!
— Бля, мудак! Завали хавальник! Говорю, порежу, если будешь дергаться!
— Уверен?
На том конце провода рассмеялись. Напрасно он вступил в перепалку.
— Ну, все! Теперь я тебя точно порежу! Завтра же, мудак!
Андрей попытался вернуть себе хоть какое-то хладнокровие.
— Можно узнать, с кем я говорю? Как твое имя?
Снова смех, неприятный, хриплый, словно человек выкуривал по пять пачек в день.
— Ну, ты, олень! В реанимации все узнаешь!
— Кто ты такой? — Андрей снова завелся.
— Бля, сука! Ты мне еще вопросы задаешь? Ты не понял, что тебе сказали? Тебя скоро похоронят! Веришь, нет?
Андрей заметил, что за дверью спальни в прихожей остановилась мать. Наверное, он слишком громко разговаривал, и она услышала интонации. Словно чувствует, что происходит что-то не то.
Он заставил себя понизить голос:
— Если я тебе что-то сделал, напомни что именно.
— Ну, олень! — тот же смех, самоуверенный, будто человеку все нипочем, даже умереть сию минуту не страшно. — Нет, придеться тебя все-таки порезать. Ладно, я тебя найду.
На том конце грохнули трубкой, и пошли противные короткие гудки.
Андрей почти минуту стоял, прижимая трубку к уху. Не хотелось выходить из комнаты, отвечать на вопросы матери.
ГЛАВА 7
Руслан ехидно захихикал и передвинул фигурку королевы на три клетки.
— Ну, вот и все, дружище. Вашему королю каюк.
Они с Андреем играли в шахматы в комнате Руслана. Всю эту неделю у Андрея был ослабленный рабочий режим в связи со школьными каникулами, и он приходил к другу каждый день. И почти каждый день они играли в шахматы. Можно было засиживаться допоздна, и они не спешили расставаться.
Руслан глянул на часы.
— Эге, Андрюха. Всего двадцать пять минут. Что-то ты ослаб. Прежде ты самый минимум час держался. Ну, минут пятьдесят.
Андрей виновато пожал плечами. В этой древней игре Руслан его гораздо сильнее, почти всегда выигрывает, но Андрей давался ему нелегко. Бывало, и по три часа сидели. Двадцать пять минут — действительно полный провал. Слишком быстро. Еще и фигур на доске достаточно.
— Вот, — пробормотал Андрей. — На секунду расслабился, и ты тут как тут со своими штучками.
— Так ты не расслабляйся, — заметил Руслан.
— Хорошо, постараюсь.
Руслан снова глянул на часы.
— Еще одну партию?
Андрей устало покачал головой.
— Наверное, нет. Завтра уже к восьми на работу. У деток каникулы закончились. Еще засидимся. Ты же знаешь, пока не закончим, не разойдемся.
Руслан хитро прищурился.
— Не засидимся. Обещаю. Получишь мат не позже, чем через полчаса.
Андрей снова покачал головой.
— Нет, Руслик. Спасибо, конечно, за мат, но не надо. Я сегодня что-то плохо сосредотачиваюсь.
— Проблема в чем? Дети не накормлены? Влюбился?
Последнее предположение почему-то вызвало у Андрея усмешку.
— То же скажешь, влюбился! Влюбишься тут, ага.
— Что тогда?
Андрей не собирался говорить Руслану про телефонные угрозы, в общем-то, бестолковые, не имеющие под собой никакой основы. Чего мусолить то, о чем хочется поскорее забыть? Как-то само собой вырвалось.
— Звонил тут один тип. Всякую ерунду нес.
Собирая шахматы в коробку, Руслан посмотрел на Андрея.
— В смысле?
— Грозился, понимаешь, меня порезать, — Андрей издал неестественный смешок. — Ничего толком не сказал, кто, откуда, только орал в трубку.
Руслан сдвинул брови, после чего хмыкнул.
— И кто ж это так шутит, интересно?
Действительно, кто?
После ночных звонков Андрей был уверен, что это Ковалевская. У него уже вошло в привычку отключать на ночь телефон и утром включать его снова. Потом, когда позвонил тот кретин, оравший, что порежет всех и вся, Андрей уже никого себе не представлял.
Что и говорить, неприятно. Понимаешь, что все это — пустые угрозы, но на нервы действует.
— Не знаю, — признался Андрей. — В начале недели кто-то баловался ночью. Звонили и молчали. Думал, это та брюнетка, что я тебе рассказывал. Потом вот мужской голос прорезался. Парень явно молодой, не старше меня.
— Так он один раз звонил?
— Два.
После первого звонка в четверг Андрей не думал, что это повторится, но неосознанно ждал подобного. Вчера, в субботу, это случилось. Тот же голос. Только говорит невнятно, будто надрался, почти кричит. Что-то выяснять, тем более, не имело смысла, и Андрей положил трубку. Звонок тут же повторился. Пришлось отключать телефон в половине восьмого вечера. Мать порывалась поговорить со звонившим, и Андрей едва уговорил ее не делать этого.
Сегодня звонков не было, но кто его знает, Андрей ведь ушел к Руслану. Где гарантия, что тот ненормальный не позвонит в другой день?
— Значит, сказал, что он — крутой боевик? — протянул Руслан.
— Что-то вроде этого, — согласился Андрей.
— И что? Выполнил он хоть что-нибудь из того, что обещал?
— Нет.
— Тогда — забудь. Может, еще раз-другой побалуется и перестанет. Надоест.
— Мне то что? Мать расстраивается. Нервничает. Если б не она, я бы вообще внимания не обратил.
— Угу, — Руслан смотрел куда-то в сторону, будто думал о другом.
Андрей поколебался, не сменить ли тему, но все-таки произнес:
— Я вот думаю, это все-таки брюнетка постаралась. Попросила какого-нибудь знакомого. Тот и рад стараться.
Руслан посмотрел на Андрея.
— Да? — и констатировал. — Она точно ненормальная.
Сказано это было равнодушно, словно он сообщил, что у Ковалевской черные волосы.
Андрей в очередной раз подумал, что его проблемы — ничто в сравнении с трагедией Руслана.
Он вздохнул, поднялся с дивана.
— Пойду, Руслик. Пора. Да и на сон уже тянет.
Весь урок было тихо, хотя Андрей неосознанно ждал выпадов со стороны Ковалевской. По какому поводу? Кто его знает? Вопросы задавать она не стесняется, желания поболтать — достаточно, и он сам поощряет свободное общение с учителем.
Он уже думал, что все так и закончится, но ошибся.
Ковалевская против обыкновения даже не пялилась на него. Кажется, изредка посматривала, но не больше. Нагулялась на каникулах, выпустила дурную энергию? Неизвестно, конечно. Женская психика непредсказуема, и уж, тем более, у девушки-подростка.
В начале урока, в первый раз встретившись с ней взглядом, Андрей вспомнил о ночных звонках, попытался определить, причастна ли к ним Ковалевская. Почему-то казалось, что Яна не попытается это скрыть.
Не получилось. Ковалевская быстро прервала зрительный контакт. Андрей решил, что про телефонное баловство пора забыть. И, наверное, под конец урока расслабился.
Закончив с опросом и новой темой, Андрей посмотрел на часы. До звонка — почти десять минут.
— Ну, что? Времени немного осталось. Как насчет того, чтобы узнать про особенности флоры и фауны Индонезии?
Кажется, кто-то кивнул, но общее согласие смазалось раздавшимся вопросом:
— Может, лучше не надо?
Ковалевская. Конечно, она.
Андрей удивленно посмотрел на нее.
— Вы не подумали, — пояснила Яна. — Что грузите некоторых лишним материалом? Кому-то интересно, но некоторые и положенное задание не могут усвоить.
Выпад, что и говорить, неожиданный. Андрей даже растерялся.
— Я никого не гружу, — пробормотал он. — Это необязательно запоминать. В конце концов, это просто интересно. Разве нет?
Ковалевская фыркнула.
— Это вы так думаете, — заявила она. — Но многим не нравится, я знаю. Путаница в голове начинается. Некоторым это вообще не нужно.
— Ты уверена? — сухо спросил он.
— Уверена, уверена.
— Почему ты…
Ковалевская не позволила учителю договорить.
— И потом, вы только дразните своими байками.
— Что?
— Рассказываете про экзотические страны, и от этого у многих слюни текут. Но знать про что-то эффектное и не увидеть собственными глазами тяжело. Вот вы сами не можете себе позволить съездить на свои Сейшелы, и почти все мои одноклассники тоже. Или вы думали иначе? Так зачем дразниться?
Андрей поймал себя на том, что сжал зубы. Эта стервочка умеет говорить и доставать.
— С чего ты решила, что кто-то дразнится, если слушает про другие страны? Это просто интересно.
Яна промолчала, и эффект получился даже заметней, чем, начни она возражать. Она как будто игнорировала учителя.
Андрей подумал, что не должен вспылить, показать, что раздражен. Только ни это!
— Яна, если ты так в этом уверена, это не значит, что у других точно такое же мнение.
— Кто ж вам правду скажет? — снова подала голос брюнетка. — Многие просто опасаются попасть к вам в немилость, вот и молчат.
У Андрея расширились глаза.
— Хорошо, — он развел руками в стороны. — Давайте всем классом решим. Я вас спрашиваю: кто хочет, чтобы я рассказывал про экзотические страны? Если, конечно, остается свободное время?
— Вы бы лучше отпустили пораньше, — сказала Яна. — Если это самое свободное время остается. Вы что, директора боитесь?
— При чем здесь, боюсь я директора или нет? — повысил голос Андрей. — Не в этом дело.
— Тогда отпускайте пораньше, если не в этом дело.
— Это не всегда получается.
— Так хотя бы, когда получается.
Андрей выдержал паузу, желая остановить эту перепалку, заставить свой голос не повышаться. И вернуться к прежнему вопросу, не бежать следом за Ковалевской, в ту сторону, куда она провоцирует.
— Так, пожалуйста, Яна, не перебивай меня. Я еще раз спрашиваю: кто желает отвлеченную тему в конце урока?
Андрей ждал, но никто не подал голоса, не поднял руку. Кто-то сопел, кто-то отворачивался, кто-то делал вид, что ищет какую-то тетрадь. Андрей оторопело пробормотал: