– Кто это сделал, Андрей Викторович? – чуть слышно проговорил Денисов. – Не тяните, скажите, кто это? Здесь нас девять человек и… Вы знаете, кто он?
– Да, знаю. Но подозревать нужно не девятерых, а только шестерых. Тех, кто дежурил на рации после пожара. Главный инженер Филатов и близнецы Харламовы были практически не в состоянии выйти из помещения. На этом сошлись все. Итак, Денисов, остаются, кроме вас, Кожевников, доктор Дитковский, Христенко, Нечаев и Хромов. Преднамеренное убийство и измена Родине. Кара может быть только одна.
– Кто он? – нетерпеливо прервал майора Грубозабойщиков. – Вы знаете, кто убийца?
– Знаю. Он очень умен. Но его песенка спета. Правда, доктор?
59
Сначала никто ничего не понял. Первые несколько секунд все оставались неподвижны, потом, потрясенные, одновременно повернули голову к Дитковскому. Тот с трудом поднялся на ноги и сделал два шага по направлению к майору. Глаза его расширились, лицо побелело.
– Я? – произнес он удивленно. Голос его охрип и был едва слышен. – Я? Вы с ума сошли?
– Неужели никому не показалось странным, что когда Дитковский вышел из охваченного пламенем барака и рухнул наземь, то остался лежать недвижим? Он утверждает, что, наглотавшись дыма, потерял сознание. Странно. Ведь на свежем воздухе люди обычно быстро приходят в себя.
– Вряд ли это можно назвать доказательством его вины, – вмешался Грубозабойщиков.
– Это косвенная улика. Второе. Вы, Нечаев, корили себя за то, что не сумели разбудить своих товарищей Фомина и Манпиля. Вы могли трясти их хоть битый час и все равно не сумели бы растормошить. Доктор усыпил их с помощью эфира или хлороформа. Это произошло после того, как он убил майора и еще троих бурильщиков, но раньше, чем начал баловаться со спичками. Он понимал, что если спалит буровую, то помощи придется ждать очень долго. Наш же «друг» вовсе не собирался голодать. Если бы вы все умерли с голода, вам бы просто не повезло. Запастись продовольствием самому ему мешали Манпиль и Фомин. Разве вас не удивило, Нечаев, что ни ваши крики, ни встряхивание не произвело должного эффекта? Объяснение одно – этим людям был введен какой-то препарат. А доступ к медикаментам имел лишь один человек. Улика номер три. Сегодня утром я поинтересовался у главного инженера, кто отдал распоряжение отнести мертвецов в лабораторию. Выяснилось, что такой приказ отдал он сам. Но вспомнил, что сделал это по совету Дитковского.
– Бред, – произнес доктор хладнокровно. – Полный бред.
– Четвертая улика. Дитковский ждал, когда прибудет «Тайгер», поэтому хотел задержать отплытие «Гепарда». Для этого он решил убедить нас, будто Бологова и Брагинского невозможно транспортировать на лодку. На его беду, на борту находилось еще два врача, которые могли бы возражать. Поэтому он попытался устранить нас, и это ему почти удалось. Сперва Дитковский взялся за Кузнецова. Он позаботился занять место за ним при подъеме на лодку и в кромешной тьме столкнул его с трапа.
– Вы сошли с ума, – произнес Дитковский бесстрастно. – Чушь!
– Он уверял, будто Кузнецов на него упал, но что-то слишком быстро оклемался после падения. И вот тут я совершил первую ошибку после того, как его заподозрил. Именно тогда мне следовало понять, что надо быть начеку, так как я стал для него опасен. Но я этого не сделал, и поплатился. Он слышал, как я спрашивал насчет медикаментов. Пробравшись вслед за мною, он вывел из стопора крышку на люке. Но и на этот раз не добился желаемого результата.
Долгим взглядом посмотрев на Дитковского, Грубозабойщиков повернулся к майору и покачал головой.
– Этот довод неубедителен, товарищ майор, – произнес он. – Стопор мог и не сработать.
– А что вы скажете, если мы обнаружим его пальчики на люке?
– Каждый может ошибиться, – снисходительно произнес доктор. Он подошел к Филатову и, глядя прямо ему в глаза, дрожащим голосом проговорил: – Владимир Фролович! Мы столько времени работали вместе. Вы меня знаете… Как вы можете верить всем этим вздорным обвинениям?
Сунув руку в карман, он зашарил там. Потом вытащил сигарету и снова сунул руку в карман за спичками.
– Где у вас карцер? – Майор посмотрел на Грубозабойщикова.
– Я сам его отведу туда, – мрачно заявил командир, протянув руку к доктору.
– Это вряд ли, – спокойно произнес Дитковский, глядя не на него, а на Дроздова.
В руке он держал пистолет. Кажется, это был «Люггер». Он словно прилип к его ладони и нацелен был прямо между глаз майора.
Рука Грубозабойщикова замерла в воздухе, затем медленно опустилась.
Дитковский оскалил зубы.
– Вы оказались догадливее, чем я думал, – он сумел справиться с охватившим его волнением. – Но теперь командую я…
Дроздову не впервые приходилось оказываться под прицелом оружия. Это не слишком испугало его, а только разозлило.
– Сволочь, – сквозь стиснутые зубы процедил он.
Осторожно вытерев платком вспотевший лоб, Дитковский поднялся и, подойдя к Дроздову сзади, провел ладонями по одежде сверху вниз.
– Повернитесь спиной, – произнес он. – А вы, товарищ командир, прикажите доставить сюда радиостанцию.
– Вы что, намерены вызвать подмогу? – спокойно спросил Грубозабойщиков. – Не удастся.
Дитковский повернулся к Дроздову и приставил пистолет к его животу.
– Считаю до трех. Раз, два, три… Станцию!
Подняв руки в знак поражения, Грубозабойщиков подошел к висевшему на переборке телефону и, отдав соответствующее распоряжение, вернулся к столу. При этом он посмотрел на майора взглядом, в котором было все, кроме уважения. Остальные были настолько ошеломлены, что и не думали сопротивляться. Холодный пот стекал Дроздову за шиворот, волосы прилипли ко лбу.
– С-сука, – майор угрожающе надвинулся на доктора. Дитковский попятился, не отводя с него дула пистолета.
Через минуту появился радист с Р-104 в руках. Включив ее, Дитковский повозился с пультом, настраиваясь на нужную волну.
60
Армстронг и Стивенсон обедали на центральном, когда из акустической донесся крик.
– Есть контакт на частоте 1283.
Стивенсон бросил взгляд на телефон. Он так долго ждал этого звонка, что, когда это произошло, в первую минуту растерялся, но потом положил руку капитану на плечо.
– Говорите…
Армстронг взял трубку.
– Говорит Тринадцатый, – раздалось в микрофоне. – Как меня слышите и с кем я говорю?
– Слышу вас хорошо, – с трудом повинующимися ему губами ответил командир. – Я капитан Армстронг.
– Слушайте дальше, капитан. Я нахожусь на борту «Гепарда». Через полчаса мы будем возле буровой. Ваша задача – забрать меня отсюда. Вы должны найти полынью в ста метрах к востоку от буровой. Я буду ждать вас вверху. На всякий случай, чтобы мои теперешние хозяева не захотели сыграть с нами в какую-нибудь игру, приведите пару торпедных аппаратов в боевую готовность. Если получите сигнал опасности – в этом случае я дважды подам сигнал SOS, – открывайте огонь на поражение. Вам все ясно?
– Ясно, – едва слышно ответил все еще потрясенный Армстронг.
Он положил трубку и повернулся к Стивенсону.
– Что за черт? Какая боевая готовность? Вы слышали, что он…
Ему не нужно было заканчивать фразу. Стивенсон в упор посмотрел на него.
– Я все слышал. Выполняйте приказ.
Армстронг выдержал этот взгляд. Постепенно он стал овладевать собой.
– Первым делом подойдите как можно ближе к русским, – твердым голосом приказал Стивенсон. – Как только они погрузятся, займите их место в полынье.
– Вы думаете, они уступят нам просто так?
– Я думаю, тот, кто нам звонил, знает, что делать.
Армстронг повернулся к рупору, чтобы не выдать своих чувств.
– Малый вперед, – приказал он. – Курс на «Гепард». Расстояние – два кабельтовых. Готовиться к всплытию.
Всеми клеточками своего тела он ощущал напряжение, которое повисло на центральном.
61
Дроздов знал английский, но был так взволнован, что пока Дитковский переговаривался с «Тайгером», не смог уловить смысла разговора, за исключением отдельных слов. Но даже этого ему было достаточно, чтобы понять – доктор готовится к побегу. В создавшихся условиях это, возможно, было бы лучшим выходом. Майор знал, что Грубозабойщиков не позволит доктору завладеть лодкой даже ценой жизни майора.
– Вы, кажется, хотели найти образцы? – обратился к нему Дитковский. – Могу предоставить вам такую возможность. – Он повернулся к Грубозабойщикову: – Отдайте приказ – возвращаемся к буровой.
На этот раз Грубозабойщиков не сопротивлялся. Он молча кивнул офицеру поста погружения и всплытия. Офицер взял телефон и отдал соответствующие распоряжения. Через несколько минут лодка задрожала и наклонилась к носу – «Гепард» разворачивался.
– Мы подойдем к буровой под водой, – тем временем объяснял Грубозабойщикову Дитковский. – Подготовьте для нас с майором два глубоководных скафандра. Нам предстоит подводная прогулка.
– Так образцы в скважине? – не удержавшись, воскликнул Дроздов, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди.
– Вот именно, – самодовольно подтвердил доктор. – Вы зря так долго искали их на поверхности. Там их нет.
– Вы опустили их в скважину, а потом лед смерзся, и вы не смогли забрать их оттуда?
Дитковский снова ухмыльнулся.
– Я знал, что всегда смогу достать их снизу. Сделаем это вместе, Андрей Викторович?
– Вы можете пойти и один, – вмешался Грубозабойщиков.
– Вполне, – согласился Дитковский. – Но если я пойду один, есть риск, что вы, Владимир Анатольевич, перекроете мне кислород. А я этого не хочу. Поэтому мы с майором будем соединены одним шлангом. Если вы решитесь по каким-то причинам устранить меня, мы умрем вместе.
Продолжая держать направленный на Дроздова пистолет, он подтолкнул его к двери. Они прошли на нос в торпедный отсек. Сзади трое матросов тащили два глубоководных костюма и водолазное оборудование. Дитковский приказал захватить также ножовку и подводный линемет.